которой ночь насыщеннее дня
Карета остановилась у кованой ограды.
– А здесь точно состоится незаконный аукцион? – с сомнением спросила я, глядя на темные окна старинного особняка.
Следы недавнего ремонта присутствовали, и все же чувствовалось некое запустение в саду: разросшиеся кусты, сухая листва на дорожках, паутинка, растянутая наглым пауком прямо на кованой лозе ворот.
– Точно здесь. По словам информатора, барон Жустер ушел в загул и в поисках особого артефакта придумал аукционы, на которых можно обменять или продать запрещенные предметы.
– Серьезно он ушел в загул, – хмыкнула я.
– Три месяца назад экипаж с его женой и маленькой дочерью перевернулся на мосту.
– Боги… – Я вспомнила трагедию, о которой писали все газеты. Мы еще с Айоной тогда ревели, а Снулая Рыба обозвала нас дурами.
– В прессе не писали, но тел не нашли, что и подкосило барона окончательно.
– Это ужасно! – Я прикусила губу.
Мое сочувствие к барону усилилось. Я знаю, каково это, когда нет могилы, к которой можно сходить. Рутшер утонул, Велдон погиб во время нападения демонов. Если с первым я хотела бы нормально проститься, то второго – оплакать.
– Барон словно обезумел, нарушает законы в поисках артефакта, который поможет вернуться в прошлое и изменить его ход.
– Но ведь это невозможно! – Я от души возмутилась, услышав подобную чушь. – Его обманули, не существует таких артефактов. Можно забыться, приглушить боль, но нельзя изменить случившееся.
Я не жестока, просто реалистка, которая прожила свою боль, научилась ее принимать. Велдон – моя незаживающая рана, но я ни за что не отдам воспоминания о нем. Наша короткая шальная любовь нашла продолжение в Оливере.
– Барон Жустер живет надеждой.
– Надежда в его случае только мешает – он застрял в прошлом.
– А ты цинична, – заметил Алистер. – Иная посчитала бы горе барона романтичным.
Замечание в цель: среди аристократок сейчас в моде любовные романы с героем, пережившим личную трагедию и оттого ставшего магом-отступником, разбойником или пиратом. В общем, тем, кто решил причинять боль другим, мстить целому миру. Но героиня-умничка своей любовью возвращает страдальца на путь света. Дичь, а не книги, но юным барышням почему-то нравилось.
– Целители против саморазрушения и причинения намеренной боли, поэтому да, я цинична. Мертвым – память, живым – жизнь.
– Хорошее правило. Только следуешь ли ему сама?
Хочется верить, что да. Говорить о себе не хотелось, и я трусливо проигнорировала вопрос.
– Барон Жустер мог окунуться в работу с головой, а дальше свою роль сыграло бы время – пусть звучит банально, но оно действительно лечит.
– Работа – вот твой рецепт от боли?
Алистер нежно обхватил мое лицо ладонями, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Я рад, что выдернул тебя из Подгорска. Еще немного – и ты загнала бы себя, как лошадь.
– Может, я просто люблю свою работу?
Чародей покачал головой.
– Нет, ты от чего-то бежишь, Джемма. Дурные воспоминания?
Скорее, печальные.
В этот миг я осознала, что должна рассказать Алистеру о своей первой любви. О настоящем отце Оливера, его трагичной смерти. Не хочу, чтобы между нами стояли тайны.
Но время для подобных откровений еще не настало.
Не дождавшись ответа, Алистер продолжил:
– У тебя есть сын, Джемма, твой главный маяк в жизни. У барона Жустера никого не осталось, и он начал творить безумства. Ладно, отложим на потом беседу по душам… Джемма, слушай меня беспрекословно, не отходи ни на шаг.
– Да, мой лорд, – вздохнула я, сердясь, что он тратит время на прописные истины.
– Я не шучу. Это незаконный аукцион, Джемма. Я обвешал тебя щитами, но предосторожность не помешает.
– Кстати, а почему бы просто не окружить особняк? Устроить облаву?
– А если мы не найдем ничего противозаконного? – спросил Алистер и с иронией добавил: – Безобидные клубы по интересам не запрещены.
– То есть ты до конца не уверен, что именно здесь состоится аукцион?
– Информатор может ошибаться. Шума в прессе и обвинений в произволе властей Элгеус не хочет. К тому же я надеюсь выкупить нужный мне артефакт до того, как он исчезнет.
Прежде чем открыть ворота, Алистер активировал ожерелье.
– Это «Роковой соблазн», легендарный артефакт не менее легендарной авантюристки.
– Я знаю, – улыбнулась чародею. – Никто не может устоять перед очарованием хозяйки этого ожерелья, ее просьбы исполняются мгновенно. С таким артефактом нас точно пропустят.
– На то и расчет.
Размахивая приглашением (черной карточкой с красной закорючкой), Алистер повел меня к особняку.
Два быстрых и два с длинными паузами удара кнокером по двери – и мы замерли, ожидая, когда нас впустят. Секунды бежали, никто не спешил приглашать в дом.
Не поняла… Нас рассекретили? Алистер не похож на хозяина приглашения? В чем причина?
Если не пускают на аукцион, приглашенный, по логике, должен возмущаться. Но как именно, если Алистер не в курсе, насколько близко знаком владелец пропуска с Жустером?
Пауза затянулась. Нужно было что-то делать. И я решилась проявить инициативу.
– Ты ошибся адресом, милый! – капризным тоном заявила я. – Никого нет в этом старом, грязном доме с пауками!
Алистер подыграл мне, с наигранной грубостью произнес:
– Пантерка моя, если я ошибся, то не видать тебе новых артефактов красоты.
Пантерка?.. Чудом не расхохоталась.
– О нет! Мой выдохся, нужен настоящий, из церигия.
– Следи за языком, пантерка, – мастерски играя раздражение, прошипел чародей. – Даже в чистом поле некоторые вещи нельзя произносить вслух.
Экспромт – ругающуюся пару – мы не планировали. Мы вообще не обсуждали тактику, как себя вести, если барон не пожелает открыть дверь. Но импровизировать получалось слаженно.
– Милый, меня достали твои наставления!
– Пантерка, веди себя тише!
Обращение Алистера смешило даже в непростой ситуации. «Пантерка»… хорошо, что не банальная «рыбка» или «кошечка».
Решив, что достаточно изображала избалованную дамочку, чтобы наблюдатели убедились, что мы безобидные гости, я использовала наш козырь.
Надув губы, стукнула по двери кулаком:
– Я хочу артефакт, впустите нас! Пожалуйста, впустите…
Колье едва ощутимо потеплело, согревая кожу. Глазом моргнуть не успела, как дверь открылась.
Все-таки за нами наблюдали. Поверили, что пришел тот аристократ, которого ждали? Или же повлиял артефакт на моей шее? Вопросы без ответа.
– Там темно, милый, держи меня крепче, я боюсь упасть!
– Со мной тебе нечего бояться, пантерка моя ненаглядная.
Мне нравилось играть капризную красотку, бодрило задание. Кажется, я еще та авантюристка.
В темноте шли недолго – на стене справа вспыхнули тусклые магические лампы, будто указывая путь. Несколько поворотов, затем лестница вниз – и нашим глазам открылся подземный зал, заполненный шикарно одетыми людьми в масках.
Приглушенные голоса участников и звонкий – распорядителя, стоящего на сбитом из