уже видел их раньше.
- Полагаю, его фамилия - Дэндридж.
- Да-да, он самый. Это ведь ты был с ним рядом с тем ящиком с жуками, да?
- Ага.
Фрэнни кивнул. Может, детективы иногда и не отличались особым умом, но они прекрасно видели связь между саркофагом и жуками в "Гнёздышке".
- Перейдём к сути, - предложил Фрэнни. - Ну, мы сняли с него отпечатки пальцев и пробежались по списку, но так ничего и не нашли. Судя по некоторым газетам в той комнате, он мог быть парнем по имени Дэвид Генри Браун из Мискатоника. Он... египтолог. Один из тех кретинов, которые играют с мумиями, костями и тому подобным. Дело в том, что в последний раз его коллеги слышали, что Браун был в Египте, раскапывал какую-то гробницу. Они не получали от него никаких известий уже около полугода и не очень-то были этому рады. Кажется, еще четверо или пятеро исчезли из поля зрения вместе с ним. Так что, возможно, это наш парень. Ни родственников, ничего. Просто дом в Болтоне, полный книг и артефактов. Ничего необычного.
Я слушал его, а в животе снова появилось это неприятное ощущение.
Для окружного прокурора все это не имело ни малейшего смысла, но для меня повсюду были связи, только они были настолько дикими, что я не хотел о них даже думать. С другой стороны, это ведь не меня ожидали выборы, которые могли подпортиться историями о привидениях. Как я уже говорил, матушка Кьюсак, возможно, и не воспитывала гениев, но и дураков она тоже не растила. Эти парни, вроде Брауна, были из тех типов археологов, которые всегда мародёрствуют в Египте или на других раскопках, взламывая гробницы и валяя дурака с мумиями. Он исчезает вместе с остальными членами команды. А потом появляется этот таинственный ящик с мумией. И спустя несколько дней Браун возвращается в город. Происходит что-то странное. Когда мы приходим с ним поговорить, он сам выглядит как мумия.
Конечно, это всё было взаимосвязано, но я даже боялся произнести это вслух. Фрэнни тоже уловил эту связь, но существовали дороги, на которые он не хотел ступать, и я не мог его за это винить.
Он снова завёл свой автомобиль, и через несколько минут мы въехали в ворота Мискатоника и проехали мимо Локсли-Холла.
- Ну, давай же, Фрэнни, не томи! На хрена мы с тобой сюда едем? - спросил я.
Он усмехнулся.
- Я беру тебя с собой, Дубина, потому что ты видел тот трупешник в "Гнёздышке". Это первая причина. Во-вторых, ты видел этих жуков и раньше. Третья причина - ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты увидел то, что они нашли здесь. Я думаю, ты это оценишь.
Может быть, Фрэнни и был хорошим детективом из отдела убийств, но он ни черта не понимал в психологии людей. Потому что в противном случае, он бы знал, что я не хочу участвовать в этой чепухе. Я хотел лишь патрулировать улицы, проверять незапертые двери и расталкивать пьянчуг в подворотнях. Мне это нравилось.
Мы направились к "Музею античности". Перед зданием было припарковано несколько черно-белых машин. Двери заменили, но внутри был всё тот же пыльный старый морг. На моей работе очень быстро избавляешься от страха перед мертвыми. Но то, что я чувствовал в этом месте, было больше, чем смерть. Что-то, что определенно не было живым, но, возможно, и не было по-настоящему мертвым.
- Ну и местечко, - сказал я, только чтобы услышать собственный голос.
Мы миновали мумии кошек и крокодилов, всевозможные погребальные принадлежности вроде табличек и тростниковых лодок, а также высокие неприступные статуи египетских богов с головами шакалов, змей и баранов. Свет был включен, и я был этому несказанно рад.
- Тебе здесь не нравится, Дубина? - спросил Фрэнни.
- Да я видел и куда более весёлые морги.
Фрэнни рассмеялся, будто над отличной шуткой. Клаустрофобическая аура этого места поселилась во мне, заставляя мое горло першить, а легкие - хрипеть. Мы миновали зал, где раньше находился таинственный саркофаг, и оказались в другом зале, где было много столов, витрин и несколько человеческих мумий в стеклянных контейнерах. В помещении находились несколько полицейских и люди из службы коронера. Они знали меня, а я знал их.
Майк Францезе тоже был здесь. Много лет назад, только окончив академию, мы вместе работали в Ривертауне и Нижнем Саутсайде.
- Дубина? - удивлённо вскинул он брови. - Как ты умудряешься вляпываться в подобную хрень?
- В детстве плохо воспитали, - откликнулся я.
Мы оба расхохотались, потому что это была одна из наших общих старых добрых шуток. Но смех быстро прекратился. Потому что существуют места, где смех неприемлем. И когда я увидел тело, распростертое возле какого-то бронзового египетского саркофага, я понял, что Зал Египтологии - именно такое место.
- Что думаешь? - спросил у меня Фрэнни, кивая на хладные останки на полу.
Что думаю? Ещё одна грёбаная мумия, вот что. Как и та мерзость в "Гнёздышке". Единственное отличие здесь заключалось в том, что этот парень умер не в тесной ванной комнате с забитыми тряпками трещинами и щелями, чтобы никто не пролез внутрь, а прямо на открытом месте, на этом полированном кафельном полу. А сам труп... Он был весь высохший и сморщенный, словно его только что выгребли из могилы. От останков исходило зловоние затхлости и старости, а в воздухе, как пылинки, кружили хлопья высохшей кожи.
Всё точно так же, как и в мотеле.
Майк подошёл ко мне.
- Это что-то, правда, Дубина? А эти, прости Господи, клоуны пытаются меня уверить, что этот человек умер не три сотни лет назад.
- И не надейся, - крикнул коронер.
Майк усмехнулся.
- Да ты посмотри на него! Он же весь скукожился, как чернослив на солнце!
Он перевёл взгляд на меня.
- Образумь их хоть немного, Дубина! Это тело - одна из тех мумий, что выпали из одного из этих ящиков…
- Да я не против твоей версии, Майк, - покачал головой Фрэнни. - Только вот что...
Он достал из глубокого кармана своего плаща пакет с вещественными доказательствами. В нем лежала пачка "Честерфилда".
- Я думаю, что