и почему-то все время оглядывалась на маму. И вот, наконец, Скарлетт успокоилась, а Мамушка повернулась, чтобы уйти. Но тут Скарлетт снова обуял страх, и она стала просить Мамушку остаться.
– Не могу я с Вами больше оставаться, мисс Скарлетт. Миссис Эллин зовет меня, нам надо идти, а вы ничего не бойтесь и ложитесь спать. Но Скарлетт было страшно, она снова заплакала и … проснулась.
– Мамушка уходит к маме! Эта мысль пронзила ее как стрела и сердце учащенно забилось. Она должна успеть! Должна успеть! Надо немедленно ехать в Тару! Все бросить и ехать.
С самого утра она поедет в гостиницу к дяде Генри и все ему объяснит. Пусть он съездит на лесопилку один и даст указания рабочим, чтобы они привели в порядок развалившийся склад. А дня через три, когда она вернется, все возьмет в свои руки и освободит старика.
Надо будет еще повидать Клауса и сообщить ему о своем отъезде. Но тут, слава Богу, все в порядке! За те три дня, пока ее не будет, он как раз управится с перестановкой мебели. А если Мамушка умрет? Ведь ей тогда придется задержаться еще на несколько дней. Боже мой, о чем я думаю! – С укором сказала она себе – да бог с ними, с делами.
Итак, все решено, она отправляется в Тару сегодня же, вечерним поездом. Надо сказать Присси,
чтобы она не будила детей в школу, пусть поспят утром подольше, она заберет их с собой повидаться с Мамушкой.
А вдруг уже поздно? Нет, она не станет об этом думать, она будет надеяться на лучшее! Ведь даже если это случилось или случиться сегодня, она все равно должна быть там и ей в любом случае надо ехать!
Мамушка не умерла и Скарлетт мысленно возблагодарила бога за это. Но Уилл не зря беспокоился, старая нянька была совсем плоха и уже не вставала с постели. Увидев Скарлетт с детьми, глаза Мамушки засветились радостью. Скарлетт же отметила, с каким трудом она придвинулась к стене, чтобы облокотиться на подушки и присесть.
Элла с Уэйдом наскоро поцеловали Мамушку и поспешили уйти, слишком много интересного ждало их за этой дверью, ведь они так давно не виделись с детьми Съюлин, да и с дядей Уиллом было намного интересней, чем с больной Мамушкой.
Скарлетт же придвинула кресло поближе к кровати и опустилась в него. Она взяла безжизненную руку Мамушки, поцеловала ее, а потом приложила к своей щеке. Мамушка осунулась, щеки ее стали дряблыми, а темная кожа совсем черной на фоне седых волос. Глядя на нее, Скарлетт поняла, что она уже никогда не встанет с постели и жалость пронзила ей сердце.
Мамушка – единственное звено, которое связывало Скарлетт с прошлым, таким далеким и милым сердцу. Мамушка – это символ целой эпохи – эпохи ее детства и юности, где Скарлетт имела все: любовь, опеку, исполнение желаний, и беззаботную жизнь. Только теперь, оглядываясь в прошлое, она поняла, что там, в детстве, была по – настоящему счастлива.
Голос Мамушки совсем ослабел, и она с трудом разговаривала со Скарлетт.
– Вот и дождалась я свою доченьку – радовалась она.
– Не зря, видно, Бога молила, чтобы Вы, моя ласточка, скорее приехали. Все боялась, что так и умру, не попрощавшись. Пока лежишь-то, вот так без дела, сколько мыслей проходит через голову. Я все думала, как там поживает моя доченька и сколько же это дел она на себя взвалила! И как же ей тяжело там одной, в Тланте-то. Я все думала про это и молила всевышнего, чтобы ниспослал он Вам облегчение в делах-то Ваших и удачу, да чтобы детки не болели.
Мамушка умолкла и перевела дух. Ей было тяжело говорить, мешала одышка.
– Не надо, не говори ничего, Мамушка – сказала Скарлетт.
– Лучше отдохни, а я расскажу тебе, какой магазин построила и сколько новостей произошло за это время в Атланте.
– Ах, доченька, Вам надо покушать, да отдохнуть с дороги. Наговориться-то мы еще успеем, чай не на один день приехали.
Скарлетт опустила глаза, и Мамушка забеспокоилась.
– Вы что ж, ненадолго?
– Я хотела приехать надолго, да ничего на этот раз не получилось. Вчера Эшли Уилкс упал с крыши своего склада на лесопилке и сломал ногу. Теперь он лежит в больнице, а мне нужно ему помочь. Ведь нельзя же бросить обе его лесопилки на произвол судьбы, а кроме меня заняться этим некому. Хью Элсинг, помнишь, который был управляющим у Эшли, упал вместе с ним, но его состояние еще хуже, чем у Эшли, и он тоже в больнице.
Как только я налажу там дела, то приеду опять, на целый месяц, обещаю!
– Ах, господи, нет Вам покоя! И все-то сваливается на Вашу бедную голову, будто и нет других людей вокруг!
Скарлетт затопила волна благодарности. Мамушка любила ее беззаветно и у нее, уже самой лежащей на смертном одре, болела душа за свою любимицу. Она даже не посочувствовала Эшли, ее волновало только то, что ей, Скарлетт, свалилась на голову еще одна забота.
– Так зачем же Вы приехали сегодня в такую-то даль, дожидались бы следующего раза.
– Но ты же молила Бога, вот он и подсказал мне, что моя Мамушка хочет меня видеть. – Попробовала отшутиться Скарлетт.
– Да и Уилл уже давно написал мне, что ты сильно болеешь, а я все никак не могла выбраться.
– И когда же Вы уезжаете?
– Через три дня.
– Ну и на том спасибо, до следующего раза я могу не дотянуть.
– Нет, Мамушка, не говори о смерти, ты же знаешь, нельзя!
– Да нет уж, видно пришла пора мне о ней подумать. Да только не смогу я уйти с легким сердцем. Виновата я перед миссис Эллин-то. И будет она там упрекать свою Мамушку.
– Мамушка, ты о чем это?
– Не смогла я уберечь нашу мисс Керрин от монастыря-то. Я ведь как думала, побудет она там годок, другой, да и опомнится. А оно вон как все обернулось! Ох, не простит мне этого миссис Эллин.
Слезы одна за другой покатились по впалым щекам Мамушки, и Скарлетт почувствовала, как напрягается немощная старческая рука в ее ладони.
– Да ты что, Мамушка, в чем ты себя винишь? Да ее никто бы не смог удержать!
– Никто не смог, а я должна была. Миссис Эллин это не понравилось бы, будь она жива, ни за что не отпустила бы ее туда, хоть и сама когда-то была точно такой же,