— Хочу. Только сначала давай познакомимся! Но для этого тебе надо умыться.
— Зачем? — спросил белобрысый, облизывая сначала ложку, затем пальцы.
— Чтобы мы могли пожать друг другу руки, как настоящие мужчины.
Пацан подумал, кивнул, шустро соскочил со стула и мигом оказался у раковины, оглядываясь на Сторма.
Тот подошел, открыл воду, привычным жестом подхватил мальца, приподнимая над раковиной одной рукой, и, недолго думая, быстрым движением ладони умыл липкую физиономию и смыл джем с волос.
Незамедлительно последовал возмущенный вопль:
— Нечестно!!
— Что? — невозмутимо поинтересовался Алекс, опустив мальчишку на стул и утирая полотенцем.
— Ты сказал — руки!
— Нет. Про руки я ничего не говорил.
Малыш недоуменно уставился ему в лицо.
Сторм подумал, что он сейчас заревет, но вместо этого пацан задрал подбородок и что есть мочи завопил в потолок:
— Granny!!!
Хлопнула входная дверь и в дверях кухни появилась… Лилиан.
— Мам, где твоя подруга и бабушка этого сладкоежки? — поинтересовался Алекс, с удивлением наблюдая, как Лил подошла к мальчишке, а тот повис у нее на шее и буркнул, повернув к мужчине хмурую моську:
— Моя бабуля, а не твоя!
У его матери сделалось такое блаженное лицо…
Алекс подавился догадкой и вопросом:
— Чей это пацан, ма?? Как его зовут?!
Обнимая малыша и целуя его влажные волосы, мать проговорила:
— Он твой тезка.
И после короткой паузы добавила, глядя сыну в глаза:
— Ему четыре с половиной года.
Он ушел от Хэлл ровно пять лет назад…
Сторм как во сне протянул руку и поворошил волосы ребенка — тот дернул плечом и крепче обнял свою грэнни. Мужчина снова перевел глаза на мать — та продолжала молча вглядываться в лицо сына.
— Ну, скажи уже, мам! — не выдержал Алекс.
— Что сказать-то, сынок? Что ты хочешь услышать?
— Где его мать.
— Ловит рыбу в заливе с твоим братом.
Сторм опустился на стул, словно его не держали ноги — как-то многовато было для одного раза. Он не мог оторвать взгляда от матери и малыша, вцепившегося в нее.
И вдруг его неприятно осенило:
— Вы ведь не переставали общаться, да, мам?
— Да, дорогой. Я не вмешивалась в твою жизнь, но и от внука отказываться не собиралась.
— Мама-мама… — он обнял их обоих и скривился, проталкивая ком, мешающий дышать. — Когда ты собиралась мне сказать?! Никогда? Через неделю после возвращения со съемок, я только что не выл без нее…
— Да вот только на съемках ты был не неделю, а целых пол года! Она родила уж к тому времени…
— Да не знал я ничего, мама!! Все как воды в рот набрали….
— Не могла я сказать, сынок, — вздохнула Лил. — Марина уехала из Штатов и пришла к Бранне. А та — ты ж ее знаешь! — всех построила и запретила тебе говорить. Ты и сейчас не должен был их застать, если бы не приехал на неделю раньше.
— И что — вся семья знала?
— Нет. Знаем — я, Бранна и Сэм. Остальные, возможно, догадываются, но мы никогда не говорим об этом. Мы все уважаем ваше общее решение.
— О чем ты говоришь, ма?
— О вашем решении жить отдельно.
— Да, ничего подобного, ма! Мы серьезно поссорились, да… и я просто свалил на съемки… Ну не смотри на меня так! Мне надо было работать — в ее, кстати, фильме! А мне тут же начали названивать эти ее… братья-друзья-благодетели!
— И ты…
— Я заблокировал все контакты.
— Сыноок… — мать прижала к себе его голову.
Мальчишка в этот момент завозился недовольно — видимо укололся о небритый мужской подбородок. Сторм отстранился выпрямляясь, и наткнулся на любопытный аквамариновый взгляд блестящих детских глаз.
— Ччерт, что же я натворил… — пробормотал актер, чувствуя под ладонью маленькие лопатки и бугорки позвонков ребенка. — Ты меня боишься, малыш?
— Нет. Я тебя знаю! Только ты колешься.
— Знаешь? И кто я?
— Ты у нас дома на стенке висишь, и в компьютере мамином.
— А маму как зовут?
— Мама, — ответил пацан таким тоном, словно говорил с идиотом.
Алекс хмыкнул, а Лил тихонько рассмеялась. Мальчишка тоже заулыбался, отцепившись наконец, от бабушкиной шеи, и повернулся к нему лицом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, так что — знакомиться-то мы будем? Я — Алекс, — и он протянул сыну свою огромную ладонь.
— Нет, — строго ответил тот. — Я — Алекс! А ты — Санта. Тебя так мама зовет, — и он сунул свою маленькую, но крепкую ручонку в отцовскую пятерню.
Что испытывал актер, осторожно пожимая ладошку сына, он и сам не мог понять.
Все было внезапно, случайно и как-то даже… нереально. Но маленький белокурый и загорелый гном был абсолютно настоящим — с расцарапанными коленками, комариными укусами и даже шишкой на лбу.
Разглядев все эти подробности и не отпуская маленькой руки, Алекс спросил:
— Ко мне пойдешь, пацан?
Мальчишка призадумался.
— А ты поднимешь меня высоко?
— Как высоко?
— Ну, вот сюда, — опираясь на его руку, мальчик переступил со стула на отцовские колени и похлопал свободной рукой по мощному плечу.
— Хорошо.
— Вы здесь в потолок упретесь — идите на улицу, — голос у Лил дрогнул, но глаза были счастливые.
Сторм одной рукой подхватил сына, быстро вышел на крыльцо и махом усадил взвизгнувшего мальчишку на плечи.
— Санта, а можно я буду держаться за твои уши?
— Можно, Алекс, только не оторви. А то маме твоей я без ушей не понравлюсь.
— Понравишься, — уверенно заявил сверху малыш. — Идем к заливу, пусть она нас увидит и вернется! А то я уже соскучился совсем…
«Я тоже, сынок. Я тоже», — подумал Алекс, придерживая теплые детские коленки и вглядываясь в смутные силуэты на далеком борту катера.
К О Н Е Ц