Сергей опустил уши на шапке и пошел в сторону забора, опоясывающего всю территорию воинской части.
Он впервые был в самоволке и долго перебегал от сарая к сараю, боясь быть замеченным кем-нибудь на посту. Патронов постовым не выдавали, опасаясь инцидентов в части, где издевательства над молодыми были нормой. Так что жизни Сергея тут ничто не угрожало. «В отличие от казармы», – невесело пошутил он мысленно. Но объявить тревогу, заметив кого-то у забора, могли запросто. Вскоре он нашел заветный пролом в ограде. Глупо было даже задумываться, почему «нору» не заделывают. И так ясно. Эта лазейка известна, а убери, сделают другую, ищи потом ее!
Оказавшись вне части, он почувствовал прилив свежего воздуха к легким. Чистой воды самовнушение. Он просто ощутил себя на воле. На деле, конечно, воздух по обе стороны забора был одинаковым.
Сергей обернулся к преодоленному лазу и увидел лежащую на земле, присыпанную снегом растрескавшуюся доску. Он вспомнил напутствие, снял рукавицу и сунул руку под доску.
– А, черт!
Руку обожгло, словно паяльной лампой, а когда он вытащил ее обратно, то увидел, как на ладони набухают волдыри. Металл! Он обжегся о ледяной металл. Обозвав себя идиотом, он провел вторую инспекцию под доской уже в рукавице и действительно вытащил оттуда хромированную бейсбольную биту. Ну и дела!
Поразмыслив, он засунул ее под шинель. Не зря же она здесь лежит! Да и Гвоздь вряд ли так трогательно заботился о нем без веской причины. Вот только что его ждет? Он махнул рукой и пошел по обледенелой дороге вдоль забора в ту сторону, куда их строем гоняли грузить ворованный уголь с железнодорожного склада.
Причин заботливости сержанта оказалось несколько, и они были вескими, с полсотни кило каждая. Из придорожного леса появились тени, перебегающие параллельно Сергею. Он решил поначалу, что это волки, но окрас не оставил сомнений – за ним бежала стая бездомных псов, о которой ему уже приходилось слышать. Вечно голодные, а зимой совершенно осатаневшие зверюги нападали даже на офицеров, в темноте ходивших друг к другу в гости. А темно здесь зимой двадцать три часа в сутки. Потом собак вроде постреляли малость. Теперь понятно, что не всех. Значит, они не ушли – просто не лезут за ограждение.
Он достал из-под шинели биту, и блеск металла заставил собак отстать на пару-тройку метров.
– Что, звери, знаете уже, как эта штука работает?
Он непроизвольно прибавлял шаг, вертя головой во все стороны. Внезапно, словно из-под земли, к его ногам протянулась большая морда, он едва успел отмахнуться. Бита глухо брякнула по собачьему черепу, но псина даже не взвизгнула. Плохи дела! Он повернулся вперед, боясь врезаться лицом в придорожное дерево, и увидел летящую на него темную собачью тень. В следующий миг огромная черная псина повисла у него на рукаве. Он почувствовал, как собачьи клыки медленно и мощно проникают сквозь толстую ткань, глубже, к его живой плоти. Бита упала на дорогу.
И тут время замедлилось, словно киномеханик жизни сменил скорость проектора. На правом рукаве его шинели исполняла балет в воздухе черная псина, а со всех сторон бежали к нему другие, собачьи холки медленно ходили вверх-вниз, вверх-вниз. Мозг Сергея работал, со скоростью пулемета обрабатывая варианты. Единственный способ добраться до биты – упасть на землю. Лежа он станет легкой добычей, но без биты – вообще мертвец. Он повалился на корточки, и обычная скорость событий вернулась. Не думая, что делает, он схватил левой рукой биту и со всей силой страха опустил на хребет висящей на рукаве собаки. Раздался хруст, и взвывшая тварь отцепилась от шинели. Сергей уже снова стоял. Оскалившись, кажется даже рыча, он крутанул вокруг себя битой, отскочил в сторону от собаки, которой перебил хребет, и увидел, как вся свора бросилась на нее.
Тогда он побежал и лишь через пару поворотов сообразил, что бежит не к части, а в другую сторону. Он остановился. Дыхание вырывалось из груди со свистом, стылый воздух обжигал горло. Рукав шинели был порван, и даже после пережитого ужаса Сергей поморщился, представив, как «достанет» его теперь старшина.
Сквозь стволы деревьев впереди пробивался свет. Бабкина изба! Он почти добежал до нее. Путь назад был отрезан, во всяком случае сейчас. Обходить пирующую стаю кругом, по глубокому снегу, было безнадежной затеей. И он пошел к избе.
Вросшая в снег избушка словно сошла со страниц сказки. Окошко светилось крохотными кружками между залепленных снегом крестовин оконных рам. Он постучал в дверь и убрал биту обратно под шинель. За дверью зашуршало, она приоткрылась, явив ночи классический лик Бабки-ежки.
– Пришел? – спросила она, как ни в чем не бывало, и голос звучал как свист зимнего ветра.
– Ну да, – удивился Сергей и оглянулся, подумав, что бабка, быть может, обращается еще к кому-то.
– Заходи, что ли…
Она посторонилась. Пригнувшись под низким косяком, Сергей вошел в избу.
Помещение было маленьким, как и его хозяйка. Бабка махнула рукой на приземистый табурет возле дощатого стола. По дороге к нему Сергей выронил из-под шинели биту и застыл на месте как вкопанный. Бабка посмотрела на биту. Во взгляде ее было что-то такое, от чего захотелось выйти отсюда вон. Наконец она сказала:
– В сенях поставь. Ну а таперича садись к столу уже!
Она уселась напротив, молча, глядя на Сергея маленькими, черными, как волчья ягода, глазками. А он, не зная, что сказать, осматривал помещение. Везде по бревенчатым стенам были прибиты широкие полки, уставленные банками с какой-то разноцветной жидкой дрянью и увешанные пучками сухой травы. В углу он заметил человеческий череп.
– Чего ты, милок? – Бабка усмехнулась, по ее бледному лицу с черными кругами под глазами побежали многочисленные морщины.
– Он… настоящий? – Сергей указал рукой в угол.
– Ась? Этот-то? Да нет, из тыквы вырезала! – Бабка-ежка заквохтала, и Сергею вспомнилась сова, виденная когда-то в зоопарке. Потом он сообразил, что хозяйка так смеется. – Чего пришел-то?
– Да вот, бабуля, меня из части за самогоном послали. Сказали, есть у вас.
– У меня-то? У меня е-есть. А чего это тебя, кажись, потрепали? Рукав-то висит. Свору повстречал, чего ли?
– Есть немного.
Бабка округлила глаза в притворном удивлении и снова заквохтала:
– «Есть немного». Гляди какой смелый!
Сергей вздохнул. Ну нет у него опыта в таких делах! На досках стола появились смятые купюры из кармана шинели.
– Вот, не знаю, на какой литраж тут хватит…
– Ты денежки-то прибери! – Бабка смотрела на него строго и пристально, а он гадал, с чего бы она так рассердилась. – Прибери-прибери. Пригодятся еще. А коли самогон нужен, так вона, дверцу справа видишь? Подь туды да возьми сам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});