им свернуть в улочку, как они тотчас оказались в темноте и сырости. Собравшись с духом, Глория выскочила на солнце и продолжила поиски пути.
Давно перевалило за полдень, когда невидимая донна Нильянто, доверившись памяти своего обоняния, наконец, нашла нужное здание и нужную лестницу. Ступени под ногами скрипели, подошвы липли к доскам. Глория пальцами коснулась изгаженной стены, но тут же отдернула руку, предпочитая свернуть шею, нежели вляпаться в ту жижу, коей был щедро обрызган щербатый камень. Поднявшись на верхний этаж, Глория замерла и прислушалась. Откуда-то из коридора доносились рыдания женщины и крик разгневанного мужчины.
— Кто он? Отвечай, грязная потаскуха!
— Пусти! Пусти меня, зверь!
Глория, покачав головой, подошла к первой закрытой двери, оглядела её и, не найдя ничего примечательного, двинулась к следующей. На косяке второй двери едва заметно алел кровавый потек. Зажмурившись, девочка дернула ручку. Дверь оказалась заперта.
— Это Глория, — прижавшись плечом к деревянным доскам, тихо произнесла она. — Друг мой, если ты жив, впусти меня…
Ручка медленно опустилась вниз. Глория приоткрыла дверь и шагнула в лужу крови. Красными лепестками расползались пятна по обшарпанным доскам. Глория замерла, боясь поднять голову и увидеть непоправимое.
— Зачем… — его голос был тих и слаб. — Зачем ты сотворила морок?
Взгляд юной ведьмы скользил по кровавым разводам, расчерчивающим пол. Она подняла глаза. Он сидел в углу, между кроватью и стеной, прислонившись к изголовью и вытянув ноги. Одно тёмное пятно тянулось по сорочке от бедра до ребер, другое, на груди, слева, было ярче, алее. Алтан смотрел на гостью из-под полуопущенных век. На бледном лице не было ни кровинки, губы побелели, но маг пока ещё был жив. Глория бросилась к нему, едва не поскользнувшись на крови, рухнула у его ног, схватила узкую ледяную ладонь и приложила к своей щеке.
— Я здесь, Алтан.
— Я знаю, — едва шевеля губами, прошептал он. — Ты испортила хорошее заклинание. Прости, но…
Он чуть дёрнул головой.
— У меня не хватит сил помочь тебе…
— Алтан, — Глория плакала. — Ты знаешь, что надо делать. Делай! Я готова!
Его ладонь дрогнула, словно он попытался вырвать руку.
— Нет. Тогда ты… — он закрыл глаза. — Изменишься.
— Алтан! — вскричала Глория. — Ты не можешь уйти! Ты нужен… Нужен королю, королеве. Мне! Слышишь?! Я не откажусь от магии, никогда! Так должно быть! Я — маг!
— Глупая, маленькая… — он тяжело вздохнул, принимая неизбежное. — Ведьма.
— Во имя Двенадцатого бога, — Глория крепче прижала ладонь друга к своей щеке. — Я, слуга его во тьме и свете, добровольно и во славу Рыб, вверяю тебе силы мои в твоей слабости. Мой дух жаждет твоего спасения.
Веки Алтана дрогнули, он измучено посмотрел на девочку.
— Видят боги, мои и чужие, — едва слышно прошептал он. — Я этого не желал.
Он зажмурился и что-то пробормотал. Глория не расслышала и испугалась, что он не примет её дара, но в этот момент из холодных пальцев, что касались её щеки, будто выросли иглы и впились в её лицо. Она не отвела взгляда, не отстранилась, только вздрогнула всем телом, почувствовав, как сила, которая питала её, уходит. А потом морок спал — она увидела своё перепачканное платье, руку, лежащую на колене Алтана, и, как ни странно, свой собственный нос. Она не успела подумать о такой глупости, как в следующий миг ей стало тяжело, почти невозможно вздохнуть.
— Смотри на меня, — громко приказал маг.
И Глория заглянула в золотые глаза.
— Ещё немного, — произнёс он. — Дыши.
— Я не могу, — сдавлено прошептала она, но через боль сделала вдох. В боку и под сердцем разливался жар. Потяжелел затылок, во рту появился металлический привкус. Кровь закапала из носа на светлые оборки её летнего, домашнего платья. А золотые глаза сияли все ярче.
— Какая же ты сильная, — услышала она будто издали тихий, ласковый голос. — Ведьма из дома Скорпиона. Отпусти меня теперь.
Она закрыла глаза и убрала свою ладонь с его. Тёплые пальцы больше не причиняли ей боли. Она ощутила нежное прикосновение к горящей щеке и, покачнувшись, провалилась в небытие.
— Глория, очнись.
Она закашлялась и ей помогли сесть, придерживая за спину. Тяжело дыша, прижимая руки к груди, Глория широко открытыми глазами уставилась на сидящего перед ней чародела. Он был все также бледен и смотрел устало, но его рука, взявшая её за запястье, была тёплой.
— Ты жив! — Глория бросилась ему на шею. — У нас получилось.
Он застонал, и девочка отпрянула.
— Что? Тебе больно? Ты ещё не здоров? — она испуганно оглядывала его лицо.
— Невозможно исцелиться полностью от смертельных ран, — он слабо улыбнулся. — Ты отдала мне много сил. Больше брать было нельзя.
— Я готова… — начала она пылко.
— Нет, — Алтан сжал её плечо. — Достаточно. Я не умру.
Он огляделся, посмотрел на Глорию и покачал головой.
— Я тебя испачкал. Что ты скажешь дома?
— Я не вернусь домой! Я… Я знаю, кто приказал убить тебя.
Алтан помрачнел.
— Я тоже. Это не меняет ничего.
— Но мы должны…
Чародел, цепляясь за кровать, поднялся и протянул руку Глории.
— Ты ничего не должна.
Она рывком встала на ноги. Голова на миг закружилась, и Глория, пошатнувшись, вцепилась в руку Алтангэрэла. Он поморщился от боли.
— Мне нужно рассказать королеве о заговоре.
— Нет, — чародел сурово посмотрел на неё. — Никто не должен знать, что ты знаешь. Может, потом это спасёт тебе жизнь.
— Почему?
— Потому что сейчас неясно, кто победит.
Глория отпрянула от него.
— Ты… Ты не можешь так говорить! Король…
— Короля нет здесь.
Юная ведьма помотала головой.
— Но мой отец…
— На стороне твоего отца знать.
— Не смей меня перебивать! — в отчаянии вскричала Глория. — Ты должен защищать дом Львов, а ты пророчишь им поражение!
Алтан вздохнул и опустился на кровать.
— Сотри кровь и иди домой.
Глория смотрела на него сначала растерянно, потом обиженно, а затем гордо вскинула голову и отвернулась. В дверях она замерла и, не оборачиваясь, бросила.
— У дворца тебя будут ждать.
Алтан поднялся было, в последний момент решив задержать её, но Глория уже сбегала по лестнице, а он ещё не мог двигаться так быстро. Печально смотрел он ей вслед и, собирая накопленные с помощью неё силы, накидывал на себя морок.
Путь до дворца был долог. Алтан заметил, что на улице, у дома, бродил нищий, которого он здесь раньше не видел. Попрошайки очень ревностно оберегали закрепленные за ними территории, и этот тут был очевидно лишним. Алтан не стал тратить не него время — он чувствовал, как заклинание отнимает силы. Раны уже не кровоточили, но ещё не зажили.