Помимо этого, я старался ввести гестапо в заблуждение везде, где это было возможно. В своих торговых разговорах, касающихся моей фирмы, я по возможности называл как можно больше имен. Таким образом, я считал, что у этих чрезмерно бдительных органов слежки возникнет подозрение, что названные мною лица или симпатизируют Власову, или организуют заговор против гитлеровского режима».
Неизвестно, чем бы закончилась для Андрея Андреевича и его опекунов «анафема», объявленная вождями Третьего рейха, но положение Власова неожиданно укрепили блистательные победы Красной армии, одержанные ею летом 1943 года.
И тут снова трудно удержаться, чтобы не отметить странную «совпадаемость», сопровождавшую Власова всю его жизнь. В нем как бы сходятся абсолютно противоположные тенденции и действия и, разрывая его, не разрывают, а наполняют новым смыслом и новой жизненной силой.
Вот и сейчас Сталин, начиная мощную пропагандистскую акцию против Власова, не уничтожает его, а за счет колоссальных побед, одержанных летом 1943 года, как бы укрупняет Власова для немцев, наполняет реальной значимостью его уже навсегда определенную Гитлером для пропагандистского употребления фигуру.
Глава седьмая
Но и сам Власов не терял времени даром.
Лишенный Гитлером возможности организовать армию и победить Сталина, Андрей Андреевич вспомнил, что когда-то учился на агрономическом факультете, и с упоением занялся сельским хозяйством.
Не на практике, разумеется, а теоретически.
В июле, когда Власову были организованы каникулы, немецкие друзья устроили поездку в Вену и Баварию, где он встречался с гауляйтером и рейхсштатгалтером Вены Балдуром фон Ширахом.
Но еще до этого Андрей Андреевич четыре дня гостил в поместье «Хедвиг Хоф» писателя Эдвина Эриха Двингера в Аллгей. Здесь прошел импровизированный семинар-симпозиум, посвященный сельскому хозяйству в освобожденной от коммунистов России.
Кроме хозяина поместья, который и устраивал вояж Власова, и самого генерала Власова, в семинаре приняли участие капитан Штрик-Штрикфельдт и государственный советник по делам хозяйства Зиболд.
Как утверждает Сергей Фрелих, Власов сделал убедительный доклад. Он сказал, что считает аграрную реформу самой важной проблемой России.
Вечером беседы о сельском хозяйстве сменялись разговорами о будущем Русского освободительного движения.
Хозяин поместья прочитал гостям вслух сценарий фильма, написанного им в соавторстве с австрийской писательницей Гертрудой Фуссенеггер. Будущий фильм должен был рассказать о примирении немцев и русских, и их будущем сотрудничестве.
Власову сценарий необыкновенно понравился.
Андрей Андреевич сказал, что, кроме аграрной реформы, не знает ничего более нужного России и Германии, чем этот фильм. Двингер расцвел от похвалы и на следующий день отправился в Вену готовить встречу Власова с рейхсштатгалтером Вены.
Посещение Власовым Вены походило на приезд представителя государства. Почетная рота дивизии «Великая Германия» выстроилась перед домом рейхсштатгалтера. После этого был торжественный обед.
Власова и Штрик-Штрикфельдта поселили в лучшем венском отеле «Империаль».
Здесь же располагалась и чета Двингеров.
О том, как трогательно Двингеры заботились о своем госте, дает представление сцена, разыгравшаяся возле газетного киоска в фойе. Госпожа Двингер увидела в витрине обложку эсесовского журнала «Унтерменш» и, тотчас же скупив весь запас номеров, попросила швейцара уничтожить их.
По свойственной ему способности подыгрывать любому полезному ему человеку Власов, присутствовавший при казни эсэсовских журналов, изобразил необыкновенную взволнованность унтерменша-идиота.
— Унтерменшей нет, — растроганно сказал он.
Послушали «Волшебную флейту» Моцарта в опере…
Побывали на скачках.
Посетили испанскую школу верховой езды в Лайнце.
Осмотрев собор святого Стефана, Власов сказал:
— Для переживания религиозных чувств нельзя себе представить лучшего чертога, чем этот собор. Я чувствую себя как бедный, раскаявшийся разбойник.
На следующий день посетили крестьянский кооператив и потом долго говорили, сравнивая его с советскими колхозами.
Состоялась и встреча с гауляйтером Бальдуром фон Ширахом.
