К этому добавились еще и вылазки осмелевших отрядов айнов, которые не были заняты сложными церемониями. Да и пиратство в прилегающих морях приобретало все большой размах.
А полководцы писали стихи и долго раздумывали о длине мечей для себя и подчиненных…
Военные предприятия начала периода Хэйан
Время, когда князь Силла мог сдаться, едва завидев флот Ямато у своих берегов, а архипелаг диктовал условия континентальным государствам, к этому времени оставались в летописях и легендах. Можно было лишь вздыхать о них и радоваться, что, по крайней мере, никто пока не хочет прийти на Японские острова с вооруженными отрядами (такое тоже случится, но все же не очень скоро).
Но и на архипелаге военные дела шли не слишком-то удачно. А новые земли требовались, и даже очень.
Постоянные стычки с «варварами»-эмиси (с айнами) разоряли и без того пустую казну. Мало того, что айны не давали подчинить свои земли, они, вероятно, решили еще и отыграться за прежние поражения. Так началась долгая череда набегов на юг, в провинции, уже давно находящиеся под контролем императоров.
Особенно сильно пострадала провинция Муцу. Пришлось создавать пограничные посты и готовить крупные военные экспедиции. «В настоящем государство страдает от двух вещей: строительства и войны», — заявил министр Фудзивара в 805 г. Он забыл еще о двух вещах — «китайских церемониях» и распрях.
Еще во времена императора Конина была сделана попытка хоть как-то оградить страну от набегов, но успехом она не увенчалась. Выяснилось, что до этого военные и гражданские чиновники в восточных провинциях, граничащих с землями айнов, обманывали центральное правительство. Налоги шли в их пользу, а солдаты (Боже, это звучит так, словно нет на свете ни времени, ни пространства!) были заняты на работах в их хозяйствах. Естественно, такие войска не были обучены даже обращению с оружием и не годились для военных походов.
Зато айны, у которых не было жадных до дармовщины чиновников, продолжали опустошать провинции, где ныне располагается префектура Акита. Правительство помогало крестьянам отстраиваться заново, но разве это можно назвать хоть какими-то мерами! Эти районы оказались самыми незаселенными и опасными для проживания.
Айны, если следовать японским хроникам, применяли известную с незапамятных времен партизанскую тактику «набег отход». А известно, что партизанская война, которая, к тому же, ведется местными жителями, прекрасно знающими окружающую территорию — вещь, против которой оказывается бессильна обычная военная тактика. Уже в XX веке великий гений партизанской войны Во Нгуен Зиап, будущий министр обороны объединенного Вьетнама, разработал поражающую воображение формулу. Оказывается, при условии поддержки населения один партизан может противостоять 800 (!) солдатам правительственной армии. (Конечно, если не учитывать поддержку противников партизан с воздуха, но и тогда цифры будут не менее поразительными). Иными словами, в нашем случае один воин из числа айнов стоил 800 (а если принять во внимание плохое или никакое обучение, то и больше) солдат императора. А уж поддержка близлежащих поселений айнов была им, надо думать, обеспечена.
Теперь понятно, почему война с «северными варварами» растянулась на столь долгое время, а до колонизации острова Хоккайдо оставалось тысячелетие.
Итак, айны «собирались вместе, как муравьи, но рассеивались, подобно птицам», — как утверждают документы того времени.
Дела обстояли так, что потребовалась немедленная военная реформа. Были созданы вооруженные оборонительные силы из родов глав уездов, от 500 до 1 000 воинов из провинции, прилегающей к «варварской» территории. Естественно, этого было недостаточно. Но такие солдаты, чьей профессией должна была стать война, могли послужить ядром будущей армии. Отряды добровольцев могли полностью быть заняты в охране порядка в страдающих от набегов районах, а свобода от налогов и сплоченность (солдаты набраны из одного сословия, крайне заинтересованного в порядке и спокойствии) повысили их эффективность.
На управляющих провинциями отныне полагаться было просто небезопасно. А привилегированное воинское сословие еще один шаг к созданию того, без чего мы практически не мыслим средневековую Японию. Но пока что это сословие лишь начало формироваться.
В 784 г. Отомо Якамоти, тот самый составитель «Манъёсю», получил, наконец, пост полководца, и смог начать готовить поход против «варваров». Но наступательных действий не велось, все ограничилось организацией обороны.
