Радости и вдохновения такие мысли не добавляли.
В тот день мне не удалось по-настоящему насладиться ни прогулкой по саду, ни великолепием оранжереи, ни идеальными обедом и ужином. Со слугами я познакомиться не пыталась, охрану вообще не заметила и ближе к вечеру уединилась в спальне, занявшись единственным, что хоть как-то приобщало меня к развязке парадокса, — чтением втайне привезённой книги.
Теперь у меня появилось время изучить две последние главы, написанные на третьем слое, и я занялась этим, устроившись в кресле у зажжённого камина.
Впервые с начала книги авторы разделились, пустившись в построение личных теорий касательно случившегося события. В одной главе слово взял высший эрзар, в другой — его младший соавтор.
Расшифровать, увы, удалось не всё. Словарь давал лишь приблизительное представление об особенностях третьего слоя, толкование многих конструкций в нём отсутствовало, а рассуждения учёных эрзаров были более заковыристыми, чем прямое изложение истории Морта.
Насколько мне удалось понять, первый автор пытался объяснить особенности парадокса с научной точки зрения, в то время как второй углубился в более зыбкие, почти что мистические материи.
Высший эрзар начал свою главу с мысли о том, что классические науки пока не в силах объяснить возникновение магического парадокса и перемещение сознания назад во времени и выражал надежду, что следующие поколения разгадают эту тайну. Насколько было известно мне, этого так и не случилось и величайший ум нашего века, Аланстар Торн, лично признался в полнейшей беспомощности перед парадоксом.
Тем не менее автор книги пытался найти объяснение некоторым особенностям феномена. Так, он полагал, что магический парадокс заключает в себе огромное количество энергии, находящейся в ограниченном "объёме" пространства и времени и направленной на поддержание его устойчивости, то есть повторение каждой петли событий. Яркое доказательство тому — попытка принца Родрика остановить Иланджелию, оказавшаяся одновременно и следствием, и причиной совершённого убийства.
Однако в структуре парадокса могут присутствовать элементы, не включённые ни в одну петлю. Такие, как Флеопатриция Йар. Именно они — ключ к его разрушению. Если обратиться к ним слишком рано, высвободившаяся энергия окажет катастрофическое воздействие на реальность. Зато в случае, когда до выхода из парадокса остаётся одна, максимум две петли, "отдача" будет минимальной.
Тут автор делал предположение, от которого моё сердце забилось чаще. При удачном стечении обстоятельств Флеопатриция могла выжить, а не становиться жертвой. Энергия от разрыва парадокса спровоцировала бы иные, менее серьёзные последствия, а то и вовсе рассеялась в пространстве.
Что же касается раздвоения Морта, то высший эрзар считал подобный исход максимально "экономным" в плане затрат магической энергии. Факт рождения Родрика уже отпечатался на структуре реальности, и стереть его было сложнее, чем оставить нетронутым.
Эти выводы заметно улучшили моё настроение. Вдохновлённая надеждой на благополучный не только для Алана, но и для Брана исход, я заказала и выпила чашку свежезаваренной карфы и приступила к чтению последней главы, которая добавила в мёд здоровенную ложку дёгтя.
Младший эрзар, писавший её, ставил под сомнение теорию соавтора и склонялся к собственной точке зрения. Он исходил из допущения, что, помимо физического и энергетического слоёв, реальность содержит ещё один, не подвластный разуму смертных и не доступный для препарирования грубыми научными инструментами. Можно было назвать его "духовным", однако это слово не передавало всей сути той непостижимой части реальности, где существовали рок, судьба, предрешённость и высшая кара.
