С каждым днём драгоценное время утекало, Иланджелия ждала раскрытия заговора против Морта, а Родрик бился в паутине парадокса, как беспомощное насекомое. Ему не удалось предупредить ни себя, ни обречённую на гибель рабыню, и единственной, кто узнал правду о грядущей казни, стала правнучка Иданджелии, юная эрзарка Флеопатриция.
Рассказ отчаявшегося Родрика она приняла неожиданно близко к сердцу. Флеопатриция принадлежала к тому ограниченному кругу эрзаров, которые придерживались непопулярного взгляда о равенстве двух рас и выступали против порабощения спутников.
Впрочем, участия Флеопатриции в судьбе Морта Родрик не помнил, поэтому, сорвавшись на откровения с ней в минуту слабости, вернулся к своей единоличной схватке с неизбежностью и проиграл её самым удручающим образом. В день гибели Морта заподозрившая неладное Иланджелия вырвала у него роковое признание о любовной связи своего спутника с другой женщиной.
Петля событий замкнулась. Именно Родрик стал причиной, по которой владыка Йар раскрыла секрет Морта.
Казалось, что повторение трагического финала неизбежно, но свершиться ему не позволило неожиданное вмешательство Флеопатриции. Представ перед владыкой во время расправы над Мортом и его любовницей, она попыталась защитить их и приняла удар на себя.
В тот день в доме Йар всё же совершилось убийство. Правда, не то, о котором помнил Родрик.
Оглушённая горем, Иланджелия не смогла казнить тех, за кого отдала жизнь её правнучка. После гибели Флеопатриции владыка начала стремительно угасать. Своим последний указом она велела отправить троицу рабов в мир Родрика и вскоре скончалась.
Спустя четыре года двое эрзаров-учёных, получив дозволение на свою работу от нового владыки Рейнкертиса Йар, отправились в мир "три", чтобы получить свидетельства выживших участников парадокса. Принц Родрик к тому времени стал королём, а Морт с женой жили в небольшом городе вдали от столицы.
Каким-то образом авторам книги, которая лежала перед мной, удалось поговорить со всеми троими и даже остаться целыми.
Согласно результатам их наблюдений, и Морт, и Родрик пребывали в добром здравии и ясном уме. Родрик, правда, упомянул, что для сохранения рассудка ему понадобилась вся сила воли, однако вдаваться в подробности категорически отказался.
Этот абзац Бран отметил большим восклицательным знаком.
Две последние главы были написаны на третьем слое эрзарского и, насколько я могла судить, содержали попытки авторов объяснить успешное и не повлекшее катастрофы разрушение магического парадокса.
Мой мозг, опухший от расшифровки текста, категорически отказывался понимать хоть что-то. Правда, тут мне на помощь снова пришёл Бран, отметивший на последних страницах всего пару абзацев.
По мнению обоих авторов, разрыв парадокса случился благодаря вмешательству лица, не принимавшего участия в первой версии событий. Именно Флеопатриция стала "оружием", против которого законы парадокса оказались бессильны. Её появление разрушило цепь завязанных друг на друга событий, а "отдача" от вмешательства была минимальной, поскольку изменения затронули лишь последние минуты существования парадокса, причём критично не отличались от изначальной версии событий.
Одна смерть заменила собою две. Флеопатриция стала жертвой, позволившей сохранить жизни Морта и его возлюбленной.
Утром, прежде чем выйти из квартиры, я сделала один звонок.
Он не был связан с прочитанной мною историей Морта и Иланджелии Йар. С его помощью я не пыталась изменить грядущее прошлое, разве что слегка подкорректировать печальную вероятность, находившуюся вне ведения Нели.
— Здравствуй, Ева, — раздался в трубке холодный голос.
— Здравствуй, Роум, — проговорила я. — Думаю, ты не особо расположен меня слушать. Прошу всего пару минут твоего драгоценного времени.
Трубка ответила мрачным сопением.
