быстр, а удар точен. Однако, если Элисэф выглядит запыхавшимся, Зандер похож на того, кто мог бы драться даже во сне. Элисэф сказал, что он
подпитывается гневом Малакая. Того самого бога с черными рогами, которому нравится посылать демонов из ада на землю.
Наверное, угроза его трону по-настоящему серьезна, раз он согласился на сговор со мной.
Зандер блокирует выпад, а затем молниеносным движением поворачивается и делает взмах. Его клинок вонзается в бицепс Элисэфа. Я замираю от ужаса, когда мой ночной страж с грохотом роняет меч и хватает короля за руку, а на лице отражается гримаса боли. Кровь ручейками струится между его пальцами, стекая на землю.
– Во имя Судеб, ты пытаешься отправить меня в Захалу до наступления темноты? – произносит Элисэф сквозь стиснутые зубы, и его лицо бледнеет.
– Едва ли это возможно. – Зандер кажется невозмутимым, но затем кричит кому-то, кого я не вижу: – Приведите Вэнделин! – Элисэфу он говорит следующее: – Держи. Останови кровь вот этим, – и стягивает рубашку через голову, бросая ее своему другу.
Когда Элисэф собирается взять ткань и намотать ее на руку, на долю секунды показывается зияющая рана, от которой у меня мурашки бегут по коже.
– Я прошу прощения. Моя голова забита не тем, – мрачно говорит Зандер.
Как и моя. Все еще переживая за Элисэфа, я, однако же, ловлю себя на мысли, что исподтишка любуюсь оливковой кожей короля. Он хорошо сложен, в меру мускулист. Я почувствовала силу его рук ранее, но теперь вижу, что они отлично натренированы. Скорее всего, бесчисленными часами фехтования.
– Ваше Высочество! Швея здесь, чтобы снять с вас мерки! – громко объявляет Коррин с порога, привлекая взгляды обоих мужчин наверх, где прячусь я. Голый по пояс Зандер оборачивается, давая мне возможность рассмотреть его тело получше.
Я бросаюсь внутрь, мои щеки пылают огнем.
* * *
Дагни, в отличие от нахальной брюзги Коррин, просто душа компании – в комнате сразу становится тепло, как только она входит.
– О, Ваше Высочество! Это определенно было создано для вас! – Невысокая пухленькая швея прижимает к моей щеке прозрачную голубовато-серую ткань. – Купец сказал, что это цвет голубки в вечернем свете, и он был прав!
Ее послали сюда, чтобы снять с меня мерки для нового платья, и Дагни не переставала болтать с тех пор, как увидела меня. Яркая женщина с густым, ритмичным говором, в которой нет ни толики враждебности. Она определенно в команде: «Милая, замечательная принцесса Ромерия никогда не сделала бы этих ужасных вещей!» Приятное разнообразие после угрюмой Коррин.
– Гляньте-ка, как этот цвет оттеняет вашу кожу. Просто прелестно!
Брови Дагни хмурятся, когда она наклоняет голову и принимается изучать материал под углом. На ее ухе я замечаю золотую бирку, а гравировка – символ, который мне не прочесть, – совпадает с той, что есть у Коррин. Должно быть, это их клеймо служения Зандеру и королевской семье. В ее волосах проглядывает седина, из пучка выбились несколько прядей и теперь торчат во все стороны, будто проводки. По сравнению с теми, кого я до сих пор наблюдала в замке, она – что-то новое. Как глоток свежего воздуха.
– Разве ты не согласна, Коррин? Разве это не идеальный цвет?
– Думаю, тебе пора кончать с лестью и начать уже снимать мерки, чтобы Ее Высочеству не пришлось ходить на важные приемы в ночной сорочке. Вот что было бы идеально, – резко говорит Коррин.
Я пронзаю свою служанку скучающим взглядом.
– Тебе больше негде быть?
У кого-то плохое настроение? Эта девушка никогда не задерживается в моих покоях. Это впервые. Опять же, сегодня все новое и быстро меняется.
Коррин складывает руки на своей маленькой груди.
– Я именно там, где мне нужно быть. – Затем она поворачивается к Дагни и говорит уже более примирительным тоном: – У Ее Высочества много дел. Пожалуйста, поторопись.
У меня теперь и расписание имеется? Я смотрю на Коррин, но она не вдается в подробности, помогая мне снять платье.
Дагни задыхается при виде моего плеча, покрытого шрамами, которое виднеется из-под сорочки.
– О, Ваше Высочество!
– Да, да. Они ужасны, – отмахивается Коррин. – Король хотел бы, чтобы они были прикрыты.
Ее слова – острый укол для моего самолюбия.
– Значит, истории правдивы? О дэйнаре? – шепчет Дагни, словно боясь произнести слова вслух.
– Конечно нет! – рявкает Коррин, глядя на швею так, будто та идиотка, что вообще даже предположила это. – Если бы дэйнар сделал это с Ее Высочеством, она была бы мертва.
– Я понимаю, но истории… – вспыхивает Дагни, и ее щеки алеют.
Мне становится обидно за нее. Доброе сердце женщины не может сопротивляться влиянию дурного характера Коррин.
– На Ее Высочество напал один из своих, когда она пыталась остановить повстанцев. Они использовали на ней кэйко-когти.
Коррин бросает на меня резкий взгляд, как бы предупреждая, чтобы я не опровергала ее ложь.
– Ох уж эти злыдни. – Дагни яростно качает головой. – Злые настолько, что сделали подобное со своей же принцессой. Ох, да, у меня имеется для вас кое-что, Ваше Высочество. Набросок.
– То есть ты сошьешь мне платье?
Она хихикает, будто мои слова ее смешат.
– А как же, я ведь швея Ее Высочества. Я сошью для вас все наряды. Новые и правильные, которые скроют то, что нужно скрыть.
Дагни принимается снимать мерки с моего тела, словно страстно возжелала срочно приступить к работе.
– Не могла бы ты сделать это платье менее… пышным?
Брови Дагни хмурятся.
– Пышным, Ваше Высочество?
– Да, менее пышным. – Я указываю на свои бедра, широко разведя руки в стороны, а после на платье, которое было на мне сегодня. – Я бы хотела что-то более облегченное, не такое тяжелое.
Я вспоминаю платье, которое было на мне в ту ночь, когда я встретила Софи. Пока что ничего похожего по стилю я не видела.
– Но такие наряды носят лишь придворные дамы! – выпаливает Коррин, словно моя просьба принесла ей личное оскорбление, а затем резко добавляет: – Ваше Высочество.
«Может, настало время для нового стиля», – хочется сказать мне, но я должна быть, как они, так скажем, не выделяться из толпы, чтобы они не поняли, что я незваный гость в их мире. В любом случае мне стоит быть благодарной, что эти наряды не включают в себя металлические обручи и турнюр[17].
– Королю не понравилось пышное платье, когда мы ехали по городу.
И не дай бог нам не угодить ему.
Что бы ни хотела сказать Коррин, это осталось при ней.
– Что-то облегченное. – Дагни чешет подбородок. – Не думаю, что понимаю вас.
– Можно? – Я