Читать интересную книгу Дипломатия Франклина Рузвельта - Анатолий Уткин

В апреле 1942 года авианосцы и линкоры адмирала Нагумо, известные операцией против Пирл-Харбора, опустошили Бенгальский залив, заставив англичан уйти к Африке. От Мадагаскара до Каролинских островов Япония осуществляла военно-морской контроль. Двадцать второго января 1942 года премьер-министр Тодзио заявил в японском парламенте: "Нашей целью является осуществить военный контроль над теми территориями, которые абсолютно необходимы для защиты Великой Восточноазиатской сферы".

Нужно специально отметить, что японское командование не могло выделить дополнительные сухопутные силы для борьбы на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии, так как значительная их часть стояла у советских границ. Японцы выжидали переломных событий, здесь надеялись выступить после "решающих побед" Германии. Так СССР оттягивал силы, облегчая положение США на Тихом океане. В Вашингтоне пока ставили скромные задачи: "удержать то, что мы имеем, отбив любые атаки, на которые способны японцы". Но и эти задачи до сих пор не были выполнимы.

Генерал-майор Кинг пришел к выводу, что его семидесятитысячные американо-филиппинские войска на Батаане не могут принести пользы в боевых действиях и, нарушая приказ оставленного Макартуром за главнокомандующего генерала Уэйнрайта, сдал их японцам. На Батаане были захвачены в плен или погибли в марте 1942 года 112 тысяч человек - это на шесть тысяч больше, чем все потери американцев в первую мировую войну. Для военнопленных американцев начался ад японских лагерей. Японское руководство поощряло зверства своих солдат, полагая, что сами они будут панически бояться плена противника и поэтому станут сражаться с отчаянием обреченных.

Японцы старались мобилизовать силы местных коллаборационистов и сознательно культивировали антиамериканизм и общую ненависть к Западу, что было не так уж трудно, учитывая колониальное прошлое завоеванных японцами народов. Токийское радио в начале 1942 года возвестило, что "когда англо-американское сопротивление будет сокрушено, Япония приступит к созданию на Востоке зоны Сопроцветания и Сосуществования в Азии". Япония предполагала завершить оккупацию Австралии и Новой Зеландии в 1942 году. В правящих кругах царило единогласие относительно того, что Англия скоро капитулирует, а США и Канада вынуждены будут подписать в Лондоне сепаратный мир, по которому все завоеванное японцами станет их законной собственностью, там разместятся военные гарнизоны и установится японская администрация.

По-настоящему ответила Америка на действия жестоких и победоносных по сию пору японцев утром 18 апреля 1942 года. С расстояния 668 миль к востоку от Токио, базируясь на двух американских авианосцах, эскадрилья из шестнадцати бомбардировщиков Б-26 под командованием полковника Дж. Дулитла осуществила воздушный рейд на Токио. Японцы не ожидали налета авианосной авиации, имеющей ограниченный радиус действия. Дулитл на собственном самолете миновал императорский дворец, который ему было приказано не бомбить, и сбросил "груз" в самом центре густонаселенных кварталов Токио. Шестнадцать бомбардировщиков в общем и целом причинили непропорционально большой ущерб, попав в закамуфлированное нефтехранилище, повредив авиазавод фирмы "Кавасаки" и многое другое.

Это был удачный маневр американских вооруженных сил в войне против Японии. Впервые японцам показали, что и они уязвимы.

Налет на Токио заставил японское руководство ускорить осуществление планов консолидации Великой сферы сопроцветания. Новые приказы требовали: завершить разгром американцев в Коррехидоре, захватить Новую Каледонию с целью перерезать каналы общения между США и Австралией, оккупировать остров Мидуэй, лежащий на пути к Гавайским островам, заставить остатки Тихоокеанского флота США вступить в решающую битву с японским флотом. Здесь мечтали о новой Цусиме.

А в Вашингтоне смотрели не в прошлое, а в будущее. Весной 1942 года американские ученые увидели реальные перспективы работы по атомному проекту. Девятого марта В. Буш заявил Рузвельту: "То, что мы создаем, очевидно, гораздо более эффективно, чем мы предполагали в октябре прошлого года". В Америке соизмеряли возможное германское продвижение в этой сфере с тем, что становилось известным о прогрессе англичан. А их прогресс был в 1941 - 1942 годах существенным. Следовало предположить, что и у немцев дела идут не хуже. Все это стимулировало американские исследования, заставляло удваивать темпы. В марте 1942 года В. Буш впервые обозначил окончание работ 1944 годом.

