Пламенный советский патриотизм противостоит в пьесе духовной нищете и маразму. «Биолога» Петерсона ставят в тупик гневные слова русского моряка Макарова: «Мне легче будет умереть, чем с позором жить!» Петерсон растерян. Живем только раз, поэтому ради сохранения жизни можно пойти на любую подлость — вот его мораль. Макаров предпочитает смерть предательству: «Именно потому, что у нас только одна-единственная жизнь, ее надо прожить по-человечески».
Мы уже говорили о двуплановости сюжетно-композиционной структуры драмы. Но эта двуплановость не разрушает единства, целостности произведения, потому что оно объединено единым идейно-тематическим центром — образом Макарова. Его сюжетная линия является стержневой в пьесе, его борьба — основа конфликта, движущего сюжет. Политические позиции персонажей проясняются в драме прежде всего по их отношению к Макарову.
В его образе Галан отобразил то главное, что составляет характер советского человека: патриотизм, стойкость, мужество. Индивидуальное в Макарове только сильнее подчеркивает типичность образа советского человека. Галан показывает, что истоки героизма Макарова не только в его личных особенностях, но и в тех общих законах советской жизни, которые формируют характер советского человека. Макаровым руководит чувство любви и преданности своему народу, чувство ответственности перед Родиной. «Вы думаете, я иду на смерть, как на свадьбу?.. — говорит он американской журналистке Норме. — Поймите! Я ненавижу смерть, но я еще больше ненавижу жизнь, какой они хотят меня осчастливить. Если бы я испугался их… они бы не сказали: „Макаров — изменник“; они бы сказали: „Советский моряк Макаров — изменник“. А мне никто не давал права покрывать позором мой народ».
Смерть Макарова не остановила его друзей. Они доводят до конца начатое им дело. В свете этого становится понятным первоначальное название драмы — «Недопетая песня», а также и та роль, которую играют в сюжетно-композиционной структуре пьесы музыкальное сопровождение и непосредственно связанные с ним разговоры и реплики персонажей. Через всю драму лейтмотивом проходит песня Шуберта, исполняемая музыкальным ящиком в трактире фрау Мильх. С песней связан эпизод, имеющий очень важное значение в драме. Испорченный музыкальный ящик всегда обрывает песню на полуслове и, по словам хозяйки, «только изредка дотягивает… до конца».
«Андрей. А жаль! Хорошая песня. Мне еще ни разу не удалось дослушать ее до конца.
Белин. И вряд ли удастся…
Андрей. Как это понимать?
Цупович. Не дву-смыс-ленно, насколько я знаю своего друга.
Пауза. Андрей медленно достает из кармана куртки… кинжал.
Андрей (показывая кинжал Велину). Неплохая сталь…
Фрау Мильх (со страхом). Господин! Перестаньте размахивать ножом в моем заведении. Я и без того боюсь?..
Цупович. Ха-ха!.. (Андрею. — В.В., А.Е.) А вы? Не боитесь?
Андрей. Мы — нет!..»
Второй смысловой подтекст этого разговора очевиден. Собеседники прекрасно понимают, что речь идет не о песне, а о деле Андрея. Реплика Цуповича: «Не боитесь?» — воспринимается в контексте как прямая угроза расправиться с Макаровым. Большой общественный смысл приобретает здесь и ответ моряка. «Мы — нет!..» «Неплохая сталь», — говорит Андрей. И зритель чувствует, что речь здесь идет о мужестве советских людей, об их преданности Родине. «Мы» — это советские люди, сплоченные братской солидарностью. «Если я не допою песни, ее допоют другие» — таково значение слов Макарова. Эта важная идея реализуется не только самим развитием действия, но и музыкальным оформлением его. Именно оно вносит тот последний аккорд, который придает страстно-оптимистическое звучание финалу драмы:
«Дуда опускает монету в музыкальный ящик.
Зазвучала знакомая нам песня…
„Жил советский моряк, один из многих, и его гордое сердце даже в неволе тянулось к песням, в которых много любви и веры в то, что правда и тут, в царстве петерсонов, должна победить! И она победит, Андрей Макаров!“
Свет постепенно гаснет. Песня, поддерживаемая аккордами органа, звучит все громче и шире и, как бы подтверждая слова Дуды, заполняет собой все».
О том, насколько характерно и правдиво все изображенное Галаном, говорит то обстоятельство, что многое из материала, составившего сюжет драмы, взято писателем из самой жизни.
«Ну, мальчики, кого вы за последние сутки облапошили?.. Обокрали?.. Пристукнули?.. Ваше счастье, что осенью вагон шоколада был разворован не в моем районе», — говорит Боб Лобер Белину и Цуповичу. Приведенный здесь факт действительно имел место в жизни. В корреспонденции «Остров чудес» Галан писал о «подвигах» националистов, окопавшихся в Мюнхене:
«Президент полиции тоже не хочет разговаривать на эту тему.
Третьего дня в Пасинге, под Мюнхеном, „ди-пи“ („перемещенные лица“. — В.Б., А.Е.) в одну ночь растащили целый вагон (десять тонн!) юнровского шоколада. Обыск не дал никаких результатов».
Галан рассказывал, как свидетельствует М. А. Кроткова-Галан в своих воспоминаниях, что «аналогичные данные писатель получил от редактора местной газеты»: националисты «в течение одной ночи умудрились разворовать целый вагон американского шоколада, да еще по пути устроить несколько грабежей».
По дороге в Нюрнберг Ярослав Александрович, не подозревая того, что проезжает недалеко от лагеря «перемещенцев», остановился, так как в этот момент что-то случилось с машиной. Пока шофер возился около машины, к нему подошел невысокий худой человек. Он поспешно начал объяснять, что ему необходимо узнать адрес советской миссии, чтобы добиться отправки его и товарищей на Родину, чему всячески препятствуют оккупационные власти.
Финал приведенной здесь истории раскрывается Галаном в корреспонденции «Протекторы измены».
Юноша Василий Б. из Куликова Львовской области «попросил разрешения оставить у меня велосипед, — пишет Галан, — потому что „они догадаются, куда я езжу, и сломают мне машину“. Он ушел. Напрасно я прождал его все следующее утро, напрасно ждал неделю, вторую, четвертую… Велосипед несчастного Василия из Куликова пришлось сдать… как имущество человека, пропавшего без вести…» Несомненно, что эти наблюдения положены в основу рассказа Цуповича в пьесе: «Один из них отважился даже составить список желающих вернуться домой. Как-то утречком он выехал на велосипеде в Мюнхен, чтобы передать список большевистской репат-риационной комиссии. Через два часа на автостраде были найдены бренные останки неосторожного велосипедиста и раздавленный колесами неизвестного „студебеккера“ велосипед…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});