Читать интересную книгу Монахини и солдаты - Айрис Мердок

Сидеть на корточках вдруг стало невмоготу, и он двинулся, низко пригнувшись, вперед, а шипы рвали одежду, рвали тело. Он чувствовал, как по рукам, ногам, лицу течет кровь. И наконец, будто некий бог или волшебник коснулся его глаз, увидел возможный путь к освобождению. Впереди, под сводом высоких ветвей, светлело свободное пространство, а дальше, почти у самой земли, виднелось что-то вроде темного лаза. Не обращая внимания на цеплявшие его колючки, он нырнул сквозь стену листвы и шипов и упал локтями на светлое место, потом осторожно подтянул ноги и пополз на коленях в зеленый полумрак.

Он оказался в туннеле, ведущем сквозь заросли ежевики, свободном, чистом, с утоптанной землей. Позади, в стороне, туннель сворачивал к стене дома. Это явно была тропа, протоптанная лисами или еще какими зверями, а площадка под пологом листвы — чем-то вроде места их встреч, игровой или танцплощадки. Тим не стал тратить время на догадки о том, что это были за звери, а углубился в туннель, ведущий от дома. Для человека тут явно было низковато и тесновато, но Тим был худ и гибок; извиваясь, он быстро пополз вперед. Он был уже так разукрашен ежевикой, что не обращал внимания на новые раны.

Ярдов через пять, показавшихся ему невероятно долгими, впереди что-то забелело, он предположил, что это побеленная стена гаража, и оказался прав. Он увидел сверкавший на солнце облезлый ствол эвкалипта. Туннель оканчивался канавой, заросшей другими растениями, вившимися вверх по стене гаража. Тим с облегчением скатился в канаву и уже собрался со всей осторожностью встать на ноги, как осознал, что перед ним что-то чернеет, незнакомое и большое. Он вгляделся сквозь листву. Большой черный предмет оказался машиной Манфреда. А рядом, опершись о капот, не дальше чем в двадцати футах от Тима, стояла миссис Маунт.

У Тима даже не возникло вопроса, заметила ли она его. Сразу стало ясно, что миссис Маунт уверена, что она одна, потому что вела себя как некое животное, полностью поглощенное собой. Нахмурясь, почесала ноздрю, а потом внимательно посмотрела на палец. Подняла юбку и принялась подтягивать колготки. Увидела в них дырку, на бедре, и потрогала вылезавший из нее маленький холмик плоти. Потом, все так же хмурясь, тщательно расправила подол белой сорочки и платья, элегантного шелкового красного с белым платья, в котором ей явно было жарко. Сунула ладонь за ворот, отлепила сорочку от взмокшего тела, вытерла мокрую ладонь о шею и взяла сумочку, лежавшую рядом на пыльном капоте. Заметила, что та в пыли, отряхнула ее, а потом платье и, заняв прежнюю позу, раскрыла сумочку и достала пудреницу. Посмотрелась в зеркальце пудреницы, и лицо ее удивительным образом изменилось. Перестало хмуриться и приобрело выражение ангельского покоя. Минуту миссис Маунт обмахивала лицо, потом решительно улыбнулась в зеркальце, и это был не оскал, а спокойная, милая, задумчивая улыбка. Легко коснувшись лба кончиками пальцев, разгладила морщинки и помассировала кожу под глазами. Припудрилась. Снова глянула в зеркальце и осталась довольна результатом процедуры, видимо, давно заведенной, как средство защиты от морщин. И они действительно исчезли. Загоревшее на южном солнце, ее лицо, по крайней мере ненадолго, стало моложе и почти красивым. В ярком свете дня ее ясные темно-синие умные глаза выглядели еще выразительней. Только легкие морщины на верхней губе и седина в волосах выдавали ее возраст. Она убрала пудреницу, подхватила сумочку, еще раз отряхнула юбку, обошла машину и скрылась в направлении дома. Похоже было, что она чуть подволакивает одну ногу. Звук ее шагов по гравийной дорожке постепенно затихал, удаляясь, а когда она повернула за угол, к террасе, и вовсе стих.

Тим рванулся, как терьер, обежал машину и легко помчался к дороге, где обрамляющие ее деревья вскоре скрыли его. Он бежал к деревне, но скоро начал задыхаться и вынужден был замедлить бег и схватиться за бок. Пот струился по нему, смешиваясь с подсыхавшей кровью. Во всяком случае он знал, что не может разминуться с Гертрудой, поскольку она должна была возвращаться по этой дороге. Прошло немного времени, и он увидел ее, но не едущей на велосипеде, а сидящей на обочине. Он бросился к ней с криком:

— Гертруда, помоги, случилось ужасное!

— Тим, что с тобой, ты в порядке? Боже, ты весь в крови!

— А, пустяк, я полз через ежевику… но, дорогая, случилось самое худшее. Приехали Манфред и миссис Маунт.

— О господи! Что ты сказал?

