сниться, – ответил я и, чиркнув зажигалкой, затянулся сигаретой.
– Проставиться надо, Ванька, – лукаво подмигнула мне Галя, на что я похлопал рукой по рюкзаку, заставив санитарку расплыться в улыбке. – Вот. Это правильно. Ночью и отметим. Даже грустно немного.
– Почему? – нахмурился я.
– Привыкли тут к тебе все. Два года, как-никак, отработал, – ответила она.
– Наверняка сейчас больше народу на альтернативку пойдет, – хмыкнул Жора. – Вано, считай, первым был. За ним другие потянутся.
– Ну, вряд ли кто-то нам петь под гитару будет, – ответила Галя и рассмеялась, заставив улыбнуться и меня. – Ладно. Не будем грусть наводить. Пошли, смена скоро начнется.
– Подгон мне давай, – добавил Жора. – Спрячу у себя, а после отбоя откроем.
– Не вопрос, – кивнул я и потянул на себя тяжелую деревянную дверь.
После отбоя, когда разошлось начальство, Жора и Артур сбегали вниз в раздевалку и вернулись с тремя бутылками водки. Галя состряпала в кабинете Мякиша нехитрую закуску из сыра, вареной колбасы и квашеной капусты, бочка которой всегда стояла на кухне. Сам Мякиш трясущимися руками наливал водку в пластиковые стаканчики и жадно глотал слюни. Только Рая задумчиво следила за приготовлениями, сидя за столом. Поймав мой взгляд, она робко улыбнулась и подошла ко мне.
– Получается, что это проводы? Или вроде того, – хмыкнув, сказала она.
– Вряд ли проводы. Мне еще четыре месяца работать, да и там снова придется проставляться. С меня так просто не слезут…
– Ну, Ванька. За тебя, – перебила меня Галя, поднимая стаканчик. В свой стакан я налил сок и тоже поднял его. – Пусть учеба будет легкой, но и нас не забывай.
– Я еще надоем всем, – буркнул я, заставив коллег рассмеяться. Мякиш, не дожидаясь конца тоста, опрокинул стакан и, довольно крякнув, сунул в рот капусту.
– Подвяла немножко, – проворчал он и довольно улыбнулся, когда Артур налил ему еще водки в стакан. – Благодарю.
– Пей, Илья Степаныч. Селиванов сегодня щедрый, – усмехнулся Артур. В глазах по-прежнему злость, но он её старательно прячет.
– Удачи, Ваня. Не забывай, навещай… – Мякиш не договорил и употребил еще один стакан водки. Его лицо раскраснелось, да и глаза стали блестеть ярче обычного. Кивнув, я вздохнул и повернулся к Рае.
– Пофиг всем на поводы, – тихо сказал я. – Чтобы водки выпить много поводов не надо. Сама знаешь.
– Но я буду скучать, – улыбнулась Рая.
– Я тоже, – ответил я и, чуть подумав, добавил. – Но только по тебе. Уверен, что однажды твоя мечта исполнится и ты станешь старшей медсестрой. А то и врачом.
– Думаешь? – хмыкнула она.
– Уверен. Если ты в себя поверишь, то всего добьешься. Ты делаешь выбор, а не кто-то другой, – кивнул я. – Ладно, пойду отделение проверю.
– Я с тобой. Тут сейчас жарко станет, – я понимающе улыбнулся, увидев, как Жора без стеснений лапает Галю за жопу, а та заразительно смеется и посматривает на грузина слишком уж многозначительно.
После обхода Рая ушла в сестринскую, а я отправился в туалет, чтобы покурить. Что произойдет дальше и так было понятно. На пороге появится пьяный Жора, попросит подменить Степу в женском, а вместе со Степой сбегут и Витя с Азаматом. Но я не был против. Хотелось просто побыть в одиночестве в тишине и не слушать тупые, сальные шутки Артура, не наблюдать за тем, как Жора соблазняет Галю, и как Мякиш блюет в мусорное ведро, перебрав с водкой.
– Вано, это… – увидев Жору я вздохнул и улыбнулся. По нему часы сверять можно.
– Степу позвать?
– Ага. Он тоже коллега, как ни крути. Обидно будет, если не позовем, – икнул грузин. В бороде сырные крошки, а взгляд плывет и не может сфокусироваться.
– Ладно. Схожу. Сигареты только в раздевалке возьму, – кивнул я и, затушив окурок, вышел из туалета.
Витя сегодня не дежурил, поэтому вместе со Степой в мужское отправился Азамат, причем последний нес в руках трехлитровую банку медицинского спирта. Ожидаемо. Глупо было надеяться, что все закончится на водке.
Я прошелся по коридору, заглядывая в палаты, затем, удостоверившись, что все тихо, сел на стул, на котором обычно дремал Витя. В ящике стола нашелся неразгаданный сканворд и я, вздохнув, вытащил ручку и принялся его заполнять.
– Иван Алексеевич, – подняв глаза, я увидел Настю. – А вы в туалет не пойдете?
– Компанию составить? – улыбнулся я, заставив девушку тоже улыбнуться. Она мотнула головой и, все поняв, быстро помчалась по коридору. Настя лежала здесь давно, но так и не привыкла к тому, что в отделении нужду справляют без стеснений. Закончив, она снова подошла ко мне и неловко замерла в сторонке, переминаясь с ноги на ногу. – Все нормально?
– Да. А сигареткой не угостите?
– Угощу. Пошли. Тоже хочу курить, – зевнул я и посмотрел на часы. Два часа ночи. До конца смены еще далеко.
– Иван Алексеевич, а где остальные санитары? – спросила Настя, когда я чиркнул зажигалкой и дал ей закурить.
– Празднуют, Насть.
– День рождения?
– Я в университет поступил. Вот и празднуют. Да им и повод не нужен, в общем-то, – улыбнулся я. Однако Настя неожиданно нахмурилась. – Что-то не так?
– Получается, вы уйдете скоро?
– Ну, не скоро, но уйду, – кивнул я. – В начале декабря.
– Валерий Владимирович сказал, что меня тоже в декабре могут выписать. Говорят, что состояние стабилизировалось, – вздохнула Настя.
– Рад это слышать. Тебе здесь не место.
– Многим здесь не место, Иван Алексеевич. Потому как место плохое. Злое.
– Не без этого, Насть, – кивнул я, выпуская дым к лампочке. – К тебе больше никто не пристает?
– Нет, – покраснела она. – Георгий Ираклиевич однажды с Виктором Андреевичем ругался. Говорил, чтобы тот на меня даже не смотрел.
– Урок усвоил, – тихо ответил я. Настя чуть помялась и спросила.
– Иван Алексеевич, а почему вы с нами нянчитесь? Ну, со мной. С Олесей. С Ириной. Санитары говорили еще об одной девушке. Ну, той, у которой сердце разбилось. Помните?
– Помню. Сложно это забыть, – кивнул я и задумался. – Почему? Не знаю, Настя. Наверное, потому, что воспитали меня, как надо. Наверное, потому, что я человек, а не животное. Не знаю. Честно. Я видел твои глаза, когда Жора, ну, ты поняла. Вот и перекрыло.
– Спасибо вам. Если бы не вы, то… – Настя закусила губу и тяжело вздохнула. Я положил ей руку на плечо и улыбнулся.
– Все в порядке. Иди, поспи. Они до утра будут в мужском.
– А вы тут будете?
– Да.
– Правда?
– Правда, иди, – усмехнулся я. Настя сбила с сигареты уголек и убрала окурок в карман. Затем, улыбнувшись мне, вышла из туалета.
Ближе к шести утра я задремал на стуле. Сказались