«муж», «жена», «семья», «женитьба»…
Саша, крепко держа его за руку, подумала о том, что, быть может, она нашла своего единственного…
ххх
Вдохновлённая новым неведомым чувством, Саша встретилась с подругой Ириной, чтобы рассказать ей о своём возлюбленном.
— Ты знаешь, каждый день с ним похож на исполнение самых моих потаённых мечтаний в области отношений, — сказала очарованная Саша.
— Преувеличенно романтично, как у Диснея или в аниме? — отозвалась Ирина.
Саша нахмурилась.
— Нет, послушай, у нас есть всего лишь одно серьёзное расхождение: он любит кошек, а я собак.
— Человек, который не любит собак, не может быть добрым, — сказала подруга.
— Ирина! Но он же любит кошек!
Ирина усмехнулась.
— Какая же ты наивная, Сашка. Кошек проще любить, чем собак, потому что за ними практически не нужно ухаживать. Насыпал корма, наполнитель в лоток, открыл форточку — и ушёл на работу. А с собаками надо играть, гулять 2–3 раза в день, постоянно их расчёсывать, стричь, уделять внимание… Ещё хорошо бы их дрессировать, и одну прогулку в день сделать длиной хотя бы в 2–3 часа…
— Всё, поняла тебя, — сказала Саша. — Но он заботится обо мне, носит на руках.
— Он тебя даже до дома не провожает, в кафе за тебя не платит, цветы-конфеты не дарит.
— Да у нас нестандартные отношения! Отношения двух бесполых существ, а не гендерно дифференцированных…
— Генномодифицированных?.. — Ирина испустила короткий смешок. — Сашка, прекращай слушать этот бред и говорить его словами. Ни к чему хорошему это не приведёт. А на руках таскает потому, что инфантильный, а ты — его игрушка. Наиграется — бросит тебя.
Саша, естественно, надулась.
— Это называется юношеский максимализм, Сашенька. Конечно же, я надеюсь, что всё у вас будет хорошо. Но ты не слишком погружайся в эти розовые сопли и будь готова ко всему, ладно? Чтобы не впадать в отчаяние, если что-то пойдёт у вас не так.
ххх
Каждый Сашин день был подобен предыдущему, но отличался чем-то новым и чудесным: рисование, музыка, учёба, в течение которой её преследовали ненавидящие и презрительные взгляды однокурсниц, и прекрасные вечера, которые она проводила в обществе Гоши. Ей казалось, что в её одинокую двадцатилетнюю жизнь внезапно ворвался ангел, который может руками развести тучи, защитить от боли и от всех бед мира.
В то время, когда она лежала в больнице, Сашу преследовали галлюцинации. Это были чёрные расплывчатые тени, тянущие к ней когтистые пальцы, и ревущие окровавленными мордами. Иногда приходил он — сияющий Хранитель, посещавший её затем, чтобы спасти. Тогда тени отступали, а Хранитель оставался рядом, чтобы оберегать сон девушки. Сашу вылечили, и единственное, о чём она грустила, так это о том, что её воин-защитник больше не приходил. Мало кто знал об этих историях.
Гоша, как и всегда, пришёл к Саше после учёбы. Они сидели на диване, плотно прижавшись друг к другу, и он целовал её волосы, губы, глаза, брови, казалось, парень никак не может насладиться прикосновениями и ароматом кожи девушки. Иногда он замирал, слегка отстранившись, пристально смотрел ей в глаза, и вздыхал так, что сердце разрывалось на части. Тогда её дыхание учащалось, и она сама искала Гошины губы. Они могли часами сидеть так, прерывая поцелуи разговорами обо всём на свете.
Саша считала, что нашла своего идеального собеседника: он понимал девушку практически без слов, всегда предугадывал её мысли, действия, внимательно следил за каждым жестом, и мог поддержать разговор на любую тему. Казалось, он был равен ей, необычайно начитанной особе, по интеллекту. Саша всё более утверждалась в этой мысли.
Как-то раз девушка начала, было, говорить про художников периода Ренессанса, но Гоша внезапно перебил её какой-то фразой. Саша нахмурилась и поправила чёлку, убирая волосы на правую сторону. Чутко следя за ней взглядом, Гоша взял руки девушки в свои, и сказал:
— Ну, не злись! Извини, что перебил.
— Я не злюсь, — безразлично сказала она.
Тот хитро улыбнулся.
— Нет, я всегда понимаю твои эмоции, так как очень много наблюдаю за тобой, чтобы всё-всё знать о тебе. Когда ты так трогаешь чёлку, то ясно, что ты злишься. — И внезапно он прибавил тоном капризного ребёнка: — А вот ты совсем не смотришь на меня, никогда. Из нас двоих я больше люблю тебя, чем ты.
— Но это же неправда! Я безумно люблю тебя, кажется, я даже жизнь готова за тебя отдать.
Гоша вздохнул, нахмурился и отвернулся. Взгляд его неожиданно потускнел настолько, что, казалось, сама жизнь ушла из него. Саша осторожно тронула парня за плечо:
— Послушай, ради тебя я готова была бы даже отказаться от своего «обета безбрачия»… Выходи за меня?
Его лицо тут же озарилось лучезарной улыбкой, будто он только этого и ожидал.
— Да, конечно! — радостно сказал он и прибавил: — Я так сильно ревную тебя ко всем, больше всего хотел бы запереть тебя где-нибудь, и никуда не выпускать. Нам же никто не нужен, правда? Мы могли бы построить космический корабль и улететь подальше ото всех. А пока мне нужно доказательство твоей верности: давай купим кольца и будем носить их, чтобы все видели, что мы заняты друг другом?
— Ну, давай… — неуверенно протянула Саша.
— Или ты не любишь меня? — тут же сник Гоша.
Девушка бросилась его убеждать его в обратном, и тогда молодой человек вновь засветился улыбкой, и сказал:
— Я же твой хранитель! Обещай, что всегда будешь любить меня, я твой союзник.
Саша, не веря ушам, смотрела на него. Она думала, что он издевается, но откуда бы Гоша мог узнать это? Ведь она почти никому не рассказывала…
В душе девушки возникло странное болезненное чувство: казалось, что она тонет в бескрайних водах черноты. Но она ведь счастлива, верно?
ххх
А потом наступила долгая зима, ледяными когтями сжавшая сердце Саши. У неё началось обострение. Одинокие вечера она проводила за чтением длинных романов, а за окном в это время медленно и беззвучно падал снег. Порой, забывшись, девушка начинала плутать взглядом в пространстве за окном, в её глазах отражался трепетный огонёк свечи, очертивший круг хрупкого невесомого света. Запахнувшись в махровый фиолетовый халат, расшитый кометами и звёздами, она поджимала ноги под себя, как птичка. По Сашиным щекам текли серебристые струйки слёз, теряющиеся в густых растрёпанных волосах. Снежинки беззвучно бились в окно, как белые мотыльки, и тёмная грива леса плескалась на горизонте, окутанная ледяным облаком. Природа наполнялась умиранием, что отрицательно отражалось на Саше.
Именно тогда Гоша сказал:
— Я не могу больше переживать наши встречи и разлуки,