мою талию и притягивает ближе, пока наши тела не соприкасаются и я не чувствую тепло его бедер даже сквозь слои шифона.
Я заставляю себя расслабиться рядом с ним.
– Многие в Илоре хотят союза между нами. Когда они увидят тебя со мной, наше единение, это быстро посеет сомнения в их умах, и вскоре они станут думать так, как мы этого хотим. Кроме того, даже если кто-то из них нападет на тебя, отчего тебя это беспокоит? Разве ты просто не воскреснешь из мертвых?
Я фыркаю над его неудачной попыткой пошутить.
– Я бы предпочла не проверять эту теорию.
Потому что – если уж честно – я не уверена, что теория правдива. Софи была абсолютно непреклонна, когда сказала, что если илорианцы узнают, кто я на самом деле, то сразу же убьют меня. Так что, вероятно, моя смерть все-таки возможна.
Лошадь галопом несется вперед, и при каждом толчке я ощущаю тело Зандера рядом с собой, но изо всех сил стараюсь сосредоточиться на том, что происходит впереди. Мы уверенным темпом сокращаем прямой путь по улице, люди расступаются перед лошадьми.
Меня переполняют чувства, когда я слышу эти крики и хлопки, улавливаю смесь ароматов свежеиспеченного хлеба, рыбы, кожи и немытых тел. Я непреднамеренно прижимаюсь к Зандеру, чтобы ощутить себя в безопасности. Люди машут шляпками, взывая к своему королю со всех сторон, и время от времени я различаю мое имя, к которому иногда прибавляют слово «королева». Я вспоминаю, как Элисэф рассказывал о принцессе, которая постоянно улыбалась рядом с Зандером, и растягиваю губы в жалком подобии улыбки, кажущейся ненастоящей.
По мере приближения к воде пейзаж и настроение жителей меняется. Те здания, что ближе к рыночной площади, были двух- и трехэтажными, украшенными ставнями и причудливыми решетками на окнах, а здесь дома совсем другие: они выстроились слева, у воды, – простые, обшарпанные одноэтажные лачуги, не выделяющиеся ничем, кроме хорошего вида на океан.
Справа – высокая каменная стена, разделяющая две стороны одного города. Люди здесь гораздо более старшего возраста, их одежда потрепана, обветренные лица и жилистые тела говорят о признаках лишений. В воздухе пахнет гнилью, сыростью, сточными водами и грязью.
Мне не требуется вспоминать свой немалый опыт, чтобы понять – это бедный район Цирилеи.
– Здесь. – Зандер тянется вниз, зарываясь под слоями моих юбок и доставая бархатную сумку, привязанную к седлу, а затем кладет ее передо мной – содержимое побрякивает со знакомым звуком. Зандер легонько расстегивает пряжку одной рукой и говорит: – Брось.
Я лезу в сумку и беру горсть золотых монет, поражаясь их весу и размеру.
– Бросить монеты?
– Да, людям.
Я смотрю на шаткое крыльцо впереди. Пожилая пара стоит в дверях своей лачуги, мужчина сгорбился над деревянной тростью, женщина прикрывает глаза от яркого солнца обрюзгшими руками.
– Разве мы не должны остановиться?
Как эти люди заберут деньги, когда они еле стоят?
– Еще недавно ты боялась покушения, а теперь хочешь прогуляться по трущобам пешком с горстью монет? – издевается Зандер.
– А что? Здесь опасно?
В этом районе не может быть хуже, чем в тех приютах, где я оказалась в первые дни пребывания на улице. До того, как подружилась с тамошними людьми и научилась ориентироваться в городе. Во многих из тех мест было намного опаснее, чем просто спать на скамейке в парке.
– Только не когда я рядом с тобой.
Взгляд пожилого мужчины полон отчаяния. Он смотрит на бархатный мешочек в моей руке, терпеливо ожидая подачки. Рядом стоит молодой, более проворный мужчина и внимательно следит за ситуацией. Приспособленец. Я знаю таких людей: он собирается забрать все, что не успеет пожилая пара.
– Тогда будь рядом. Это ведь люди, а не стая гусей. Я не собираюсь бросать им монеты, как будто это хлебные крошки. Помоги мне слезть с лошади. – Я оборачиваюсь и, смягчив голос, добавляю: – Пожалуйста.
Зандер довольно долго всматривается в мое лицо пронзительным взглядом, а затем командует:
– Стоять!
Лошади останавливаются.
– Элисэф, возьми поводья. – Зандер соскальзывает с седла и уверенно приземляется на каменную дорожку. – Итак?
С гораздо меньшим изяществом я хватаю мешочек с монетами и, держась за крепкую шею лошади, перебрасываю ногу. Сильные руки хватают меня за бедра и опускают на землю, словно я ничего не вешу. Зандер не спешит сразу отпускать меня. Вместо этого он наклоняется, чтобы прошептать:
– Если это уловка, чтобы сбежать…
– Да, да… голову с плеч.
Хотя я не уверена, что на площади для казни имеется гильотина.
Король делает резкий вдох, его хватка на моем теле сжимается, но боли не причиняет.
– Тебе нравится испытывать меня.
Вполне вероятно, а это значит, что мой страх перед ним ослабевает. Не знаю, хорошо это или плохо.
– Прости, ты сказал мне говорить свободно. Ты бы предпочел, чтобы я прикусила язык и улыбнулась, как безмозглая дурочка?
– На глазах у других это было бы идеально.
Я смотрю через плечо, чуть задирая голову вверх, на его красивое, хоть и суровое лицо, и улыбаюсь ему самой широкой, самой фальшивой улыбкой, на какую только способна.
– Лучше?
Со сдавленным звуком он отпускает меня только для того, чтобы положить руку мне на поясницу. Я уговариваю себя расслабиться под его прикосновением, и мы вместе идем вперед.
Боз заметно напрягается.
– Ваше Высочество, не лучше ли, если страж…
– Отставить, – перебивает его Зандер, когда мы проходим мимо.
Приблизившись к пожилой паре, я ощущаю зловоние немытой кожи. Они смотрят с опаской. Обувь мужчины порвана, пальцы оголены.
– Ваше Высочество. Ваше Высочество, – эхом раздается бормотание.
Женщина кланяется перед нами. Старик пытается поклониться, но ясно, что его бедро не позволяет.
– Пожалуйста, не утруждайте себя, сэр, – говорит Зандер с любезностью в голосе, которая меня удивляет.
Вблизи эта женщина напоминает мне Ину из парка Инвуд, женщину, которая потеряла все из-за медицинских счетов и тяжелой депрессии после смерти мужа. Если она ежедневно не проверяла, в безопасности ли ее бездомные друзья, то сидела внизу у реки и строила инуксуки[15] на валунах. Я слышала, она умерла в прошлом году. В одиночестве, у реки.
Я лезу в мешочек и кладу горсть монет в руку ожидающей женщины.
Ее глаза расширяются. С прерывистым шепотом она произносит:
– Да благословят вас Судьбы, Ваше Высочество!
Она украдкой оглядывается, прежде чем спрятать деньги в карман на всякий случай.
Зандер ведет меня к следующей лачуге.
– Может быть, в следующий раз по одной монете на человека? Моя щедрость не бездонна.
– И все же ты живешь в замке, расписанном золотом, – цежу я