В задней части машины в боковом стекле, показалась голова Олеси. Сказать, что девчонка выглядела не в форме, значит не сказать ничего. Ещё несколько дней назад мой ум и сердце в бешеном трепете содрогались от увиденной картины. А сейчас, наблюдая её повторно, градус жути снова набирал высоту и достиг максимума с появлением «Незнакомца». Я приблизился в плотную к стеклу уазика. «Незнакомец» материализовался из неоткуда за спиной Ангела. Всё происходило точь-в-точь, только с другого ракурса. Завороженный, я смотрел постановку из собственной жизни. Но блажь резко схлынула, когда «Незнакомец» заговорил, а в моём разуме сомкнулись вместе разрозненные воспоминания происшествий минувших дней. Тоже самое лицо, тот же самый голос. Тон, тональность, темп и интонация речи, её невозможно больше перепутать, ведь те же самые особенности голоса, пять ночей назад вкладывали в мои уши бессмысленную информацию про самый важный день. Именно его, я неохотно слушал в нашу первую с Олесей ночь. Именно он звал с лестницы первого этажа Ангела, прикидываясь бабой Клавой, а секундой позже ломился в застенки её комнаты и был остановлен моей мёртвой копией. И именно его, я почему-то не узнал тогда, но обезличившись пару минут назад и повторно увидев «Незнакомца» в машине скорой, узнал сейчас. Будто прозрел, соединил цепи воедино. Тоже лицо, тот же голос. И теперь собрав эти знания воедино, я более не перепутаю его не в яви не во снах. Организатор наших бед, палач, изначальная тьма и первородный ужас, «Незнакомец» и «Неизвестный», всё в одном лице, наконец получивший своё первое имя и имя ему – страх во плоти.
Действие завязалось. «Незнакомец» из скорой от разговоров, перешёл к решительным мерам тех событий. Я если честно ничего не помню и после фразы «Ты же не хочешь заставлять её страдать», тогда для меня всё закончилось. Первое моё воспоминание стало открытое небо и горячая кровь, стекающая вниз по холодной руке. Правда о некоторых нюансах мне довелось узнать из уст Олесе тем же вечером. Но она поведала только о моей ссадине на щеке, ничего о том, как я выбрался из машины в рассказе не было. По другую сторону стёкол уазика, разворачивался экшен и драма. «Незнакомец» из скорой свирепым ударом выбил стекло, схватил мою напуганную копию и шарахнул о перегородку между салоном и отделением для пациентов. Крики, кровь из разодранной щеки, Олесены проклятья в адрес моего обидчика. Ангел гневом испепеляла воздух вокруг себя и словно в поддержку словам девушки, снова появился яркий, кипельно-белый свет. Я повернул голову налево. Пепельно-серый Кирилл, испускал нарастающие потоки энергии. Они преобразовывались в спектр света. Бешеная аура прошивала обшивку машины беспрепятственно проникая в салон, обволакивая присутствующих. Явление произвело впечатление на всех, начиная от Олеси и моей испуганной копии, заканчивая главным образом, «Незнакомцем». Он замешкался, на десять небольших секунд, исказил лицо в нерешительном недоумении. Этого хватило, и Олеся прямо из-под его носа, перевесилась с гроба и сквозанула на пол, скрывшись в неизвестном направлении. Будто в машине вместо пола, чёрная дыра – Ангел провалилась под днище и спарилась. Мёртвый Кирилл не последовал за ней, вместо этого он увеличил напор ауры, заряжая её на конечный залп. «Незнакомец» убрал руки, отпустил мою копию и закрылся в попытках спастись от выжигающего света. Мне дали карт-бланш на действия, маленькую лазейку. Ослеплённый в гораздо меньшей степени, чем наш оппонент, я нащупал боковую ручку двери машины. Дёрнул, но она не поддалась. Не мешкая, прямым ударом разбил боковое стекло, снял внутреннюю блокировку и вскрыл таким образом дверь. Ухватился за спецовку своей испуганной копии и с увеличенной силой Безликого, вышвырнул его на обочину. Кирилл двух дневной давности кубарем скатился вниз по грязевому настилу. Резко свет потух и когда я обернулся то обнаружил, не пепельно- серого меня, не страха во плоти, в виде «Незнакомца» уже не было. Их след простыл, а тот единственный, кто оставлял за собой следы лежал в кювете, обращённый потерянным взором к мрачным облакам.
Возиться с ним не было времени и не имело смысла. Скоро он очнётся, урывками восстанавливая память. Моя цель Олеся и сейчас мне точно известно, какую станцию она посетила – мёртвые апартаменты Клавдии Семёновны. Дверь в поле всё ещё стояла. Кто-то или что-то, возможно сквозняк, любезно её закрыли. Глупо отрицать, но проход в кроличью нору, стал самым полезным девайсом за все двадцать четыре года жизни. Эта пространственная воронка астрального мира, на ум более ничего не приходит, по функционалу, даже полезней телепортационной на борту звездолёта Энтерпрайз. Мало того, что она кидает во времени, так ещё и подвозит в нужное место в назначенный час. Жаль только, она не закидывала в конкретное место по моему велению Безликому хотению, а рандомно перемещала в гущу событий, в которой спешно приходилось разбираться. Ну и ладно не велика беда. Я в очередной раз распахнул дверь и прежде чем броситься в омут, насторожился. До этого, пространство по ту сторону сразу обрисовывалось и мне становилось от части понятно в каком я месте. Но сейчас за чертой двери ничего. К сожалению выбор не велик, а давать заднюю не вариант. Первый шаг придал уверенности, и я забрёл вглубь пространства. Позади ещё просачивался свет и поддувал беспечный ветер. А что если закрыть за собой дверь, а потом снова открыть. Мне думается решение верное и приведёт к правильному результату. Так и поступил. Закрывая за собой, я запирал не просто дверь, а запечатывал огромное поле и временной отрезок принадлежавший ему. Маленькую историю, развернувшуюся на просторах безымянной дороги. Последний воздух, рваными струйками залетел через узкую щель, отрываясь от большого брата, бороздящего свободное небо Российских прерий. Он охлаждал кожный покров и готовился к тому, чтобы переместиться и обрести для себя новый дом и последнее пристанище там, куда занесет нелёгкая.
Я открыл дверь и обнаружил, что стою в ванной собственной квартиры. Отрадно снова тут находиться. Как говорится дома и стены лечат, но явно не сегодня. Хотя слово сегодня, не очень применимо для подобной ситуации. Ведь я начал свою одиссею тринадцатого ноября в обеденной Олесеного дома, продолжил одиннадцатого ноября у машины скорой, а теперь… А теперь даже не понимаю, какой временной отрезок посетил. Единственное что можно отметить, сейчас либо день, либо только вечереет. Лампы по потолку не горели, но коридор ясно освещён. Я прошёл чуть вперёд и остановился на развилке квартиры. Вперёд, проход вёл на кухню. Назад, к ванной и комнате в которой мы спали с Олесей в последнюю ночь