В глазах Трея промелькнул ужас.
— Я никогда не буду жить с кем-то еще. К черту.
— Трей, следи за языком, — предупреждает Хлоя.
Он пожимает плечами.
— Я наказан. Делай что угодно. Я все равно уже достаточно потерял.
Хлоя смотрит на меня.
— Кайл, пожалуйста, уходи. Все кончено. Мы закончили. Спасибо тебе за все, что ты сделал, но, пожалуйста, иди домой.
— Хлоя. — Я произношу ее имя, борясь за правильные слова.
— Пожалуйста, — умоляет она.
Но уже слишком поздно. Даже если я найду слова, дело сделано.
Я киваю.
— Спасибо, что разъяснила все, что мне нужно было знать. Я рад, что для тебя это ничего не значило.
С этим я забираю свое дерьмо и ухожу.
Глава 29
ХЛОЯ
Улыбки.
Похороны полны ими.
Целый ряд улыбок — это то, что я получила сегодня.
Я больше никогда не хочу улыбаться и благодарить кого-то за то, что он пришел.
Церковь заполнена людьми, которые улыбаются, выражая свое почтение. Мне должно быть приятно от такой поддержки, но вместо этого она меня злит. Большинству этих людей не было дела до ее жизни, пока не случилась трагедия. Здесь присутствуют родители, которые отказывали своим детям в играх с ней из-за того, откуда она родом. Даже миссис Гарфилд улыбается мне извиняющейся улыбкой, в ее глазах мелькает нотка стыда, когда приходит ее очередь выразить соболезнования.
Гроб Глории небольшой, и на нем лежат ярко-розовые цветы, которые выбрал Трей. Она одета в костюм Дороти, а рядом с ней лежит ее плюшевый Тото. Я пришла пораньше перед показом, села перед ее гробом и извинилась. Я не должна была доверять ее Клаудии. Никогда. Это я виновата. Наша маленькая Дороти будет похоронена сегодня из-за моего глупого решения.
Когда я смотрю на нее, это еще больший порез в моем сердце, но я не перестаю мучить себя. Каждый сокрушительный взгляд стоит того, потому что после сегодняшнего дня я никогда не смогу сделать это снова. У меня останутся только фотографии.
Адаптация к жизни без Глории — это смесь эмоций — отрицание, неверие, гнев, сожаление и печаль. Поскольку она была самой младшей, мы с Треем сделали Глорию приоритетом нашей жизни, а теперь ее больше нет, хотя все свидетельства того, что она занимала место в наших сердцах, повсюду.
Клаудия подала заявку на участие в похоронах, но ей было отказано. Отказал мэр Лейн. Ей грозит длинный список обвинений за смерть Глории, включая непредумышленное убийство на автомобиле. Я больше не навещала ее и не планирую. Отношение Трея к этому вопросу тоже не изменилось.
Я занимаю место в первом ряду и смотрю в угол, где стоял Кайл с тех пор, как он пришел. Он держится на расстоянии, но даже это успокаивает. Я никогда не сомневалась, что он придет.
Я мельком вижу его семью в нескольких рядах сзади, включая его отца. Сьерра связалась с Треем несколько дней назад, пригласив его к себе домой на ужин. Я не глупая. Они хотят расположить его к себе. Он отказался, но был вежлив. Это его сестра, и ему трудно с этим смириться. Он потерял сестру, а теперь появилась новая.
Я чувствовала вину за то, что хочу опекать его. У него будет больше денег, он будет расти как Лейн, но я не могу его потерять. Я уже потеряла Глорию, и я не переживу еще одну потерю. Я также не слишком эгоистична; если придет время и Трей захочет жить с ними, я отпущу его.
Я отпущу его, потому что, в отличие от всех остальных, для меня важно его счастье.
Я оглядываюсь, когда Кайл садится рядом со мной. С тех пор как я села, стул пустовал. Как будто никто не осмеливался занять его.
— Привет, — говорит он.
То, что он рядом со мной, успокаивает меня.
— Привет, — отвечаю я.
Когда начинается служба и наворачиваются слезы, он хватает меня за руку. Я крепко сжимаю ее. Трей произносит надгробную речь, сдерживая рыдания, чтобы произнести свои слова. Когда все заканчивается, я истощена и морально, и физически.
