Впрочем, это не так уж плохо. Скорее даже хорошо. Между Максом и Джейсоном Беллом завязалась потасовка. Джейсон ударил его, Макс сделал вид, что уходит, взял молоток и подкрался сзади. Да, синяк отлично впишется в общую картину.
Макс плюхнулся на прежнее место; Пиппа теперь видела только его затылок. Макс, что-то буркнув под нос, громко зашуршал пакетом с горошком и подался вперед.
Противные сосущие звуки разнеслись по всему дому, пробирая до самых костей.
Пиппа пошевелилась, и рюкзак зацепился за крышку пылесоса. Она высвободила лямку и выпрямилась, снова заглядывая сквозь планки. Теперь, с такой высоты, Макс был виден. Одной рукой он прижимал к глазу пакет замороженного горошка, другой держал бутылку. Сделал по меньшей мере четыре больших глотка, прежде чем поставить ее на стол. Но этого мало. Он должен выпить все до последней капли.
Пиппа вытащила из кармана одноразовый телефон. 20:57. Черт, уже почти девять вечера. Манипуляциями с телом Джейсона удастся выиграть самое большее три часа. Значит, оставалось не более получаса до того момента, как начнется отсчет времени смерти. Через сорок пять минут Пиппа должна организовать себе алиби.
Пока же она сидела в шкафу. Единственное, что оставалось, — это ждать. Наблюдать за Максом из укрытия и мысленно уговаривать его выпить еще воды.
Макс не слушался. Он положил телефон на кофейный столик, потом взял джойстик и снял игру с паузы. Раздались выстрелы. Много выстрелов, однако Пиппа услышала только шесть, и кровь Стэнли опять потекла по пальцам. Кровь Стэнли, а не Джейсона.
Отчего-то она чувствовала разницу.
Ровно в 21:00 Макс сделал еще один глоток.
Второй — в 21:03.
В 21:05 он сходил в туалет на первом этаже, который находился прямо рядом со шкафом, и Пиппа прекрасно все слышала. Макс не стеснялся, а она опять разучилась дышать.
В 21:06 Макс вернулся на диван и снова выпил воды. Из носика донесся сосущий звук. Макс поставил бутылку с водой на столик, затем снова взял ее и поднялся. Что он делает? Что происходит?
Пиппа не видела, как ни выворачивала шею.
Он прошел на кухню. Раздался плеск воды. Вскоре Макс появился, держа в руке злосчастную бутылку и навинчивая на горлышко крышку. Налил свежей воды. Должно быть, все выпил или, по крайней мере, большую часть, раз пошел наливать новую.
Наркотики теперь в желудке Макса.
Он споткнулся, запнувшись о собственную ногу. Постоял немного, рассеянно моргая, будто не понимал, где находится. Под глазом виднелась красная отметина.
Видимо, таблетки начали действовать. Первая доза попала в организм больше десяти минут назад. Интересно, скоро он отрубится?
Макс неуверенно поднял ногу, слегка качнулся и торопливо шагнул к дивану. Снова отпил воды. Пиппа знала, что у него сильно кружится голова. Она испытывала то же самое год назад, когда Бекка подсыпала ей отраву, хотя в гораздо большей дозировке. Тогда ее накрыло свинцовой тяжестью, и возникло такое чувство, будто разум отделяется от тела. Скоро Макс перестанет чувствовать под собой ноги.
Интересно, о чем он думает, сняв игру с паузы и снова принявшись палить во все стороны из укрытия за полуразрушенной стеной? Может, о том, что голова кружится из-за недавней оплеухи? Он, наверное, чувствует неимоверную усталость, глаза закрываются сами собой, и Макс говорит себе, что надо выспаться. Он еще не знает, что как только заснет, то выйдет из дома и убьет человека.
Макс опустил голову на подголовник дивана, где лежал пакет горошка. Пиппа не видела его лица, но глаза, вероятно, еще были открыты, потому что он по-прежнему стрелял.
Экранный персонаж двигался вяло, мир дергался и носился вокруг него бешеными кругами: Макс терял контроль над пальцами.
Пиппа затаилась, переводя взгляд с дивана на телевизор.
Ждать. Надо ждать.
Она глянула на часы. Минуты стремительно убегали.
Наконец оба объекта наблюдения замерли. Макс растянулся на диване, уронив голову на подлокотник, а персонаж на экране застыл посреди поля боя, и его полоска жизни иссякала по мере того, как он получал удар за ударом.
