— О, да, — говорит он. — Я забыл сказать тебе, что мистер Гарфилд сказал, что у них на складе есть лишние пироги, срок годности которых близок, так что они их завезут.
Трей заговорил со мной о работе через три дня после похорон Глории. Ему нужно было хобби, чтобы отвлечься от мыслей о том, что его мать попала в тюрьму, и о смерти сестры. Я согласилась и была удивлена, когда он сказал мне, что его взяли на работу в продуктовый магазин Гарфилда.
Я делаю то же самое. Я работаю так часто, как могу, и подумываю о том, чтобы найти вторую работу — не по финансовым причинам, а чтобы отвлечься от своих проблем. Мелани сделала своей миссией быть моим помощником в любое время, и хотя я веду себя так, будто это сводит меня с ума, я ценю ее компанию.
А еще есть Кайл. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не поблагодарила его за разговор с матерью. Это ужасный поступок с моей стороны, но я в ужасе. Он не выходил на связь с той ночи, когда утешал меня, а потом исчез, за что я его не виню.
Я вздыхаю. Завтра я пойду к нему домой и извинюсь за свою вспышку, за то, что выгнала его из своего дома, за то, что не рассказала ему все о его отце, и за то, что не обняла его за то, что он спас меня от душевной боли потери Трея.
Я расцепляю ноги и встаю с пола.
— О, это мило с их стороны.
Он натягивает ботинки.
— Можешь помочь мне? Они старые и идет снег, так что мы, наверное, должны им помочь.
— Конечно.
Я надеваю ботинки и накидываю пальто.
— Они еще не пришли? — спрашиваю я, дрожа, когда мы выходим на улицу.
Трей печатает на своем телефоне.
— Подожди. Они сейчас пишут мне.
Я поднимаю бровь в замешательстве.
— Гарфилды умеют писать смс?
Он не отвечает мне, и несколько секунд спустя резкий звук его голоса прорезает утренний воздух. Глубокий голос переполнен эмоциями.
— С Рождеством девушку, которую я люблю!
Мое внимание переключается на крыльцо, где стоит Кайл, без рубашки, в одних серых трениках, выглядящий так же, как и каждый день до начала наших отношений. На голове у него шапка Санта-Клауса, и я не могу сдержать взрыв смеха — мой первый громкий, разрывающий живот смех за последние месяцы.
— Ты получишь переохлаждение! — кричу я в ответ в обмен на «Отвали».
Он спрыгивает с лестницы, а Трей сияет в стороне. Их подстава проходит гладко.
— Если у меня будет гипотермия, — говорит он, когда доходит до меня, — я буду винить тебя, детка.
Я прижимаю руку к груди.
— Меня? Я не виновата, что тебе нравится выставлять напоказ свою обнаженную натуру в мороз.
Я вижу, как его дыхание вырывается на холод.
— Пожалуйста, будь честна со мной, Хлоя. Это все, чего я хочу на Рождество, и твоя честность даст мне энергию, чтобы вернуться в дом. Иначе я, скорее всего, замерзну снаружи и умру.
Я качаю головой, все еще смеясь.
— Не могу поверить, что я вообще об этом думаю.
Он хватает меня за талию, и его грудь леденеет.
— Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне, Хлоя. Без всякой ерунды. Посмотри на меня и скажи, что я тебе безразличен так же, как и ты мне.
Я глотаю, и мое сердце бьется так сильно, что я жду, когда оно вывалится из груди.
— Я… я не думаю о тебе, Кайл.
Его лицо опускается.
— То есть… я хочу… но ты мне более чем небезразличен.
На его лице появляется улыбка.
— Скажи это.
Я закрываю лицо руками.
— Боже мой. Я не могу поверить, что собираюсь признаться в любви полуголому мужчине в шапке Санта-Клауса, который выглядит так, как будто он должен быть изображен в рождественском календаре с рейтингом 18+.
Он берет мою руку и целует в макушку.
— Я с большим удовольствием подарю тебе календарь с моими фотографиями.
По моей щеке катится слеза, и его палец холодный, когда он вытирает ее.
— Я люблю тебя, — говорю я без колебаний, сожаления или беспокойства.
Он смотрит на меня сверху вниз, его белые зубы видны, когда он дико ухмыляется.
