пустыми руками?
— Меня привели личные дела.
— Он тебя ждет?
— Ты задаешь так много вопросов, что впору принять тебя за личного слугу.
Эльф вспыхнул. Его приятели, сидевшие на земле возле закрытой двери, поднялись.
— Проваливай, жрец, — заговорил воин. — А то я дам тебе такого пинка, что ты долетишь до храма.
— Я пришел к торговцу Валиду, — повторил Эрфиан. — Он дома?
— Его нет. А даже если бы и был, в такой час тебя никто бы не впустил.
— Чего ты на него напустился, Нилиус? — удивился один из воинов. — Жену он у тебя увел, что ли? Или уволок на праздник полнолуния одну из сестер? — Воин посмотрел на Эрфиана и улыбнулся ему. — Хозяин должен вернуться завтра. Он отправился в деревню светлых эльфов, купил для их величества Тимира красные алмазы.
Эрфиан присвистнул.
— Красные алмазы?..
— Да, — подтвердил воин. — Ох, и горазды эти светлые эльфы тратить золото направо и налево! Заплатит хозяину пару мешков!
— А все ради чего? — пожал плечами другой воин, поправляя пояс с оружием. — Ему хочется украсить корону камнями подороже. Он у хозяина и фиалковой бирюзы выпрашивал. Обещал заплатить так много, что за эти деньги можно на базаре толпу наложниц купить! Ну и ну.
Эрфиан понимающе кивнул.
— Валид нашел в лице их величества хорошего покупателя.
— Еще какого! — уверил первый воин. — Да он и от наложниц не откажется, да, Нилиус? — Не дождавшись ответа — эльф, названный Нилиусом, смотрел на Эрфиана так внимательно, что, казалось, хочет испепелить его взглядом, он продолжил: — Э, ладно. Он не в духе. Возвращайся завтра, ближе к полудню. А еще лучше — к вечеру. Хозяин точно будет дома. Я передам, что ты заглядывал. Как тебя зовут?
— Эрфиан.
Воины переглянулись.
— Так ты — советник Нориэля? — спросил снизошедший до беседы Нилиус.
— Поговаривают, — согласился Эрфиан.
— Значит, это тебя нужно благодарить за то, что жрецы богини отсюда уйдут. Мы скажем Валиду, что ты заходил.
Эрфиан завернул за угол дома и остановился, размышляя. Ночная улица была пуста, редкие прохожие на залитых лунным светом улицах казались бесплотными тенями. Он мог уйти, вернуться в храм и продолжить праздновать вместе со всеми, но… уходить он не хотел. Он чувствовал — знал — что если не увидит Гриаллу сегодня, прямо сейчас, то сойдет с ума. Слишком часто она являлась ему во сне, слишком много он думал о ней, слишком ясной была картина счастья, которую он себе представлял. Он не может повернуться и уйти.
Окна дома были темными — и только на одном из них стояло несколько масляных ламп. Приблизившись, Эрфиан подсчитал светильники — пять. Именно здесь он в тот день подарил Гриалле ожерелье из фиалковой бирюзы, а потом сказал то, о чем жалел. Может, она сейчас не одна? Может, уже спит, а лампы оставляет потому, что боится темноты? Валид говорил, что его дочь не выходит на улицу после заката… но он покажет ей другую ночь. Прекрасную, тихую, полную магии.
Эрфиан прислушался. Из комнаты не раздавалось ни звука. То, что он собирался сделать, позабавило бы воина, но другими было бы воспринято как дикарский поступок. Он подпрыгнул, подтянулся на руках и через пару мгновений уже стоял на ковре спальни.
Гриалла, сидевшая на деревянном табурете возле зеркала, вскочила, ахнула и зажала рот руками. На ней была длинная накидка из прозрачной розовой ткани. Волосы заплетены в косу — она собиралась спать — а шею украшало подаренное Эрфианом ожерелье.
— Боги! Почему ты залез в мое окно, да еще ночью?!
— Твои стражи были невежливы. Разве ты не слышала наш разговор?
— Ты меня напугал! Я думала, что это он…
— Ты ждешь гостей?
— Он всегда здесь. Рядом. Только… невидимый. Зачем ты пришел?
Эрфиан подошел к Гриалле, обнял ее, прижал к себе и замер, слушая беспокойное дыхание эльфийки. Что знают короли светлых эльфов о драгоценных камнях и золоте? У них нет такого сокровища.
— Я не могу, — сказал он. — Не могу жить без тебя.
Пальцы Гриаллы прикоснулись к его щеке.
— Где ты был так долго?
— Я не знаю. Но я умру, если ты меня прогонишь.
— Я так долго тебя ждала… знала, что ты придешь.
Они смотрели друг на друга, и Эрфиану казалось, что мир вокруг меняется — как в ту ночь, когда Мадда угостила его таинственным отваром из трав. Тогда ему открылась новая красота знакомых вещей, а теперь этот мир сосредоточился в одной маленькой женщине, такой удивительной и непохожей на всех, кого он встречал раньше, изящной и нежной, похожей на ускользающее видение из послеобеденного сна.
— Мой мир утонул в твоих глазах, — прошептала Гриалла. — Я увидела тебя — и сразу это поняла. Но мне было страшно себе в этом признаться...
— В этом нет ничего страшного. — Эрфиан поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я люблю тебя. Ты красива как…
Неожиданно Гриалла высвободилась из его объятий, отвернулась и закрыла лицо руками.
— Что случилось?
Эрфиан обнял ее за плечи. Эльфийка покачала головой, показывая, что не хочет говорить.
— Почему ты плачешь? Ну, посмотри уже на меня.
Гриалла повернулась, утирая слезы.
— Очень приятно. Мне никто такого не говорил.
На мгновение Эрфиан решил, что ослышался.
— Никто не говорил тебе, как ты красива?..
— Никто не говорил это так, как ты.
— Ты когда-нибудь видела снег?
— Нет, — покачала головой Гриалла.
— В далеких землях есть горы, покрытые снегом. Если подняться на них, можно увидеть белый покров, на который еще не ступала нога человека или темного существа. Он сверкает под солнцем. Он так красив, что ты боишься сделать шаг и нарушить первозданную чистоту. Он совершенен, как все, что создает природа. Он похож на тебя.
Гриалла уткнулась в его плечо и разрыдалась.
— У меня золотые волосы и фиалковые глаза, — выдавила из себя она, всхлипывая. — Я уродина… все говорят, что я — дочь Сновидицы! Где это видано — темная эльфийка с золотыми волосами и фиалковыми глазами?! Всем, кто просил моей руки, нужны только деньги моего отца…
— Ты — самая прекрасная женщина в двух мирах. И могу тебя уверить — мне не нужны деньги.