«Убит», — сообщила игра, переходя на экран загрузки. Макс не отреагировал, даже не дернулся.
Сейчас 21:17; прошло двадцать минут с той поры, как он впервые выпил воды с наркотиком.
Пиппа не знала, крепко ли он уснул. Из шкафа под лестницей мало что было видно. Если она покинет укрытие, но окажется, что Макс не спит, ей конец.
Она осторожно толкнула решетчатую дверцу шкафа, приоткрыв ее на несколько сантиметров. Огляделась в поисках чего-нибудь маленького и увидела пылесос, длинный провод которого был обмотан вокруг корпуса. Годится. Пиппа размотала часть провода и покрепче взялась за него, чтобы тут же втянуть обратно и закрыть дверцу шкафа, если Макс вдруг дернется.
Потом бросила вилку в сторону гостиной. Та, загремев, трижды ударилась о половицы и со свистом втянулась обратно в корпус.
Макс не шелохнулся, он неподвижно лежал на диване.
Уснул.
Пиппа вернула тяжелый пылесос на место; он громыхнул, стукнувшись о пол, но Макс по-прежнему не двигался. Пиппа выбралась из шкафа и прикрыла за собой дверцу.
Макс лежал, прижимаясь щекой к жесткой обивке, из груди с тихим свистом вырывалось дыхание. Дышит, уже хорошо.
Пиппа подошла к кофейному столику. Волосы на затылке ощутимо вставали дыбом. Было такое чувство, словно Макс следит за ней даже сквозь опущенные веки. Вокруг одного глаза наливался синяк. Он выглядел беспомощным, лицо — так и вовсе как у мальчишки. Люди во сне всегда кажутся невинными, юными и безгрешными. Но Макс отнюдь не белая овечка. Сколько раз он смотрел на девушек, так же беспомощно лежащих перед ним? Чувствовал ли он за собой вину, как чувствует ее сейчас Пиппа? Нет, вряд ли, он прогнил насквозь. То ли родился с изъяном, то ли был так воспитан, уже неважно.
Пиппа поняла, что подставляет его не только затем, чтобы спасти свою шкуру.
Ей банально хотелось мести.
Этот город слишком мал для них двоих. Что там город — весь мир! Одному надо уйти, и Пиппа собиралась драться до последнего.
Она потянулась вперед, взяла телефон Макса. Экран вспыхнул. Уже 21:19. Надо торопиться.
Судя по значкам в верхней части экрана, батарея была заряжена наполовину. Хорошо, этого должно хватить.
Пиппа отошла от Макса за диван. Нажала боковую кнопку, чтобы перевести телефон в беззвучный режим, затем опустилась на колени, снимая рюкзак. Сунула руку внутрь, достала маленький прозрачный пакет для сэндвичей, вместо него закинув опустевший пакетик из-под таблеток и рулон клейкой ленты.
Телефон она положила в пакет и надежно застегнула. Встала и повернулась к входной двери. Рюкзак оставила на полу: еще вернется. Только отдаст телефон Макса Джейми и Коннору.
Она прошла мимо комода в коридоре, где стояла деревянная миска с россыпью монеток и ключей. Порылась в ней, отыскав брелок от «ауди». Скорее всего, это ключи от машины Макса, а остальные, что висят на кольце, — от дома. Они тоже понадобятся.
Держа в одной руке ключи, а в другой — надежно упакованный телефон, Пиппа отперла замок и вышла на улицу в прохладный вечер, аккуратно закрыв за собой дверь. Она зашагала по дорожке перед домом, мельком глянув на залепленные скотчем камеры.
Пассажирская дверь поджидавшей ее машины открылась, высунулась Нэт.
— Все нормально? — спросила она.
— Д-да, прекрасно, — ошарашенно сказала Пиппа. — Что ты здесь делаешь? Я же велела тебе сразу уходить, ехать в дом брата и обеспечить себе алиби.
— Я не собиралась оставлять тебя одну, — заявила Нэт. — Пока не удостоверюсь, что тебе ничего не грозит.
Пиппа кивнула. Так она и думала. Правда, она вовсе не одна, Джейми и Коннор тоже рядом. Впрочем, опасения Нэт понятны.
— Все нормально? — спросил с заднего сиденья Коннор.
— Да, он спит, — ответила Пиппа.
— Прости, пришлось его ударить. — Нэт смущенно опустила глаза. — Он пытался вытолкать меня за дверь, а я видела, что ты еще стоишь посреди комнаты, поэтому…