В 789 г. боевые действия все же начались, командовал войсками некий Косами Ки, а силы, судя по всему, были немалыми (хотя цифра в 52 000 человек, собранных у крепости Тага, выглядит невероятным преувеличением). Дело закончилось провалом. Косами неожиданно открыл для себя потрясающие истины: оказывается, весной для боевых действий слишком холодно, а летом — слишком жарко. Об этом он и писал в столицу.
Все же, выступить летом пришлось. Императорская армия оказалась разбитой. 25 убитых (что говорит о том, каковы были реальные силы), 245 раненых стрелами, 1 316 сброшенных в реку и утонувших, но свыше 1 200 солдат «добрались до берега нагими» (о чем и сообщил горе-полководец). Иными словами, дело было так: айны даже не стали убивать или брать в плен храбрых вояк императора, они разоружили их, раздели и бросили в реку — а дальше, как судьба сложится.
Конечно, и айны понесли урон — Косами взял в качестве трофеев почти сто голов убитых «варваров» (ну как тут не вспомнить охотников за головами из джунглей Калимантана).
Зато полководец преуспел в витиеватом стиле депеш, писал их на высоком китайском наречии, дабы в столице могли поразиться изящности слога. Косами пообещал, что уж теперь-то враг будет сметен подобно утренней росе, а столь радостная перспектива наполняет сердца счастьем и желанием поскорее сообщить об этом государю.
Государь Камму такого юмора не оценил. «Чему там радоваться? Из последующих посланий мы узнаем, что наши полководцы разбиты с огромными потерями. Они приводят все возможные извинения, толкуют о трудностях с транспортом, но истина в том, что они — неумелые трусы», — такой текст его эдикта приводит Дж.Б. Сэнсом.
Увы, перспективы оказались слишком туманными, и поход захлебнулся окончательно. Косами отозвали, провели расследование, признали виновным, но… Император Камму простил своего полководца в виду его прежних заслуг. (Тут возникает один вопрос — собственно, каких? Во владении льстивой кистью — или в дружбе с кланом Фудзивара?) Наконец-то выяснились не только выдающиеся истины, открытые Косами, но и то, что покорение айнов — задача серьезная и шапкозакидательского подхода не переносящая. А рыба гниет с головы, поэтому о командующем надо подумать заранее.
Весной 790 г. начали готовить новый поход. На этот раз пришлось обложить податью и внутренние провинции. Даже высшим вельможам пришлось внести свой вклад в военные усилия. В хрониках говорится о сборе продовольствия, о реквизиции 20 000 кожаных доспехов и 3 000 железных (вот это уже более реальные цифры). Сэйитай-сёгуном («полководцем, покоряющим варваров», иногда слово «сёгун» не вполне корректно переводится как «генерал») назначили в 794 г. Отомаро Отомо. Увы, и он не был профессиональным воином, зато происходил из известного едва ли не с легендарных времен рода, на котором лежала задача охраны императоров.
На сей раз вся основная деятельность была не на Отомаро Отомо (у того были чисто представительские функции), а на его заместителе Тамуромаро Саканоуэ.
И вот теперь айны смогли понять, что перед ними встал грозный противник. К сожалению, детально ход кампании не излагается, но первый год периода Хэйан ознаменовался военными успехами. В 795 г. Отомаро были возданы почести, хотя, к чести императора, тот не забыл и о заместителях «покорителя варваров».
Некоторое число айнов взяли в плен и отправили на юг, у многих из них обнаруживаются японские имена и фамилии, а вдобавок — и придворные ранги. Дж.Б. Сэнсом считает, что они могли оказаться переселенцами, добившимися власти среди «варваров». Но это — вряд ли. Скорее, в этом случае власть вознаграждало вождей айнов за их послушание, а заодно — хотело гарантий этого послушания и на будущее.
Но японские переселенцы среди айнов и в самом деле были. И войска центральной власти, несущие зависимость и налоги, они отнюдь не приветствовали. С такими, в случае их поимки, не церемонились — их высылали без всякого присвоения рангов. И было за что — такие люди, вдоволь нахлебавшиеся «общественных работ» и поборов, подстрекали айнов к сопротивлению.
История с захваченными переселенцами показательна: по ней хорошо видно, насколько ослабла центральная власть в северо-восточных провинциях, и почему впоследствии реальный центр государства переместился на восток страны.