— Я знаю, что ты жестока с врагами — и твое милосердие не знает границ, когда речь заходит о союзниках. Но помилуй, неужели ты на самом деле лишишь меня защиты, если я не соглашусь поселить на своих землях…
— Эти земли принадлежат янтарным Жрецам, — отрубила Царсина. — Их захватывала не эльфийка Кохаба, не Прародительница Лилит и даже не подруга первого Великого, а моя бабушка. А потом — моя мать. Воины шли за ними, проливали кровь и умирали. Если бы Жрец Оден не хотел, чтобы деревня вашего величества находилась здесь, вам пришлось бы поселиться в другом месте. Но он милостиво согласился. А Жрица Эдна обеспечила вам защиту. Если ваше величество не уважает моего советника — это его право. Если он не уважает и женщину, которая стоит во главе армии янтарных Жрецов — наверное, потому, что он не принимает всерьез женщин-воинов и считает, что они должны сидеть у ног мужчины и смотреть в пол — это его право. Но я требую, чтобы их величество уважали память моей матери и тех, благодаря кому они смогли построить здесь свой дворец.
— Моя Жрица, прошу тебя.
Эрфиан положил руку Царсине на плечо. Король Ниньяс поджал губы.
— Ваше величество знает, что я права, — продолжила Жрица. — У него нет армии, он не вел за собой воинов, но он — мужчина, и он должен быть сильным. Я прошу его величество принять решение, потому что время разговоров прошло. Сегодня Эрфиан возвращается в храм жрицы Такхат. И должен сообщить ей ответ.
Веер замер в руках эльфийки. Другие девушки уставились на Царсину с таким видом, словно только что ее увидели. Их величество прикоснулись к короне — изящной и тонкой, сделанной из светлого золота, редкого, но дешевого, в отличие от темного вампирского.
— Не думал, что мудрая женщина, моя Жрица, позволит себе такие речи, — сказал он. — Мы можем уйти с этой земли. Мешки с золотом, хранящиеся в шатре твоего почтенного мужа, наполняются из моей казны. На что он будет покупать тебе красивые платья, моя Жрица? Будете ли вы пить чужеземное вино на пирах? Будете ли покупать изысканные фрукты?
— Я могу много лун подряд спать на голой земле, питаться корнями и плодами, пить только воду и носить кожу. А вам придется худо без моих воинов. Кто будет защищать вас? Смертные? Ваши враги — не люди. Молодой темный эльф, вчера получивший парные клинки, способен расправиться с пятью вампирами в одиночку. Человек не выстоит и против одного. Куда бы вы ни пошли, вампиры найдут вас. Это — та судьба, которую вы хотите для своих дочерей? Они станут вином для очередного обращенного. Красивым, чужеземным и изысканным вином.
Король порывисто поднялся. Его жены бросали осторожные взгляды на Царсину. На лицах некоторых из них читалось недоумение, а самая старшая осуждала Жрицу. С точки зрения эльфиек королевских кровей, воспитанных с мыслью о подчинении мужчине, она оскорбляла саму женскую сущность, появившись в полном воинском облачении, и уж точно не должна была произносить и сотой доли того, что сказала.
— Ладно, — закивал Ниньяс. — Пусть жрецы селятся тут. Но с одним условием.
— Слушаю, ваше величество.
— Я просил у тебя прибрежные земли. Я хочу, чтобы они принадлежали мне.
— Это плохая мысль, ваше величество, — отпарировал Эрфиан. — Прибрежные земли заканчиваются лесом, где находится храм богини. Ведь их величество не хотят, чтобы жрецы мешали во время праздников полной луны?
Король чуть ли не шипел от злости, но возражений не подобрал.
— Ладно, — повторил он.
Царсина церемонно поклонилась.
— Мудрость их величества не знает границ, — проговорила она. — Я еще не встречала столь проницательного и милосердного вождя.
К удивлению Эрфиана, Ниньяс проглотил лесть и самодовольно заулыбался.
— Приятно слышать такие слова из уст такой женщины, как ты, моя Жрица. Не откажешься ли ты пообедать у нас?
— У меня нет подходящего наряда для пира, ваше величество.
— Это не пир, а скромный обед. Наедине со мной.
— Вынуждена отказаться, ваше величество.Мои воины ждут.
* * *
На место привала Эрфиан и Царсина вернулись к заходу солнца. Воины, за неимением лучшего занятия проспавшие весь день, потягивались и зевали, но уже успели развести костер и поджарить мясо пойманных животных.
— Я еще не встречала такого осла, — заговорила Жрица. Это были ее первые слова с тех пор, как она попрощалась с королем во дворце.
— Моя Жрица поступила неосмотрительно. Король Ниньяс долго помнит обиды.
— Будь он проклят. Я голодна как стая оборотней.
— Моя Жрица, ужин готов, — доложил один из воинов. — Советник, — улыбнулся он Эрфиану. — Для тебя мы принесли фрукты и ягоды. Или, может быть, ты тоже угостишься мясом?
— Спасибо, но мне нужно идти. Жрица Такхат ждет меня, а в путешествии по пустыне днем удовольствия мало.
— Прикажу собрать тебе еду в дорогу, — кивнул воин.
Царсина посмотрела ему вслед и тепло улыбнулась.
— Милый мальчик, — сказала она. — Один из воспитанников твоего отца. Через пару лун он получит обруч первого воина. Как быстро летит время…
Небо темнело, воины сновали туда-сюда, приободренные вечерней прохладой. Кто-то чистил оружие, кто-то вызывал приятеля на шутливый поединок. Несколько друзей сидели у костра и обсуждали что-то забавное, время от времени прерываясь и хохоча. Первый воин Хаддат рассказывал сыну, что в походах Эдна приказывала построить для нее временный шатер, и Эрфиан был уверен, что Царсина поступает так же, но ошибся. Жрица, как и остальные эльфы, спала на земле, ела ту же еду, пила ту же воду. Последние несколько лун они часто путешествовали вместе, и его давняя мечта сбылась — он увидел, как выглядит армия янтарных Жрецов изнутри.
Воины оказались не такими невеждами, какими он привык их считать, временами бывали вежливы и обращались к нему «советник». Но больше всего Эрфиана поразило то, с какой легкостью Царсина управляет несколькими сотнями не самых мирных и послушных существ. Между ними царило абсолютное взаимопонимание — иногда хватало взгляда или неуловимого жеста, чтобы воины поняли, что нужно делать. Короткое «не сметь», произнесенное вполголоса, действовало на них так, словно кто-то крикнул им в самое ухо или ударил плетью по лицу. Чем бы ни занимались эльфы, стоило Царсине поднять руку — и отряды во главе с первыми воинами послушно выстраивались