немного в стакан, долила кипяток и таким образом утренний чай для взбодриться у меня был. Мыла или геля для душа у Семёна, естественно, не было, как и других моющих средств. Но я прихватила с собой не только свою сумочку, но и косметичку (ещё из того, моего мира), где были пробники шампуней (посещала один из торговых центров, а у них открытие одного из магазинчиков как раз было, так они надавали разных вариантов шампуней в пробниках. Ну я и набрала).
Сейчас их осталось четыре, для моей бомжацкой жизни вполне хватит. Волос у меня не так чтобы очень, я вымыла сначала голову, затем, в мыльной воде вымылась сама, простирнула бельё. Кто его знает, будет ли у меня на новом месте возможность стирать в первое время. А тут печка горячая, пока буду заниматься поисками еды — подсохнет. Я натянула запасной комплект белья, оделась и пошла в магазин. После чая, хоть пустого, но тем не менее это чай, я немного взбодрилась, есть особо не хотелось, да и ассортимент в магазинах отнюдь не впечатлял. Честно говоря, ерундовый был ассортимент. Я уже и забыла, как мы в то время гонялись за каждым лимоном или палкой нормальной колбасы (сперва за нормальной колбасой гонялись, потом за любой).
Зато с хлебобулочными изделиями проблем не было. Я купила батон «косичка» в хлебном и бутылку кефира в молочном. На завтрак и обед я едой обеспечена, поэтому отправилась обратно.
К моему изрядному изумлению, у дворницкой сторожки Семёна крутился Алексей Петрович.
При виде меня он просиял:
— Любовь Васильевна! Здравствуйте! — разулыбался он, — а мне уже доложили, что вы здесь находитесь. Так что, я полагаю, моё предложение вы примете.
Я задумалась. Меня ничто больше не сдерживает. Глупые детские обидки на этого человека — как-то смешно лелеять. Поэтому я пожала плечами и сказала:
— А знаете, Алексей Петрович, в принципе я не против. Единственное что мне нужно, это, очевидно, поменять участок работы, пока я буду дворником. Мне нужно место, где я бы могла пожить первое время, пока не перейду на более высокооплачиваемую работу замначальника отдела. Тогда я смогу снять себе комнату. На зарплату дворника я сомневаюсь, что это возможно.
— Что случилось? — забеспокоился Алексей Петрович.
— Дела семейные, — неопределённо ответила я, но он и так понял.
— Любовь Васильевна, — сказал он, — действительно, зарплата сейчас у вас не позволит снять жилье, да и потом тратить лишние деньги — такое себе. Поэтому я предлагаю вам другой вариант.
— Слушаю.
— У нас есть здание, оно принадлежит нашему ЖЭКу, но числится как вторичка под снос. Там у нас живут сменные рабочие, которые чинят водопровод и канализацию. Типа как служебные квартиры. И студенты, на практику, когда приезжают, тоже там селятся.
— К вам до сих пор приезжают студенты на практику? — искренне удивилась я.
— Сейчас уже нет, — смутился Алексей Петрович, — а вот раньше приезжали. И название комнат осталось. Мы иногда пускаем туда нужных людей пожить, если надобность такая есть. И сейчас две комнаты как раз пустые. Выберите себе, какая понравится, и можете жить, пока будете работать у нас. И главное — платить за съем не надо. Даже за воду и свет не надо.
Я просияла. Это просто отличное предложение!
— Да, условия там не очень, — между тем продолжал Алексей Петрович, — душа всего два на коридор, и два туалета — мужской и женский. И кухня одна, но небольшая. Ну и вы же понимаете, как там, когда всё общее… Очереди. Но тем не менее на первое время пожить можно.
— Замечательно! — воскликнула я. — Давайте позавтракаем и ведите показывайте свои служебные квартиры. Я согласна!
Глава 19
Если вы хоть раз, хоть когда-нибудь, жили в общаге, значит вы прекрасно знаете, что в таком вот способе проживания есть как свои плюсы, так и минусы. В общаге, которая относилась к условно-служебному жилью Калиновского ЖЭКа, плюсы тоже были. А как же без них!
Ну, к примеру, здание общаги было близко к месту моей работы. Но главным плюсом, пожалуй, это было единение. Сообщество. Коллективность. Жильцы общаги жили, можно сказать, единой дружной семьей, и горе тому мизантропу, который этого не ценил или пытался обособиться.
Я прочувствовала всю прелесть такой общности в первый же день на кухне, когда ухитрилась, наконец, занять конфорку и теперь варила нехитрый ужин (пельмени). Дело в том, что холодильника, как такового, у меня ещё не было (да и вообще ничего не было), поэтому вопрос сохранности пропитания стоял крайне остро. Если дома я могла наварить кастрюляку борща, которого вполне хватало на три дня (а на следующий день, как известно, борщ гораздо вкуснее), хранить его в холодильнике и по мере надобности разогревать себе небольшими порциями. То сейчас передо мной стала задача размером с Эйфелеву башню — у меня не было ничего.
Нет, не так. Ни-че-го!
А, как минимум, нужен холодильник, иначе с продуктами будет швах!
В комнату, спасибо Алексею Петровичу, я вселилась довольно быстро. Мы тогда с ним сходили в эту общагу, и я выбрала из двух комнат лучшую.
Ну что сказать? Они обе были «лучшие» и нуждались в кардинальном ремонте, но особенно впечатляла первая — начиная от вздувшейся краски на стенах и сероватой побелки на потолке, и заканчивая широченными щелями в оконных рамах и картонной дверью, которая держалась на добром слове и двух металлических финдибоберах, которые при открытии-закрытии возмущённо позвякивали и грозили отвалиться.
Но дареному коню, как говорится.
Я и так была рада.
Ведь снять жильё, да ещё нормальное, для меня в нынешних условиях — это была непосильная задача.
Вторая комната оказалась получше в плане покраски и вообще ремонта, там даже обои были. Но, в то время, пока мы её осматривали, за стеной соседи вдруг хором грянули что-то типа: «я бычок подниму, горький дым затяну, покурю и полезу домо-о-ой…»(а на дворе на минуточку утро!), так