— Спасибо, что пришел, — шепчу я, когда люди выходят из церкви.
— Всегда, — говорит он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы втроем стоим, и Кайл переводит взгляд с меня на Трея.
— Я рядом и никуда не ухожу. Если вам что-нибудь понадобится — сахар, друг, объятия — стучите, хорошо?
Мы с Треем киваем.
Его предложение заставляет меня на мгновение улыбнуться — то, чего я не делала уже, кажется, несколько недель.
* * *
Потеря Глории сильнее всего ударила по Трею, когда мы вернулись домой.
Он берет ее фотографию со стены, кладет ее на стол рядом с пиццей, которую мы привезли, и смотрит на нее, и слезы наворачиваются на глаза.
— Я даже не стал наряжаться для нее дурацким пугалом! — говорит он сквозь рыдания. — Это все, чего она хотела — чтобы ее старший брат пошел с ней на праздник, а я подвел ее, потому что был тупым кретином. — Он опускает голову в унижении… гневе… печали. — Боже, что бы я сделал, чтобы вернуть ее. Я бы одевался как пугало каждый день своей жизни. Я бы сделал все, что угодно, лишь бы она была сейчас рядом со мной.
Я встаю со стула, становлюсь позади него и обхватываю его плечи руками.
Я не знаю, как долго мы плачем и смотрим на нее.
Когда Трей ложится спать, пицца остается нетронутой, я ступаю в свою спальню.
Реальность проникает в меня, топит меня, как якорь, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова выбраться на поверхность. Я сползаю по стене, поднимаю колени и падаю вперед. Я хочу разрыдаться, но кричу от злости. Все эмоции за каждый дерьмовый поступок в моей жизни наконец-то льются из меня, как переполненный поток.
Стук в дверь отрывает меня от моих мыслей, и я фыркаю, вытирая нос рукой. Дверь открывается, и я слышу, как кто-то входит. Я закрываю глаза и вдыхаю его запах.
— Трей впустил меня, — шепчет Кайл в темноту моей спальни. Я смутно вижу его руку, протянутую ко мне. — Иди сюда.
Я качаю головой.
— Мне нужно разобраться с этим.
Он кивает, но вместо того, чтобы уйти, он сползает по стене и садится рядом со мной.
— Тогда разберись с этим.
Он больше не говорит и не прикасается ко мне. Он сидит там, уверяя меня, что я не одна, пока я не засну.
Когда я просыпаюсь, его уже нет.
Глава 30
ХЛОЯ
Похороны Глории были два дня назад.
Я держалась сама по себе, и Трей делал то же самое, играя в видеоигры и просматривая Netflix. Мой телефон постоянно напоминает мне о необходимости позвонить социальному работнику по поводу Трея, но когда я беру трубку, чтобы сделать это, я не могу. Я боюсь. Страх того, что она мне скажет, отбивает у меня всякую охоту звонить. Я оттягиваю время, пока они не постучат в дверь, и я готова сражаться, как черт, когда они это сделают.
Мои плечи напрягаются, когда я слышу звонок в дверь, а ноги слабеют, когда я иду к двери. Я сомневаюсь, стоит ли отвечать, когда смотрю в глазок, и беспокойство проникает в меня, когда я отвечаю.
Передо мной стоит Нэнси Лейн.
Мое дыхание перехватывает в горле, пока я жду, что она скажет. Я теряюсь в словах.
— Привет, Хлоя, — говорит она сладким тоном. — Мы можем поговорить?
Я моргаю, и мне требуется мгновение, чтобы ответить.
— Конечно.
Вот оно.
Именно здесь она говорит Трею, чтобы он собирал вещи и уходил от меня.
Я веду ее в свою гостиную, и никто из нас не расслабляется, когда мы садимся на диван.
Она сразу переходит к делу.
— Я знаю, что Клаудия сообщила тебе, что мы с Майклом считаем, что в интересах Трея, если мы будем его воспитывать.
Я морщусь и сжимаю костяшки пальцев.
— Она сказала, и я, соответственно, не согласна. — Я сдерживаю гневные слова, которые хочу выкрикнуть в ее адрес.
— Похоже, ты не единственная.
Ее ответ удивляет меня.
— Мне жаль… что?
Ее глаза блестят, и она подносит палец под нос, наклоняя голову.