— Они меня не видели. Я вылез в кухонное окно…

— Ох… бедный Тим… скорее… спрячь велосипед, мы пойдем полем. Они могут решить поехать в деревню, поискать меня. Слава богу, что они приехали с другой стороны.

Спрятать велосипед было негде, кроме как за насыпью. Так они и сделали, перенесли его на другую сторону, выронив при этом яйца из багажника, которые и разбились на дороге. Потом уселись на краю вспаханного поля, на котором стояло множество фруктовых деревьев, похоже абрикосовых, и прислонились спиной к травянистому склону насыпи, невидимые с дороги.

— Теперь давай подумаем… ох, Тим, ты весь расцарапан, как в тот первый вечер, помнишь?!

— А вдруг, не дождавшись тебя, они уедут?

— Нет, только не они, они останутся и устроятся, как у себя дома! — сказала Гертруда. — Кроме того, понятно, что я здесь.

— Тогда… тогда мне лучше спрятаться. Останусь тут, а ты вернешься домой и выпроводишь их, потом придешь и заберешь меня.

— Это не так просто, они могут захотеть остаться на ночь, и к тому же…

— Черт! Я же оставил рюкзак с красками и прочим в гостиной, на рюкзаке мое имя — мы пропали!

Гертруда, сидевшая на маленькой кочке у подножия насыпи, натянула на поднятые колени подол платья с рисунком из ивовых листьев. Потом положила руку на колесо велосипеда, другую на плечо Тима и задумалась.

— Что же нам делать? — спросил Тим.

— Скрыть, что ты здесь, уже не получится. Придется встречаться с ними.

— Но ничего не говорить им?

— Нет. Послушай, Тим, мне очень этого не хочется — но, видимо, нам судьба начать так рано…

— Что начать?

— Лгать. Но другого выхода я не вижу. Слушай, я сейчас пойду, встречу их и скажу, что ты путешествуешь по Франции как художник и вчера неожиданно появился здесь и сейчас где-то рисуешь в окрестностях…

— Лучше сказать: гуляю, на случай если они увидят мои принадлежности.

— Хорошо. И я договорюсь немедленно ехать домой вместе с ними…

— Уехать с ними…

— Да, Тим, подумай. Нам нельзя оставаться в одном доме с этой парочкой, у них на виду. И нельзя позволить им уехать и оставить нас наедине, это даст им повод для пересудов.

— Я могу сделать вид, что ухожу, а потом вернусь, когда опасность минует.

— Слишком рискованно. Даже если они скажут, что уезжают, кто запретит им передумать или покрутиться где-нибудь поблизости и вернуться? Будет лучше мне уехать вместе с ними, и как можно скорее, сегодня же к вечеру. Мы можем ненароком выдать себя, или они что-нибудь заметят.

— А мне что делать?

— Ты скажешь, что намерен продолжать путешествие. Не забудь, ты путешествуешь, делаешь зарисовки. Я велю тебе запереть дом и оставить ключи в деревенской гостинице, только ты этого не делай, возьми ключи с собой и…

— Но разве ты не вернешься?

— Нет. Придется тебе добираться до Лондона самостоятельно, там и встретимся.

— Нет, Гертруда, нет, пожалуйста… И они могут увезти тебя в Рим или еще куда…

— Думаешь, мне это нравится? Отнюдь! Но раз уж они приехали, нельзя испытывать судьбу. Я не могу вдруг взять и помчаться обратно во Францию или исчезнуть. Я возвращусь в Лондон, а если они собираются продолжать поездку, то им нетрудно будет подвезти меня. Тим, прошу тебя, ты должен сделать, как я сказала. Мы расстаемся ненадолго.

Тим опустился перед ней на колени и потянул к себе, пока она не отпустила велосипед и не опустилась рядом. Они смотрели друг на друга, и высокое дробящееся в листве солнце заставляло их щуриться.

— Гертруда, если мы расстанемся так неожиданно, то уже не найдем друг друга. Мы слишком мало пробыли вместе. Я приду на Ибери-стрит, и ты будешь другим человеком, ты забудешь меня. Не уезжай с этими двумя, они одурачат тебя, миссис Маунт сосватает тебе Манфреда.

— Тим, перестань, мы принадлежим друг другу, ты знаешь это, я люблю тебя…

— И выйдешь за меня?.. Прости, я не должен спрашивать…

— Я люблю тебя. Надеюсь… Ох, не мучай меня сейчас. Пожалуйста, будь благоразумным… это лучший выход… любой другой вариант обернется ужасной неразберихой, и все рухнет.

— Но в таком случае, когда я вернусь, то есть как я тебя найду, что мне?..

— Просто позвони. Я буду на Ибери-стрит.

— Но я не скажу… нет, конечно… и не стану заходить, я позвоню… буду осторожен… сделаю, как ты скажешь… Проклятье, почему эти чертова парочка должна была появиться и все испортить!