Подобная сверхоптимистическая оценка говорила о том, что создание ядерного оружия встало на реальную почву. Рузвельта это удовлетворяло как ничто иное. В том же марте 1942 года Рузвельт написал Бушу записку, в которой требовал, чтобы программа "продвигалась вперед не только по собственной внутренней логике, но и учитывая фактор времени. Это чрезвычайно существенно". Английские партнеры-соперники планировали свои работы так, чтобы результат был использован в процессе войны. Теперь и в узком кругу американского руководства говорили о необходимости сделать атомное оружие фактором уже в ходе текущих боевых действий. Здесь укоренилось убеждение, что германские физики лидируют, обгоняя американцев на два года, и судьба мировой войны должна решиться в этой гонке.

В период поражений весной 1942 года Рузвельт показал силу своего духа в известном выступлении по радио по поводу дня рождения Дж. Вашингтона. "Мы многое потеряли, и у нас будет еще много потерь, прежде чем изменится направление прилива. Мы, американцы, были вынуждены уступить, но мы вернем свое... С каждым днем мы наращиваем наши силы. Скоро мы, а не наши враги, пойдем в наступление; мы, а не они, выиграем решающие битвы; и мы, а не они, заключим мир". Нации нужны были эти слова. Рузвельт понимал их значимость, именно после названной речи он говорил, что величайшей ошибкой для него было бы выступать слишком часто и обесценить свои слова, превратить их в риторику. Он определил для себя норму: не чаще одного выступления по радио в пять-шесть недель.

Судьба мировой войны тогда, весной 1942 года, зависела не от чьих-то слов, а от состояния дел на советско-германском фронте. У президента Рузвельта было достаточно отчетливое представление об этой исторической аксиоме. Но он хотел вмешаться в события на европейском континенте на решающей стадии, чтобы с минимумом потерь получить максимум стратегических приобретений. Среди ближайшего окружения президента возникли две фракции. Одна выступала за ускорение открытия боевых действий на решающем фронте; вторая полагала, что самую сложную работу должны сделать русские, а американцам надо уловить момент пика обоюдного ослабления на восточном фронте.

Лидерами первой фракции были военный министр Г. Стимсон, председатель Объединенного комитета начальников штабов Дж. Маршалл и глава Отдела военного планирования генерал Эйзенхауэр. В процессе своей работы Эйзенхауэр пришел к выводу: "Если мы намерены сохранить Россию в строю воюющих стран, спасти Ближний Восток, Индию и Бирму, мы должны начать воздушные бомбардировки Западной Европы и как можно скорее вслед за бомбардировками высадиться в Европе".

Сходные наступательные позиции занимал Генри Стимсон. В письме президенту он отмечал: "Единственный способ получить инициативу в этой войне - взять ее. Мой совет таков: как только главы штабов завершат свое планирование, вы должны послать их в качестве наиболее доверенных лиц, чтобы убедить Черчилля и его военный кабинет в необходимости выполнения американских планов... Нужно со всей силой приступить к передислокации войск для конечного вторжения не позднее сентября".

Становилось ясно, что через несколько месяцев немцы снова начнут наступательные действия на советско-германском фронте. Рузвельт надеялся, что его советский союзник выстоит, но готовился к худшему. Стимсон и Маршалл представили президенту план действий на случай коллапса советско-германского фронта. Согласно идеям автора этого плана Эйзенхауэра, западные союзники должны быстро подготовить 48 дивизий и 5800 самолетов на случай необходимости в экстренных действиях на европейском континенте до 1 апреля 1943 года. Если же события потребуют более быстрого вмешательства, то предлагались массированные воздушные налеты и рейды на европейское побережье Атлантики.

Если советский фронт не выдержит в 1942 году, то предполагалось вторгнуться на континент осенью, задействовав от восемнадцати до двадцати одной дивизии. Само сосредоточение этих войск должно было быть реализовано к осени 1942 года (на случай быстрых и неожиданных перемен на советско-германском фронте) и окончательно завершено в апреле 1943 года (если обстоятельства благоприятствовали бы такой затяжке). Критическое планирование (осень 1942 года) исходило из двух вероятных поворотов: немцы добиваются решающего превосходства; СССР наносит Германии сокрушительные удары. Первого апреля 1942 года Стимсон и Маршалл предстали со своими планами перед президентом. Все трое пришли к твердому заключению, что главной задачей на данный момент является поддержка Советского Союза. Стратегическая обстановка требовала не только помощи в снабжении, но и операций с целью отвлечения части главных сил немцев на восточном фронте.