где разбить лагерь вампирам. Умарт, откроешь портал, дождись Лугата, потом возвращайся к выезду из города, и ждите нас там. На сегодня алкомарафон закончен! Завтра трудный день и все ложитесь отдыхать.
Мы выпили, как выразился демонёнок – «На ход ноги.» Потом договорились о времени, когда они покинут город, я пообещал их завтра проводить, и мы с супругой отправились обратно во дворец.
Но на этом день не закончился. Этим вечером мы с императором серьёзно поссорились. Он, видимо, тоже снимая стресс последних дней, влил в себя не малую дозу вина, вызвал меня и при императрице заявил, что будет принимать непосредственное участие среди своих солдат на поле боя. Я был против такого риска его жизнью, но он меня и слушать не хотел.
– Мелотон, ты с ума сошёл? – впервые в жизни перешёл я на крик, общаясь с императором, – Ты хоть представляешь, что будет, если тебя убьют? У трона даже нет наследника!
Он ходил взад и вперёд, сложив сзади руки, остановился, ткнул пальцем в Энниту, и сообщил: – Даже если я погибну, моя жена под сердцем носит наследника!
– А если родится девочка? – наседал я.
– Тогда ты сделаешь так, что на трон сядет моя дочь! – не сдавался император, – И вообще, врага ещё разбить надо, а то не будет ни империи, ни трона. Кироний, побойся богов, ты хочешь, чтобы я прятался за спинами своего народа? В ополчение даже несколько женщин вступили, а мне прикажешь отсиживаться во дворце? И как меня запомнят люди, как Мелотона Трусливого? Или, как Мелотона Пугливого? А может, как Мелотона Малодушного? Нет, Кироний, я буду стоять плечом к плечу со своими солдатами, и если мне суждено погибнуть, то я сделаю это с честью. И мой сын будет гордиться своим отцом, чтобы потом с гордостью рассказывать обо мне уже своим детям!
Я посмотрел на императрицу в поиске поддержки, но, видимо, Мелотон уже успел её обработать, и она, опустив глаза, смирилась с желанием мужа красиво подохнуть. Я махнул рукой и ушёл из его спальни в надежде, что император завтра протрезвеет и передумает, но чуда не случилось, наверное, он долго вынашивал эту мысль, и влияние алкоголя здесь было ни причём, на следующий день он не поменял своего решения.
Утром я отправил одного из гвардейцев с чёткими указаниями к Умарту с Гарпией, и позже мне доложили, что вампиры успешно начали переброску своей армии через портал и уже готовят площадку под лагерь. От этой новости у меня как будто камень с души упал. Без вампиров победы нам не видать, как собственного затылка. Мои сорок тысяч бойцов по своей мощи были равны десяти тысячам клыкастых воинов. Теперь можно сказать, что наша сила удвоилась, и, даже учитывая, что тварей в десять раз больше, их всё равно ждал очень тёплый приём, мы их даже накормим, но собственными кишками.
В назначенное время я с Намирлоуном, с двумя личными десятками, с Гарпией и Умартом стоял у западных ворот в ожидании Илвуса и остальных. Эльфийский король должен был убрать все следы их пребывания в лесу и вернуться, а сейчас старался выглядеть, как можно незаметнее, наверняка очень неуютно себя чувствуя в нашей компании. Умарт сообщил, что как только его сородичи закончат с переходом и обустройством лагеря, то Лугат с другими лордами прибудет во дворец для обсуждения дальнейших действий. Вскоре появился Илвус и вся его разношёрстная компания. Однажды парень назвал свою команду: интернационал мирных злодеев. Значение этой фразы я понял примерно, но звучало одновременно и смешно и гордо.
Демонёнок никак не отреагировал на эльфа и шутил, пытаясь выглядеть беззаботно, впрочем, как и все остальные, но я знал, что сейчас он очень собран и готов убивать всех, кто встанет у него на пути. Я гнал от себя мысли, что вернутся не все, а возможно, что я больше, вообще, никого из них никогда не увижу, и остановил взгляд на каждом, включая бойцов моих десятков, пытаясь сохранить их в памяти такими, как они были сейчас, даже мелкие детали их одежды.
Мы обнялись с Тарой, Виолой и Илвусом, а напоследок я шутливо пообещал: – Если не вернётесь, то мы больше не друзья.
Илвус ответил в своей манере: – Нужно быть сумасшедшим, чтобы со мной дружить. Я тебя научу, когда вернёмся.
– Лучше передай от меня хорошего пинка Пожирателю! – напутствовал я.
Когда они направились в сторону ворот, я подал знак, и сотня солдат, выстроившись по обе стороны, прикладывая кулак к сердцу, выкрикнули: – Слава Легиону Смерти! Слава! – и, отстучав древками копий, всё в точности повторили ещё два раза.
Илвус обернулся и взглядом пообещал отомстить за этот лишний пафос. А у меня на душе кошки скребли. Возможно, что мы в последний раз виделись с этим мальчишкой-демоном, который успел занять определённое место в моей жизни. Вдруг я осознал, что раньше не замечал за собой такой сентиментальности, наверное, старею. Только недавно я хотел выслать демонёнка из столицы, а теперь молюсь, чтобы он вернулся. Даже если мы разобьём гноллов, то Пожиратель Жизни всё равно не успокоится, поэтому наше будущее зависело от этих трёх десятков разумных.
Позже Намирлоун вернулся, сообщив, что всё в порядке, и Легион Смерти расположился со всеми удобствами в засаде, а я представил, чего стоило ушастому добраться обратно до города, чтобы не напороться на патрули вампиров. Те бы и разбираться не стали, просто прирезали бы его, как кабанчика, выпустив из него всю кровь, как повидло из пирожного.
В полдень следующего дня я стоял на вышке и, всматриваясь, ждал, когда на равнине появятся первые твари. Всё, что смогли в такой короткий срок, мы сделали для обороны города. Вцепившись в перила, я нервничал. Не зря говорят – «Ожидание смерти – хуже самой смерти!» А ведь где-то там среди солдат был сам император.
Сейчас я вдруг вспомнил, как в мире двух лун осуждал Демона и Валькирию за излишнюю кровожадность, но сейчас изменил своё мнение. Те события были лишь каплей крови в океане, который прольётся сегодня.
И вот показались двигающиеся из леса точки. Было слишком далеко, чтобы разглядеть детали, но количество точек постепенно увеличивалось. Это были гноллы, которые, заметив, что их встречают, резко останавливались и ждали, когда подтянутся основные силы. И вот на поле хлынула волна. Это, действительно, выглядело, как вылившаяся из леса однородная масса, и от мысли, что сейчас вижу лишь малую часть их армии, по спине пробежал озноб.
Ну вот и настал