была почти всё время, что я её помню, такой она стояла сейчас передо мной. Несущая свет даже в самые тёмные души, умеющая поднять настроение ханже, даже в самый паршивый день. Она стояла в шаге от меня, будто только сошедшая с трибуны того уморительного выступления, снова смотрящая на свои руки. Я засмеялся сдерживая слезы непомерной радости.
– Я так по тебе скучал! – Сказал я, обнимая маму.
Она на секунду замешкалась в удивлении, но тут же сориентировалась, обнимая меня в ответ.
– Я тоже по тебе скучала чижик мой.
Мама выглядела посвежевшей, отдохнувшей, примерно лет на пять или семь моложе. Может около сорока. В хорошем, дорогом костюме любимого делового стиля. С пышной, уложенной прической, выкрашенной по обычаю в цвет «Морозный каштан».
– Ты выглядишь иначе.
– Иначе? Иначе, чем когда? – Уточнила мама.
– Иначе, чем буквально двадцать минут назад, когда я пришёл к тебе за помощью.
Мама немного задумалась, уголки рта опустились, и она приняла более серьёзный и сосредоточенный вид.
– Забыла. Для тебя же это было совсем недавно. Кирилл, для тебя прошло двадцать минут, а для меня чуть более трёх лет.
Такое упущение меня смутило.
– Об этом я не подумал.
С этой фразы, разговор потёк по другому руслу и инициатором выступила мама.
– Кирилл, мне нужно что бы ты рассказал мне всё, начиная с восьмого ноября до настоящего момента. Это очень важно. Попытайся вспомнить как можно больше.
Занятная и на удивление точная просьба. Восьмое ноября, та самая дата с которой всё началось. Именно с неё по желанию мамы начал вещать, продвигаясь к этой минуте. И вещал я о бабе Клаве, её неожиданной смерти. О встрече с Олесей и о моей необъяснимой привязанности и любви к девушке. Непонятных снах, и ужасных событиях в машине скорой помощи. Об Олесеных родственниках и неординарных традициях её семьи. Заканчивал повествование путешествием во времени, пепельно-серым, мёртвом себе и своём безличии. На концовку пришёлся эпизод о моей бездумной просьбе о помощи. И вот я тут. Мама не просто слушала, она слушала и добавляла то, что мной неосознанно пропускалось. Будто осведомлена о последних днях моей жизни, лучше меня самого.
– Странно, – заключила мама. – Почти всё, что ты рассказал, за исключением эпизода, где ты кинулся меня обнимать, в точности сходится с предыдущим твоим рассказом. До этого были отличия, не всегда существенные, но они были.
– По-твоему только это странно? По-моему, всё что творится вокруг меня последние несколько дней, само по себе странно и не нормально. -Включил я здоровый сарказм.
Мама усмехнулась:
– Вероятно ты ляпнул неосознанно, но ты прав. Всё происходящее вертится вокруг тебя.
– Я не это хотел сказать.
– А я именно это, – перебила мама. – Клавдия, Олеся, её семья, так называемое неизвестное зло, – мама отделила словосочетание неизвестное зло, воздушными кавычками. – я, и даже цикличность наших жизней, всё и вся крутится вокруг тебя.
– Я не понимаю, о чём ты. Ладно, опустим пока тот факт, что я в центре всего, но о какой цикличности идёт речь?
– Давай вот с чего начнём, – мама говорила спокойно и осторожно, подготавливая почву к дальнейшему разговору. – Три года назад, ты явился ко мне из ниоткуда с просьбой о помощи. В тот день, я буквально на веру, восприняла то что ты мне сказал. Теперь пришла твоя очередь поверить и воспринять на веру всё, что я тебе скажу. Кирилл, дело в том, что мы проживаем свои жизни уже не впервой. То, что происходит с тобой и со всеми нами, повторяется не однократно. Твой приход ко мне, моя встреча с Олесей, наш диалог сейчас. Наши жизни из раза в раз ходят по замкнутому кругу, по цикличности.
Я сцепил руки на макушке, выдувая воздух изо рта:
– Действительно, в такое трудно поверить, но с учётом того, где мы стоим, – указал я по сторонам. – И как сюда добрался, будет глупо этого не сделать. По крайней мере это объясняет, почему ты предугадывала что я скажу.
Мама одобрительно кивнула, смотря в мои, мягко говоря, удивлённые глаза.
– И как ты обнаружила, что наши жизни повторяются?
– Очень легко, после того, как умерла. Я пришла к выводу, что помню все свои жизни, особенно последние четыре, потому что они были очень похожи. В них всегда происходили следующие сходства. Лёша погибал, ты приходил ко мне, просил о помощи и затем я умирала, оказываясь в этом мире. Здесь конечно не сразу, но я начинала вспоминать прошедшие жизни, потом мы вели диалог с Олесей и с тобой, и потом спустя какое-то время всё повторялось.
– То есть получается, ты всё помнишь. Но тогда почему я ничего не помню? – Сыпал я маму вопросами, не успевая толком обдумать информацию.
– Потому что ты жив. Даже с учётом того, что ты смог покинуть своё тело, оно всё ещё живо и спокойно себе функционирует сейчас в доме Олеси. Твоя душа прикреплена к физической оболочке. Именно поэтому я ничего не могу изменить пока жива, ведь только умерев, во мне начинают всплывать воспоминания. И даже в таком случае, память крайне выборочна. Понимаешь, наше духовное тело, – мама показа на себя. – Запоминает только яркую, интересную или часто повторяющуюся информацию. Подобно человеческому мозгу, незначительные события или рутина, благополучно стираются.
– Но почему наши жизни замкнулись? Как ты там это называла?
– Цикличность!
– Да. Почему наши жизни попали в цикличность?
– Сперва нужно прояснить, называть этот феномен цикличностью, я придумала сама. Так легче объяснять тебе происходящее. Ещё я называю его воплощение. А вообще я не знаю. За множество своих воплощений, мне так и не удалось выяснить почему это происходит. Но зная точку отсчёта каждого нового цикла, у меня сложилось стойкое предположение с кем это связано.
– Мам подожди. То есть у каждого нового перерождения есть конкретное место начала?
– Не место начала, а дата начала.
– Только не говори, что цикл берёт начало восьмого ноября. – Предположил я.
– Нет, не берёт. Дата начала нового цикла – девятнадцатое января тысяча девять сот девяносто пятой год.
У меня затряслись губы.
– Это же…
– Да, – подхватила мама. – Это дата твоего рождения. Как я и говорила ранее, всё происходящее связано с тобой. И вероятно ты знаешь почему наши жизни зациклились, но не можешь вспомнить.
Вокруг нашего диалога витало исключительное напряжение. Ещё немного и пространство заискрится в разрядах беспорядочных молний.
– Жаль я не могу ничего вспомнить или хотя бы, как-нибудь, ощутить на себе воздействие цикличности. – Раздосадовано пролепетал я.
– Это не совсем так.
– Объясни. – Сразу подхватил я слова мамы.
– Хорошо. Кирилл, позволь спросить, зачем ты здесь?
Я хранил неуверенное молчание, вопрос вроде простой, но ввёл меня в глубочайший ступор.
– Давай так. Кирилл, ты проделал огромный путь через пространство, ты видел невероятные человеку вещи, стал Безликим, преодолел время и неоднократно перерождался на этой земле, повторяя свой