Читать интересную книгу Последняя империя. Падение Советского Союза - Сергей Плохий

Пока Горбачев оставался в неведении относительно содержания выступления Ельцина, российский президент позвонил Бушу: “В соответствии с установившейся между нами традицией обсуждать самые важные вопросы сообщаю о важных планах в области экономики. Мы готовы к скорейшей либерализации цен с одновременной приватизацией, финансовой и земельной реформой. Все это будет реализовано в течение следующих четырех-пяти, максимум шести месяцев. Это мероприятие будет разовым. Такие шаги вызовут инфляцию и падение уровня жизни. Но у меня есть мандат народа, и я готов. Первые результаты будут уже в следующем году”. Ельцин предложил отправить в Вашингтон своего министра иностранных дел Андрея Козырева, чтобы сообщить подробности. Буш заинтересовался: “Программа амбициозная”. Они попрощались как старые друзья. Ельцин сообщил: “Я полон энергии, играю в теннис. Мое сердце в порядке. Все отлично”30.

Этот разговор состоялся 25 октября. Через три дня российский президент произнес перед депутатами парламента РСФСР, возможно, самую важную речь в недолгой истории этого органа. Выступление, озаглавленное “Обращение президента России к народам России, к Съезду народных депутатов Российской Федерации”, затянулось почти на час. Ельцин начал его словами: “Я обращаюсь к вам в один из самых критических моментов российской истории. Именно сейчас определяется, какой будет Россия, да и страна в целом, в последующие годы и десятилетия, как будут жить нынешнее и другие поколения россиян. Обращаюсь с призывом безоговорочно встать на путь глубоких реформ и за поддержкой в этой решимости всех слоев населения”. Ельцин заявил о решении правительства “отпустить” цены и урезать расходы бюджета, в том числе на продовольствие: “Наиболее трудным будет первый этап. Произойдет некоторое падение уровня жизни, но исчезнет, наконец, неопределенность, появится ясная перспектива. Главное, что не на словах, а на деле мы начнем, наконец, вылезать из трясины, которая засасывает нас все глубже. Если пойдем по этому пути сегодня – реальные результаты получим уже к осени 1992 года. Если не используем реальный шанс переломить неблагоприятный ход событий, обречем себя на нищету, а государство с многовековой историей – на крах”. Коснувшись проблемы взаимоотношений центра с республиками, Ельцин сказал: “Реформы в России – это путь к демократии, а не к империи”. Он заявил, что с 1 ноября – то есть всего через три дня – Россия прекратит выделять деньги на работу большинства союзных министерств. Межреспубликанские органы должны ограничиться вопросами координации многосторонних отношений: Россия не позволит восстановить всевластие центра. Однако Ельцин не отказывался от идеи Союза. Он призывал Украину, руководство которой отказалось подписать экономическое соглашение, присоединиться к договору. Ельцин пригрозил, что каждая республика, которая попытается “искусственно” отделиться от России, будет оплачивать ресурсы по мировым ценам. Он также надеялся, что бывшие советские республики подпишут политический договор: в отсутствие соглашения Россия провозгласит себя правопреемником СССР и национализирует союзные учреждения и собственность. Предупреждение касалось прежде всего Украины и Казахстана31.

На следующий день российский президент попросил у парламента предоставить ему исключительные полномочия на один год. Независимо от результата реформ, было решено не проводить выборы в 1992 году. Ельцин лично возглавил правительство и взял на себя ответственность за результат. Парламент удовлетворил его просьбу. Заголовок передовицы “Независимой газеты” звучал так: “Самый популярный президент наконец-то готов к самым непопулярным мерам. Группу камикадзе возглавит Ельцин?”.

Реакция республик была сдержанной. Глава Узбекистана Ислам Каримов заявил: “Примерно 60 % товаров Узбекистан получает извне, многое поступает из России. Поэтому либерализация цен в РСФСР скажется на Узбекистане, и мы вынуждены будем принять защитные меры”. Это звучало как приговор не только Советскому Союзу, но и экономическому соглашению, призванному сохранить общий рынок32.

Российский ковчег покинул гавань СССР.