На встрече Власов прочитал доклад о будущей России, который почему-то начался с его биографии.
Власов ненавязчиво подчеркнул свои военные заслуги и в Китае у Чан Кайши, и в этой войне. Более подробно он остановился на сражении под Киевом и битве за Москву. Рассказывая о трагедии 2-й Ударной армии, Власов отметил, что при советских методах ведения войны человеческая жизнь не играет никакой роли.
— Я больше никакой не коммунист, — сказал он. — Я социалист. Я хочу помочь своему народу создать лучшее будущее, освобождая его от большевистского ига. Однако это нам не удастся без посторонней помощи, как доказывают все восстания, которые были потоплены в морях крови.
Как утверждает Сергей Фрелих, представления Власова непосредственно о будущем России сводились к следующим мыслям:
1. Прекращение всех боевых действий после свержения сталинского режима.
2. Перевод военной промышленности на производство ширпотреба, и в первую очередь сельскохозяйственных машин.
3. Свобода для всех.
4. Ликвидация ГПУ.
5. Свобода религий. Открытие церквей.
6. Амнистия для членов партии, которые не совершили преступлений против народа.
7. Освобождение всех политических заключенных и ссыльных.
8. Роспуск колхозов и совхозов.
9. Свобода торговли и ремесел.
10. Присоединение к свободной Европе.
И сам Власов, и его программа заинтересовали рейхсштатгалтера Вены. Он послал доклад Власова Гиммлеру и Герингу.
Напрасно фон Ширах сделал это — в результате он только навлек на себя гнев… Но еще более катастрофические последствия венская гастроль Андрея Андреевича Власова имела для Двингера — главного организатора ее.
Когда Двингер приехал в Берлин, чтобы доложить о венских совещаниях, начальник Главного штаба СС Бергер сказал:
— Вы сегодня же покинете Берлин, поедете в свое поместье, и будете там пребывать до конца войны, если новый приказ не предпишет вам что-либо другое. Вам запрещается публиковать хотя бы строчку по во сточным проблемам и особенно оглашать их по радио. Ваша переписка и особенно посещения будут контролироваться. Неофициально вы арестованы. Мы рассматриваем вас как ограниченного в своих действиях.
Как мы видим, гонения на друзей Андрея Андреевича Власова не прекратились, но так блестящи были победы, одержанные этим летом Красной армией, что самого Власова гнев вождей Рейха никак не затронул.
«По возвращению из поездок по Баварии, — простодушно пишет Штрик-Штрикфельдт, — обнаружилось, что положение Власова вопреки всем неуспехам и враждебности „сверху“ стало более прочным, чем нам казалось возможным».
Скачкообразно увеличилось число людей, искавших с ним встреч.
Летом сорок третьего года, среди прочего, состоялось и знакомство Власова с Хейди Биленберг — вдовой эсэсовского офицера.
Хейди была хороша собой и приглянулась Власову.
Высокий, с выправкой, темноволосый Андрей Андреевич в брюках с генеральскими лампасами тоже приглянулся эсэсовской вдове.
Начался роман.
Протекал он, учитывая, что Власов почти не говорил по-немецки, а Хейди знала всего несколько слов по-русски, не просто, но у Власова уже был опыт романа с женой генералиссимуса Чан Кайши, которая тоже не владела русским языком.
И сейчас Власов тоже оказался на высоте.
Власов не был бы Власовым, если бы ограничился одной только чистой любовью. Очень трудно сказать, чего было в этом романе с его стороны больше — любви или расчета. Как нам кажется, расчет превалировал. Во всяком случае, так было поначалу.
Через постель Хейди Биленберг, близко знакомой с Гиммлером, гораздо легче было выйти на прямой контакт с вождями Рейха, нежели через кропотливые хлопоты прибалтийских немцев или тонкие интриги разведслужб.
Часть пятая. Создание Русской освободительной армии
Вода себе везде дорогу найдет.
Любимая поговорка А.А. Власова
Снова и снова вглядываешься в фотографии Власова, пытаясь понять, что думал и чувствовал он, совершая свой страшный путь.
На фотографиях лицо у Андрея Андреевича невыразительное.
Лоб с залысинами. Прямой нос. Круглые очки. Большие уши. Губы хорошо прорисованы, но нижняя губа явно толстовата.
Это лицо учителя или агронома.
Власов не очень-то похож на генерала, даже на фотографиях с вождями Рейха и своими сослуживцами.