— И, черт возьми, я люблю тебя.
Он наклоняет голову и целует меня. Он отстраняется и осматривает меня, а затем его губы снова касаются моих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я оглядываюсь на Трея и улыбаюсь.
— Я так понимаю, пирогов не будет?
Трей пожимает плечами.
— Наверное, они забыли остановиться по дороге домой.
— Ты сказала пироги? — вклинился Кайл. — Странно, у меня в доме их полно. — Он берет мою руку в свою и ведет меня к своему крыльцу, одновременно зовя Трея за собой.
— Твоя мама испекла пироги? — спрашиваю я, когда мы заходим внутрь.
Кайл ухмыляется.
— А ты могла бы подумала иначе? Я же сказал тебе, что хочу всегда производить на тебя впечатление, а не вызывать у тебя пищевое отравление.
* * *
— Я купил тебе кое-что, — говорит Кайл.
После того как мы съели сладости, которые Кайл принес домой с семейного рождественского ужина, мы пошли в гостиную смотреть рождественские фильмы.
Он спрыгнул с дивана и босиком пошел в свою спальню, пока Трей храпел на заднем плане.
— Ты… ты не должен был этого делать, — говорю я, когда он протягивает мне маленькую коробку.
— Я знаю, что не нужно было. Я хотел.
Я смотрю на него, двигая коробку и осматривая ее, прежде чем развязать бант. Я сглотнула, не понимая, почему я так нервничаю, открывая подарок. Это шкатулка для драгоценностей. Мое сердце учащенно забилось, когда я открыла ее.
Внутри лежит ожерелье.
Я вытаскиваю его, играя с тонким шнурком, и осматриваю его. Я закрываю рот, чтобы скрыть хныканье, и слезы заливают мои щеки. На ожерелье висит подвеска в виде сердца с надписью «Мама» и именами Трея и Глории.
— Это прекрасно. Спасибо, — шепчу я.
Лицо Кайла наполняется гордостью, и он кивает в сторону Трея.
— Он помог мне выбрать его. Он сказал, что всегда видел в тебе свою мать, а не кого-то другого, и мы знали, что ничего лучше тебе не подойдет.
Я хмурюсь, и он большим пальцем осторожно избавляет меня от слез.
— Я не покупала тебе подарок.
Он наклоняет голову, чтобы поцеловать мои губы.
— Не волнуйся, — говорит он напротив них низким тоном. — Ты можешь подарить мне мой позже.
Мысль о том, что он прикасается ко мне, что я в его постели, что мы снова вместе, вызывает во мне счастье. Если бы Трей не спал на другой стороне дивана, я бы сейчас лежала на Кайле.
Я краснею.
— Ты не можешь шутить на эту тему, даже если он спит.
Он отступает назад с ухмылкой.
— А? Я хочу ночь, полную твоих повторений, что ты любишь меня снова и снова. Вот что я хочу получить в подарок.
Я хихикаю.
— Этот разговор напоминает один из тех фильмов Hallmark, которые мы только что посмотрели.
— Я согласен, потому что фильмы Hallmark всегда заканчиваются счастливым концом.
Глава 33
ХЛОЯ
Два месяца спустя
Несмотря на то, что сегодня день рождения Трея, можно подумать, что, судя по моему волнению, это мой день рождения.
— Это официально, — говорит Трей. — Ты моя мама.
Слезы падают из моих глаз.
Когда мы наконец открыли подарки на Рождество, Трей передал мне письмо с просьбой усыновить его. Кайл поговорил со своими родителями, и Майкл согласился оформить опекунство на меня. Трей все еще хотел познакомиться со своей семьей, но он хотел быть уверенным, что всегда будет моим сыном. Я много лет не решалась усыновить его, надеясь, что Клаудия изменится, но Трей заслуживает хорошую мать, которая любит и ценит его.
Я закрываю глаза, когда слеза скатывается по моему лицу. Я хотела бы сделать то же самое для Глории, хотела бы сделать это много лет назад. Это горько-сладко — праздновать то, что ты родитель Трея, и в то же время жалеть, что не можешь сделать то же самое с его сестрой.
Кайл обхватывает меня за плечи и идет с нами.
— Знаешь, раз уж мы в здании округа, мы можем подняться наверх и пожениться.