Глава 12

Последний герой

В конце октября испанское правительство потребовало от смотрителя Королевского дворца в Мадриде убрать одну из картин. Полотно с изображением короля Испании и императора Священной Римской империи Карла V жившего в начале XVI века, не отправлялось на реставрацию: его убрали в запасник. Дворец готовился к саммиту по проблемам Ближнего и Среднего Востока, а напоминание о правителе, организовавшем резню мусульман, оказалось некстати.

Мадрид посчитали наиболее подходящим местом для первой за сорок лет встречи в верхах между руководством Израиля и Палестины (рассматривалась также возможность проведения саммита в Вашингтоне, Каире, Женеве или Гааге). Представители сторон конфликта согласились встретиться с лидерами Египта, Сирии и других государств Ближнего Востока. В 1993 году этот процесс привел к заключению Соглашений в Осло – и наиболее длительному периоду мира в современной истории Израиля1.

Мадридская конференция не состоялась бы, если бы не новый курс на сотрудничество США и СССР. Прежде, в эпоху холодной войны, сверхдержавы соперничали на Ближнем Востоке, финансируя и вооружая стороны арабо-израильского конфликта. Официальными организаторами конференции выступили Джордж Буш и Михаил Горбачев. Среди приглашенных были главы европейских и ближневосточных государств, руководство Организации освобождения Палестины. Все они приняли участие либо лично, либо делегировав представителей высокого уровня.

Решение о созыве конференции было достигнуто в ходе июльского визита Буша в Москву. Однако дорогу в Мадрид начали прокладывать в Париже восемью месяцами ранее. В ноябре 1990 года главы европейских государств встретились во французской столице с лидерами США и Канады. Эта встреча переросла в своеобразные мирные переговоры, подытожившие результаты холодной войны. По случаю падения Берлинской стены и железного занавеса, а также других событий в Восточной Европе в последние месяцы, была принята Парижская хартия. Этот документ перебросил институциональный и идеологический мост с Запада на Восток и стал основой для создания ОБСЕ2.

Джеймс Бейкер был уверен, что это означает финал холодной войны. Эта уверенность основывалась не столько на факте подписания Парижской хартии, сколько на общем характере действий Советского Союза. Впервые со времен Ялтинской конференции руководство СССР совместно с США участвовало в разрешении крупного международного кризиса – вторжения Саддама Хусейна в Кувейт. Именно в Париже Горбачев ответил согласием на предложение Буша выступить соинициатором подготовленной Соединенными Штатами резолюции Совета Безопасности ООН, санкционировавшей применение силы к Ираку. Горбачев преодолел сопротивление сторонников жесткой линии из своего окружения – он сдержал слово, предоставив Бушу и международной коалиции возможность ударить по силам Хусейна, выбить их из Кувейта и войти в Ирак3.

После победы в Персидском заливе влияние США в регионе значительно выросло. Это дало Вашингтону возможность инициировать созыв мирной конференции. СССР поддержал идею и придал ей новый импульс после путча и назначения министром иностранных дел Бориса Панкина. В октябре 1991 года Советский Союз восстановил разорванные после Шестидневной войны (1967) дипломатические отношения с Израилем. СССР неожиданно для США не стал согласовывать этот шаг со своим главным союзником в регионе – Сирией. События развивались в соответствии с американским планом. В разговоре с эмиром Бахрейна Буш высказался о новой политике Советского Союза так: “Мы больше не воспринимаем его как угрозу нашим интересам на Ближнем Востоке”. Джеймс Бейкер провел многочисленные встречи с лидерами стран региона, от премьер-министра Израиля Ицхака Шамира до президента Сирии Хафеза аль-Асада. Все они начинались с одной фразы: “СССР целиком на нашей стороне”4.

Михаил Горбачев разделял взгляды американцев на будущее Ближнего Востока, однако события в СССР ставили под сомнение реальность выполнения взятых на себя международных обязательств. Неуверенность усиливали исторические параллели. Парижский саммит (ноябрь 1990 года), давший зеленый свет конференции в Мадриде, стал последним международным форумом в политической карьере Маргарет Тэтчер. Пока Тэтчер участвовала в переговорах в столице Франции, в Лондоне свершился тихий переворот в Консервативной партии, и Тэтчер лишилась поста. Для британцев это стало своего рода повторением истории: Уинстон Черчилль, занятый в Потсдаме, проиграл выборы дома. Были все основания ожидать, что Мадридская конференция станет последней для еще одного тяжеловеса – Горбачева.