– Да что ты! Кирюха говорит, она уже только сипела, вся в кровище была. Они с Тараном еле Кирзыча оттащили. Ну и, понятно, никто после этого к ней идти не хотел. С хлебовозом договаривались, он водку из города возил.
– А меня, значит, послали, потому что я не знал ничего.
– Ну да. Но ты ведь принес! Да еще даром.
– Да, я принес.
И Сергей вдруг рассказал Гвоздю все. Гвоздь его не перебивал, только все больше бледнел. Потом они оба молчали. Наконец Гвоздь мрачно заметил:
– Ты брешешь, сволочь! На понт берешь, тварь!
Сергей посмотрел прямо в глаза сержанту и спросил:
– Посмотри внимательно и скажи, брешу я или нет?
Они поиграли в гляделки, а затем Гвоздь встал и молча вышел из казармы.
Через час за Сергеем пришел незнакомый солдат:
– Рядовой Глянцев?
– Я…
– Вас вызывают в штаб, к начальнику особого отдела.
Они пошли в штаб, и по дороге Сергей думал о сержанте. Значит, Гвоздь – стукач. Самая презираемая категория в армии. Тот, кто докладывает начальству обо всем, что происходит между солдатами. Никто никогда не подумал бы на сержанта. Он был доверенным лицом дедов. Какое-то время во взводе думали, что стукач – Сергей. Но после нескольких случаев, о которых никто не узнал, на него перестали думать. А Гвоздь больше всех убеждал остальных, что стукач, мол, именно Глянец.
Сергея привели в кабинет особиста, представителя спецслужб в части.
– Садитесь, рядовой. – Подполковник указал ему на стул. – Шинель вот сюда повесьте, разговор у нас будет долгий.
Специализация особиста не наложила на его внешность никакого отпечатка. Из всех офицеров части у него было самое приветливое лицо. А еще этот улыбчивый статный мужчина обожал отпускать шуточки, даже на разводах, куда приходил изредка и с таким видом, словно случайно оказался рядом.
Стул у него оказался очень удобным, а на стенах висели большие фотографии Венеции.
– Ну что, Сережа, – начал особист, и Сергей вздрогнул. Он уже начал забывать, как звучит его имя. – Начнем потихоньку. Кофе хочешь?
– Н-нет, спасибо, товарищ подполковник.
– Во-первых, не «товарищ подполковник», а Михаил Саныч, ладно? Мы с тобой не на плацу. А во-вторых, я, с твоего позволения, все же приготовлю нам с тобой кофе.
Михаил Саныч снял и повесил в шкаф китель. В рубашке он выглядел одновременно угрожающе и по-домашнему.
– Что смотришь? Это Венеция.
– Да, я понял.
– Понял он! – Особист усмехнулся. – Это мы с женой в прошлом году ездили. Воняет там, я тебе скажу, от этих каналов!
Он разлил кофе по чашкам и сел напротив Сергея за стол.
– Ну а теперь расскажи мне все еще раз, как рассказывал сержанту Гвоздеву.
И Сергей повторил свою историю точно в той же версии. По окончании особист нажал кнопку на переговорном устройстве:
– Федя, принеси мне все по рядовому Глянцеву.
Спустя минуту тот же солдат, что привел сюда Сергея, зашел в кабинет и положил на стол пухлую папку.
– Свободен, – сказал ему особист и добавил Сергею: – Да ты пей, остынет. А кофе этот замечательный, уж поверь мне!
Солдат ушел, а особист погрузился в чтение бумаг. Если это был ход, чтобы вызвать в Сергее беспокойство, то он достиг цели. Кофе не шел в горло, хотя был и в самом деле хорош. Никакого сравнения с той бурдой, что им давали на ужин.
– Так. – Особист отложил документы и пристально посмотрел на Сергея. На лице подполковника было написано: «Ну что же ты, дружок, правды мне не сказал?» – Из показаний свидетелей мне известно, что вы, рядовой, были первым, кто прикасался сегодня к двигателю радиостанции на базе автомобиля ГАЗ-66. Объясните в деталях, рядовой Глянцев, что вы такого сделали с казенным имуществом? Почему через несколько минут машина убила троих ваших сослуживцев?
У Сергея закружилась голова.
– Что, испугался? – Особист, улыбаясь, смотрел на опешившего Сергея. – А приготовлю-ка я нам еще кофе!
Он заряжал вторую порцию в свою ультрасовременную кофеварку, а сам продолжал говорить:
– Пойми меня правильно. Вот как бы ты сам отнесся к такой истории? Ну, допустим, сержанта Гвоздева тебе удалось напугать до полусмерти, это я видел. И ты это учти на будущее, может пригодиться. Ты ведь для этого и сочинил всю историю с бабушкой-ведьмой, да, Сережа?
– Нет, това…
– Михаил Саныч!
– Нет, Михаил Саныч.
– Вот, держи. Да, я забыл спросить, может, тебе со сливками? Или с сахаром?
– Нет, спасибо. Я рассказал только то, что со мной было. Ну… Все, что я помню.
– Ой, все ли? А ты не забываешь, солдат, где ты находишься? Тут тебе даже не штаб. Тут – особый отдел! Да ты пей, пей, второй раз застудить такой кофе – это преступление. Уж поверь мне, я большой специалист по преступлениям. Так вот, я тебе не сержант Гвоздев. Я что, похож на детсадовца? Что ж ты мне ведьмины сказки рассказываешь?
Сергей молчал.
Особист вздохнул:
– Ну хорошо, напиши все вот на этом листе, поставь дату и подпись.
Пока Сергей писал, особист опять воспользовался переговорным устройством на столе:
– Федя, приготовь машину.
– Далеко поедем, Михаил Саныч? – отозвался Федя из динамика.
– Да нет, тут рядом.
– Хорошо, а то у меня бензина маловато.
– Угу. Лопату для снега захвати. И три фонарика.
– Понял. Когда подгонять?
– А как прогреешься, так и подгоняй.
Потом особист открыл сейф, вмурованный в стену кабинета. Сергей перестал писать, гадая, что подполковник оттуда достанет. Особист взял с полки записную книжку, запер сейф и вернулся за стол.
– Пиши-пиши, – сказал он Сергею, а сам вынул из нагрудного кармана мобильник и набрал номер. – Привет! Узнал?.. Он самый. Ну как ты там? Все чертей за бока цапаешь?.. Конечно, соскучился! Скоро нагряну к тебе… Да, по твоей части. Ты ночью на месте будешь? Я свяжусь по линии. Сейчас не могу, в процессе еще… А думаешь, мне нравится?.. Ага. Ну все, до связи! Закончил? – обратился особист уже к Сергею.
– Да. Вот.
– Ага. Дату поставь. Включая время. Вон часы, на стене. А вот и машина. Быстро он. Мы с тобой прокатимся немного. Одевайся.
Сергей шел к «уазику» на подгибающихся ногах. Куда повезут, было непонятно, но вряд ли его ждало что-то приятное.
Они проехали мимо «норы» в заборе, и подполковник покосился на нее. Знает. Конечно, знает. Сергей осматривал дорогу, и за одним из поворотов в свете фар мелькнули наполовину занесенные снегом останки собаки, порвавшей ему ночью шинель.
– Сколько лет здесь служу, – сказал особист с переднего сиденья, – никак не привыкну к этой полярной ночи. У людей крыша едет. Не для людей это, нет. Вот какого рожна, например, ваш старшина Кащенко полез командовать ремонтом в автопарке? Сидел бы в своей каптерке… Останови здесь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});