— Наши отношения не сложились, и в этом больше моей вины, чем твоей, но поговорить я хочу не о нас. Другая девушка, которую ты, возможно, и правда любил, сейчас очень близка к эрзарам. Ты можешь столкнуться с ней, когда будешь сражаться против них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нели? — спустя паузу, уточнил Роум. — Ты имеешь в виду Нели Данэ? Какое тебе дело до неё?
— Может быть, не до неё, а до тебя? Хочу понять, как далеко ты способен зайти в своей ненависти. Есть ли грань, за которую ты не перейдёшь.
— Я предупреждал Нели, как опасно сейчас быть рядом с Торнами! Я предлагал ей помощь! Она отвернулась от меня с презрением!
— Ты увидел только то, что захотел. Но даже если так. Разве её нежелание прислушаться к тебе становится поводом для казни?
— Не понимаю тебя. Ты думаешь, мы будем убивать спутников?
— Я не думаю. Я знаю. Решение надеть тот доспех будет только твоим. Так называемое "благородное дело", поведёт тебя не по пути воина, а по пути убийцы. Если Нели Данэ хоть что-то для тебя значила, остановись сейчас.
Не дожидаясь ответа, я сбросила вызов и выключила телефон. Мне был нужен этот последний разговор. Какая-то дурная часть меня всё ещё надеялась, что рыжеволосый мальчик, с которым Нели собирала ракушки на солнечном Харбском пляже, не станет одним из её палачей.
Вчерашние откровения Фьоры тоже не выходили у меня головы и глупыми совсем не казались. Наоборот, всерьёз настораживали.
Ими я первым делом поделилась с Петергрэмом.
— Секретная операция, в которой участвуют те, кому "Свободные люди" помогают скрыться? — с сомнением уточнил он.
— Звучит не очень правдоподобно, — согласилась я. — Возможно, беглецы вообще не знают, что их собираются привлечь к какой-то операции. Я даже не уверена, в курсе ли Вэнс.
— По-твоему, у "Свободных людей" происходит нечто без его ведома?
— Все мои предположения основаны на словах Фьоры. Вряд ли получится обсудить их с Вэнсом.
— Приму это во внимание, — пообещал Грэм. — Ты сделала достаточно, даже больше. Пора уходить со сцены.
— Согласна.
Возвращаться к "Свободным людям" под каким бы то ни было предлогом у меня не было ни малейшего желания. Даже если Вэнса насторожит моё исчезновение и он заподозрит во мне шпионку, нападение на Алана всё равно случится.
На служебную квартиру Грэм тоже не собирался меня отпускать, поэтому наспех собранные вещи я сразу взяла с собой. Книгу, как и вчера, спрятала в наплечную сумку. Возможности пообщаться с Браном с утра опять не представилось. У меня появилась мысль, что он намеренно избегает встречи, а следом за ней — нехорошее подозрение касательно придуманного им плана.
Нам было совершенно необходимо поговорить, и я рассчитывала, что в Ледяном пике наши дороги пересекутся.
— Линардариас доставит тебя в безопасное место, — мигом разрушил мои надежды Петергрэм.
— Что ещё за место? — напряглась я.
— Загородный особняк Торнов. Он надёжно защищён.
— Я хочу остаться здесь.
— На Ледяной пик нападут послезавтра. Если Йар решились на такой шаг, значит, на что-то рассчитывают. Риск находиться здесь выше, чем в другом укрытии.
— Нет, я никуда не поеду.
— Да что с тобой? — изумился Петергрэм. — Не притворяйся, что не осознаёшь опасности.
— На поместье тоже могут напасть.
— Этого мы не знаем, зато в атаке на Ледяной пик уверены наверняка. Не заставляй принуждать тебя и подозревать, что ты задумала очередной эксперимент с парадоксом, — он резко помрачнел. — Ты что-то задумала? Ева!
— Нет! — выпалила я. — Это ты должен решить, отправлять ли Нели письмо. Аланстар свою копию уничтожил. Как насчёт слов, которые ты говорил позавчера?
На секунду мне показалось, что Петергрэм ответит отказом, но тут он демонстративно вынул из кармана носитель данных (очевидно тот, на который было скопировано роковое приглашения) и, глазом не моргнув, растёр в пальцах, будто раскрошил кусок мела.