Не отрывая глаз от карт, Аннабел пробормотала:
— Потому что мы все от него зависим. Ведь он — хозяин дома.
— Но ты могла бы выйти замуж, — заметил Джаррет. — Мужчины за ужином говорили, что ты отклонила несколько весьма выгодных предложений. Да-да, могла бы давно найти мужа и предоставить брату самому о себе заботиться. Могла бы даже забрать к себе его семью, если б захотела.
— Ты же знаешь, что я не могу выйти замуж. Я не девственница…
Последние слова она проговорила с дрожью в голосе, и сердце у Джаррета болезненно сжалось.
— Но если бы ты нашла достойного человека, знакомого с твоими обстоятельствами, это его не остановило бы, — возразил он. — Поверь, среди невест не так уж редко встречаются такие… Встречаются те, кто поддался страсти до свадьбы. — Джаррет заметил, как вспыхнули щеки Аннабел и как задрожали ее руки, державшие карты. Она явно скрывала от него еще что-то. — Но дело не только в этом, — продолжал он. — Зачем ты жертвуешь собой ради брата? Думаешь, он этого заслуживает?
— Все дело в том… — Аннабел судорожно сглотнула. — Произошедшее между ним и папой — отчасти моя вина. И я перед братом в долгу.
Джаррет уставился на нее в недоумении.
— Но что же это за вина? Почему ты перед ним в долгу?
Аннабел долго молчала. Наконец тихо проговорила:
— Видишь ли, я была в гостях у него и Сисси, когда мы Рупертом… В общем, понимаешь?.. Когда Хью узнал о случившемся, было слишком поздно. Он помчался следом за Рупертом, чтобы вернуть его и заставить на мне жениться, но транспорт уже ушел на континент. — Ее голос понизился до шепота. — А папа так и не простил брата, считал, что Хью недосмотрел за мной. И с тех пор их отношения окончательно испортились…
— Твой отец был несправедлив по отношению к вам обоим, — заявил Джаррет. — Неужели он думал, что твой брат мог как-то проследить за тобой? У меня есть две незамужние сестры, которые, поверь, если они пожелают тайно встретиться с мужчиной, я ничего не смогу сделать, не смогу помешать им, если только не посажу под замок. — Вспомнив о Мастерсе, Джаррет нахмурился: — Так что можешь не сомневаться: твой брат ни в чем не виноват. И ваш отец был не прав.
— Да, наверное. Отец должен был винить только меня.
— Нет, черт побери! Он должен был винить твоего Руперта! Этот парень обязан был подумать о том, чем ваша с ним связь для тебя обернется.
Аннабел молчала, и Джаррет добавил:
— Ты не должна брать на себя всю тяжесть грехов. Возможно, и ты кое в чем виновата, но не следует забывать и о вине этого Руперта.
— Я вовсе не беру все на себя, — возразила Аннабел. — Я расплачиваюсь за свои собственные грехи.
— Твои грехи ничтожны! — выпалил Джаррет.
— Раньше ты говорил другое. — напомнила она с грустной улыбкой.
Джаррет поморщился. Черт бы ее побрал, эту женщину!
С каждым ее новым признанием его представления о ней менялись. И менялась… направленность его гнева. Он все больше сердился не на нее, а из-за нее.
Может, снова попался на крючок? Или ее действия все же имели оправдание?
Джаррет внимательно посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, какая же она на самом деле. Но разгадать эту женщину было не так-то просто. Казалось, Аннабел была клубком противоречий — невинная и искушенная, предельно откровенная и в то же время необычайно скрытная. И конечно же, очаровательная…
Чувствуя себя ужасно неловко под пристальным взглядом Джаррета, она кивнула на его карты, лежавшие на столе, и проговорила:
— Так мы играем в пикет? Или будешь всю ночь задавать мне вопросы?
Джаррет молча барабанил пальцами по столу. Сейчас он уже жалел, что так опрометчиво принял вызов этой женщины. Казалось, еще немного — и он скажет ей, что остается в Бертоне, чтобы помочь с пивоварней Хью. Конечно, он не мог идти на попятную и должен был продолжить игру и выиграть. Однако теперь, зная, что Аннабел приносит себя в жертву из-за брата, он не был уверен в том, что сможет переспать с ней.
— Что ж, начнем, — проворчал Джаррет, потянувшись к картам.
— Да, начнем, — кивнула Аннабел. И тут же уставилась в свои карты.
Он постарался сосредоточиться, так как пикет — довольно сложная игра, требующая предельного внимания и не располагающая к беседе.
Разумеется, они играли молча, но вот сосредоточиться Джаррету никак не удавалось, — он не мог заглушить угрызений совести.
«Она делает только то, что должна делать, чтобы выжить, — говорил он себе. — И она не заслуживает того, чтобы еще один мужчина ею воспользовался, а потом бросил».
К счастью, ему выпала хорошая карта, и он почти тот-час же понял, что на сей раз ни в коем случае не проиграет. Конечно, Аннабел играла неплохо — это он также понял почти сразу же, но обыграть его, Джаррета, в пикет еще никому не удавалось. И не было ничего странного в том, что он выигрывал каждую взятку, в результате чего забирал и остальные, получая при этом еще и по сорок дополнительных очков.
С каждым его удачным ходом Аннабел все сильнее бледнела; когда же игра закончилась, в ее глазах промелькнуло отчаяние, которое она тут же попыталась скрыть улыбкой.
— Ты выиграл, — произнесла она с деланным безразличием.
— Я и говорил, что выиграю, — ответил Джаррет.
— Да, ты выиграл… — повторила Аннабел, потупившись, и стала собирать карты.
Взглянув на ее руки, Джаррет заметил, что они дрожат. И он нисколько не удивился, когда вдруг услышал собственный голос:
— Я не стану требовать, чтобы ты выполнила свою часть сделки. Для меня вопрос давно был решен.
Сказав это, Джаррет тут же почувствовал какое-то странное удовлетворение. А впрочем, ничего странного. Ведь именно так он и должен был поступить. Да, он поступил правильно, и они оба это знали.
— Я лишь хотел освободиться от сделки с твоим братом, — добавил Джаррет. — И теперь я свободен. Делить со мной постель не нужно. Иди быстрее домой.
Глава 17
Аннабел смотрела на него в изумлении; сначала ей даже показалось, что она ослышалась. Но странно… Ведь еще час назад она бы прыгала от счастья, если бы узнала, что избавилась от необходимости переспать с этим мужчиной. А сейчас… Сейчас что-то изменилось. Похоже, изменился он, Джаррет. Теперь он стал совсем другой — во всяком случае, уже не смотрел на нее с презрением.
С вызовом вскинув подбородок, Аннабел заявила:
— Я всегда плачу по своим долгам, сэр. — Когда при слове «долги», он поморщился, она поспешно добавила: — Может, ты и не считаешь меня местной, но я…
— Это не имеет ничего общего с честью, — перебил Джаррет. — Это совсем другое… Поэтому я освобождаю тебя от ответственности по твоим, как ты выразилась, «долгам». Как у победителя у меня есть такое право, и ты это знаешь.