В подтверждение своей теории автор приводил несколько доказательств, с самым значимым из которых я была знакома на собственном опыте — ингоэ'лиит ир маэн. То, что владыки могли ощущать его в себе и даже передавать посредством магии спутникам, не отменяло существования некой субстанции, принадлежащей "духовному" миру и переходящей из одной жизни в другую. Той самой, которая сохраняла отпечаток личности пробудившегося владыки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В невозможности передавать ингоэ'лиит ир маэн другим эрзарам автор видел ношу, которую владыки обречены нести в качестве расплаты за былое могущество. Что же касается разделения Вечного дара со спутниками, то оно представлялось искушением, способным привести к самым пагубным последствиям. История Иланджелии Йар была поучительным тому примером.
Разобрать даже половину метафизических рассуждений я оказалась не в состоянии, но смогла понять главное. В отличие от соавтора, младший эрзар настаивал, что гибель Флеопатриции Йар была неизбежна и необходима. Спасение двух людей требовало соизмеримой жертвы. В данном случае — жизни старшей эрзарки. Не случись этого, на клан Йар, а может, и на весь новый мир обрушилась бы "духовная" кара в виде очередной катастрофы.
Конечно, мне не хотелось в это верить, однако то, что высший эрзар позволил высказать младшему его мнение наперекор собственному, не давало отринуть подобные рассуждения.
Финалом книги стало короткое заключение, в котором авторы призывали рассматривать историю Морта-Родрика и Иланджелии Йар как предостережение, а не руководство к действию. Оно должно было храниться в архивах клана как часть истории и назидание будущим поколениям.
И вот, именно благодаря эрзару из семьи Йар книга оказалась в руках у человеческой женщины, желающей разрушить парадокс. Страшно представить, что бы сказали на это её авторы, особенно тот, который верил в рок и высшую кару.
Утро началось с самого неприятного сюрприза из возможных.
Едва открыв глаза, я обнаружила, в спальне незваного гостя. Линардариас сидел в кресле у камина, листая книгу, добыть которую мог, только порывшись у меня под подушкой.
Я издала полный возмущения и отчаяния возглас.
— Вы не даром были слишком сговорчивы. Я догадался, что на то есть причина, — проговорил эрзар.
— Поэтому устроили обыск в моей комнате?
— Хуже. Я следил за вами весь вчерашний день.
— Что?! — моему изумлению и возмущению не было предела.
— Я бы принёс самые глубокие извинения, не всплыви вопиющие обстоятельства.
Линардариас оторвался от книги и вперил в меня обжигающий взгляд чёрных глаз.
— Вы не имели права, — выдохнула я.
— Не просто имел, а был обязан контролировать ситуацию. Если вас заботит вопрос о причастности Петергрэма, то он не отдавал приказ о слежке. Решение я принял сам. Книга, которую вы прочитали, не должна была покидать архивы клана Йар, не говоря уже о её передаче стороннему лицу. Однако, поскольку вы явно успели ознакомиться с большей частью текста, я позволил дочитать его до конца в надежде, что хоть последние страницы вас образумят.
— Вы тоже читали эту книгу, — догадалась я.
— Не просто читал. В прошлой жизни я был её автором, — отрезал Линардариас. — Когда один из эрзаров в клане Йар вознамерился изучить парадокс, созданный владыкой Иланджелией, я не мог остаться в стороне. В тот раз мне не хотелось раскрывать свою личность, но чтобы убедить высшего взять в помощники младшего, сделать это пришлось. Мы хорошо сработались, относились друг к другу с должным уважением. Я пытался узнать о магическом парадоксе как можно больше. Думал, что выводы, сделанные мной, достаточно убедительны.
Я так и открыла рот, не в силах подобрать слов. А ведь в рассуждениях автора последней главы и правда было нечто знакомое.
— Они не исключают возможности разрушить парадокс, — выдавила наконец.
— Но и не поощряют подобные действия! — отрезал Линардариас. — Кара за намеренное вмешательство в судьбу может не ограничиться одной жертвой. Каждый парадокс по-своему уникален. Мы изучили единичный случай с благополучным исходом. Нельзя предугадать, каким образом в следующий раз будет компенсирован нарушенный баланс.