— Это входит в круг моих обязанностей, и я пока с ними неплохо справляюсь, — немного надменно произнёс профессор.
— Не злись, — тут же среагировал Гевин. — Я не хотел никого обидеть.
— Хватит вам реверансы разводить. Мне надо возвращаться в замок, — Люциус направился к двери. — Завтра у меня появится Лорд, не хочется получить Круцио за какую-то незначительную мелочь. Если будет что-то важное, Северус знает, как со мной связаться.
— Вернёшься в Мэнор — напиши объяснительную записку Дамблдору о позднем возвращении Драко в школу, — сказал Снейп. — И не смотри на меня так, осторожность никому не помешает.
— Можно подумать, директор знает, кто когда ложится в кровать. Ладно, ладно, не сверкай глазами, сделаю, — обратился лорд к Северусу. — Гевин, ты идёшь?
— Нет, мне ещё надо уточнить несколько деталей, — сказал Гевин, оборачиваясь к Снейпу и Блеку. — И одна из них — почему столь сильного волшебника, как Гарри Поттер, наследника древнего рода воспитывали магглы.
Часть 6 (41)
Как и предполагалось, камины дома Блеков и личных покоев декана Слизерина были связаны. Драко в несколько минут оказался по названому адресу и осмотрелся, выйдя из камина в гостиной профессора. По дороге к камину в доме на площади Гриммо он наоборот шёл, не обращая внимания на обстановку особняка. Ещё успеет. Он теперь часто будет приходить в этот старый и мрачный дом. Дом, в который Гарри наверняка приезжал с радостью. Слизеринец будет приходить в этот дом, смотреть оставшиеся воспоминания и беседовать с Сириусом. Он будет говорить не только о Гарри… Вероятно, никто теперь не знает о гриффиндорце больше, чем он, Драко. Он будет приходить и расспрашивать Блека о детстве матери, какой она была тогда, проказничала ли и в какие смешные истории попадала. Да, влияние подсмотренных воспоминаний было очевидно. Младший Малфой отчётливо понимал, как важны в его жизни близкие люди и что их непременно нужно беречь. Ещё они с кузеном матери будут решать, как лучше всего помочь Гарри преодолеть все последствия его прошлой жизни. Поттер теперь стал для Драко очень важным человеком, и староста решил стать ближе к Гарри настолько, насколько ему позволит это сделать сам гриффиндорец.
Сейчас же в покоях декана юноша оглянулся. Обстановка в комнате почти не поменялась. Драко казалось невероятным, что за эти два дня изменилась только его жизнь, а весь мир остался тем же и не перевернулся внезапно вверх ногами. Но, приглядевшись повнимательней, он всё-таки увидел на столе декана необычный предмет. Поняв, что это такое, Малфой содрогнулся. На столе стоял омут памяти, в котором клубилось одинокое воспоминание. Староста замер в нерешительности. Понять, почему омут, да ещё и не пустой, стоит в покоях декана на самом видном месте, юноша не мог.
Воспоминание нужно было добыть и спрятать. Привычка директора совать свой любопытный нос куда только можно, а в особенности — куда нельзя, была хорошо известна всем. И никто не мог гарантировать, что Дамблдор случайно не заглянет в комнаты декана и, пользуясь моментом, не поинтересуется содержимым его омута. Жаль только, подумал староста, что директора нельзя поместить в чашу с воспоминаниями Поттера, чтобы он полюбовался, к каким результатам привели его светлые и мудрые решения. Одна эта мысль привела Драко в ярость. Старик ещё ответит за поломанную судьбу гриффиндорца, в этом наследник рода Малфоев не сомневался ни на миг. Но сейчас надо подумать о безопасности крёстного.
Юноша нашёл подходящую под воспоминание склянку и подошёл к столу. Немного постоял над чашей, раздумывая, как ему достать воспоминание и при этом не просмотреть его. Горький опыт, полученный с незнакомой чашей, научил его, как опасны могут быть невинные, на первый взгляд, вещи.
На мысли, как же всё-таки лучше упаковать эту драгоценную субстанцию, Драко осенила идея. Нужно применить к воспоминанию заклятье, которое применяется к редким, легко-испаряющимся ингредиентам, которому крёстный научил его ещё до учёбы в школе. Несколько секунд, заклинание — и серебристая нить действительно потянулась в склянку. Когда вспоминание полностью поместилось в ёмкости и крышка закрылась, староста с удивлением посмотрел на появившуюся на стекле этикетку. Юноша не мог не прочитать написанную магически аннотацию:
«Субстанция в флаконе — позитивное воспоминание;
Взято от — Северуса Снейпа;
Входящие части — Северус Снейп и Лили Эванс;
Время создания — май 197_;
Последний пользователь — Гарри Поттер;
Упаковщик — Драко Малфой.»
Вышеупомянутый упаковщик не знал, смеяться ему или плакать. Надпись была сделана в соответствии с правилами оформления компонентов. Но по отношению к воспоминанию это всё звучало нелепо. Хотя, опустился Драко в кресло, и давало достаточно информации, чтобы сделать определённые выводы о содержимом флакончика. Позитивное воспоминание с пятого курса Северуса Снейпа о нём самом и о матери Гарри Поттера, которое декан дал просмотреть гриффиндорцу. Всё вроде ясно. Но непонятно, как у профессора вообще появилось совместное с гриффиндоркой Эванс воспоминание.
Драко снова с сожалением подумал о том, как мало он знает о своих близких. Да, он был в курсе, что декан дружил с отцом со школы, но с кем ещё они общались, ему было неизвестно. Малфой понял, что не знает, где его декан жил до поступления в Хогвартс. Возможно, в этом и крылась разгадка данного необычного воспоминания. Такой же тайной, как возникновение эпизода из прошлого, была и причина, по которой зельедел мог разрешить Поттеру его просмотреть. Было неясно, почему декан Слизерина, придирающийся к гриффиндорцу все пять лет его обучения, мог сейчас решить поделиться с ним своим личным воспоминанием.
Староста вздохнул, думая, не могло ли столь радикальное изменение поведения профессора быть продиктовано тем эпизодом из жизни Национального героя, который Снейп просматривал вместе с Драко. То, что зельедел видел то же, что и Малфой, было неоспоримо. Юноша чувствовал всех, кто помогал ему, разделяя с ним ужасы прошлого Золотого мальчика: крёстного, отца и мать. Слизеринец подумал, что у него не хватает информации о прошлом близких для него людей, чтобы, предположить, какие действия они могут предпринять в ответ на увиденное.
Драко сидел в кресле, крутя склянку с белой субстанцией, и представлял надписи на флаконах с воспоминаниями Гарри Поттера. Он представлял ряды флаконов и ужасался всё больше и больше. Староста постарался, несмотря на всю трагичность ситуации, попробовать подсчитать количество эпизодов, подсмотренных в той злополучной чаше. Мысли сбивались и путались. Лавина информации, обрушившейся на юношу, никак не хотела поддаваться систематизации. Сначала Драко пробовал разобраться во временных рамках, но быстро запутался, поэтому стал вспоминать, какие воспоминания он смотрел с помощниками, а какие — сам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});