Виконт де Мармань, как он того и хотел, застал Бенвенуто одного. Вот как это произошло.
Раздосадованный гневом прево, обиженный презрением герцогини д’Этамп, а главное, подстрекаемый своей ненасытной жадностью, виконт решил напасть на льва в его логове с помощью двух наемных убийц и выбрал для похода день св. Элигия — праздник корпорации золотых и серебряных дел мастеров, когда Нельский замок должен был пустовать. Итак, он шагал по набережной, высоко подняв голову, с бьющимся сердцем, а наемные убийцы шествовали в десяти шагах позади него.
— А вот, — раздался вблизи чей-то голос, — красивый молодой сеньор идет на любовное свидание: храбрый вид — для дамы, а двое сбиров — для ее мужа.
Де Мармань обернулся, думая, что пошутил кто-нибудь из его приятелей, но увидел незнакомого ему человека, который шел в том же направлении. До сих пор виконт его не замечал — так он был поглощен своими мыслями.
— Бьюсь об заклад, что я прав, любезный кавалер, — продолжал незнакомец, желая перейти от монолога к диалогу. — Ставлю свой кошелек против вашего, даже не зная, сколько в нем монет… да мне это все равно… что вы идете искать счастья… О, молчите же, будьте скромны в делах любви! Это наш долг. Ну, а зовут меня Жак Обри, я по званию школяр; сейчас я иду на свидание с Жервезой Попино, прехорошенькой девушкой, но, между нами говоря, страшной недотрогой; впрочем, она не устояла перед перстеньком. Правда, перстенек этот — просто чудо! Чудо-перстенек работы самого Бенвенуто Челлини, что тут говорить!
До сих пор виконт де Мармань почти не слушал излияний дерзкого болтуна и остерегался отвечать ему. Но при имени Бенвенуто Челлини он насторожился:
— Работы Бенвенуто Челлини? Черт возьми! Слишком хороший подарок для школяра.
— Э, да вы сами понимаете, любезный барон… Кстати, кто вы: барон, граф или виконт?
— Виконт, — отвечал де Мармань, кусая губы: его бесил непочтительный, фамильярный тон школяра, но ему хотелось вытянуть из него какие-нибудь сведения о Челлини.
— Сами понимаете, любезный виконт, что перстень я не покупал. Нет, хоть я в душе и художник, но не трачу деньги на такие пустяки. Мне преподнес его Бенвенуто в знак благодарности — я помог ему в прошлое воскресенье отнять у прево Большой Нельский замок.
— Так, значит, вы друг Челлини? — спросил де Мармань.
— Закадычный друг, виконт, и горжусь этим! Знаете ли, друг на всю жизнь. Вы, конечно, тоже с ним знакомы?
— Да.
— Какое же это для вас счастье! Великий талант, не правда ли, любезный? Простите, я сказал вам «любезный» — такая уж у меня привычка; да и, кроме того, я тоже из благородных. По крайней мере, матушка твердила об этом отцу всякий раз, когда он колотил ее. Так вот, как уже было сказано, я — почитатель, доверенное лицо, названый брат великого Бенвенуто Челлини и, следовательно, друг его друзей, враг его врагов, ибо у великого мастера есть враги. И первейший — герцогиня д’Этамп, затем парижский прево, старый болван, затем некий де Мармань, ужасно нескладный и долговязый. Говорят, он хочет завладеть Большим Нельским замком. Пусть только сунется, черт возьми!
— Так Бенвенуто известны его намерения? — живо спросил де Мармань, заинтересовавшись словами школяра.
— Его предупредили, но… тише! Не будем об этом говорить. Пусть вышеупомянутый де Мармань получит должное наказание.
— Значит, Бенвенуто все время настороже? — спросил виконт.
— Настороже? Да он всегда настороже. Сколько раз его собирались убить там, на родине, но, слава Богу, всякий раз он благополучно отделывался.
— А что же вы подразумеваете, говоря, что он настороже?
— Уж, конечно, не то, что у него дома целый гарнизон, как у старого труса прево! О нет, нет, напротив, сейчас он совсем один — ведь все его подмастерья отправились повеселиться в Ванвр. Я собирался пойти к любезному Бенвенуто — составить ему партию в мяч. Да, на беду, Жервеза оказалась соперницей великого мастера, и, сами понимаете, я предпочел Жервезу.
— В таком случае, я вас заменю, — заявил де Мармань.
— Ну что ж, ступайте к нему, такой поступок достоин похвалы. Ступайте, любезный виконт, и передайте моему другу Бенвенуто, что нынче вечером я навещу его. И вот еще что: постучитесь три раза, да посильнее, уж так у нас условлено, — он придумал это из предосторожности, остерегаясь верзилы де Марманя, который все строит ему какие-то козни. А вы не знаете этого самого виконта де Марманя?
— Не знаю.
— Эх, жаль! Не то вы бы мне его описали.
— Зачем вам это?
— А вот встретился бы с ним — запел бы он у меня! Сам не знаю почему, но поверьте, любезный виконт, в лицо я не видел вашего Марманя, а просто терпеть его не могу! Попадись он мне только в руки, уж я бы его проучил как нельзя лучше!.. Но, прошу прощения, вот мы и пришли, и я вынужден вас покинуть… Да, кстати, как вас зовут, любезный?
Но виконт быстро удалился, будто не расслышал вопроса.
— А-а! — протянул Жак Обри, глядя ему вслед. — Видно, любезный виконт, вам угодно сохранить инкогнито! Вот оно, истинное рыцарство, или я вообще ничего в этом не смыслю! Как вам угодно, любезный виконт, как вам угодно…
Тут Жак Обри, заложив руки в карманы и насвистывая песенку, зашагал, как всегда, вразвалку и свернул на улицу Валька, в конце которой жила Жервеза. А виконт де Мармань продолжал свой путь к Большому Нельскому замку.
В самом деле, как и говорил Обри, Бенвенуто был дома один: Асканио где-то бродил, витая в мечтах, Катрин вместе с Рупертой отправилась в гости к какой-то подруге, а подмастерья справляли праздник св. Элигия в Ванвре.
Ваятель работал в саду над исполинской глиняной моделью статуи Марса, огромная голова которого возвышалась над крышами Большого Нельского замка и, казалось, лицезрела Лувр, когда Жан-Малыш, в тот день стоявший на страже у дверей, введенный в обман троекратным стуком де Марманя, принял виконта за друга и вместе с двумя сбирами провел его в сад.
Хоть Бенвенуто работал и не в доспехах, как Тициан, но зато, как Сальватор Роза, со шпагой на боку и мушкетом под рукой. И де Мармань увидел, что не многого добился, нагрянув к Челлини, — ведь он попал к человеку вооруженному.
Виконт струсил, но все же попытался скрыть страх и, когда Челлини повелительным тоном, не терпящим возражения, спросил, зачем он пришел, ответил с наглым видом:
— До вас мне дела нет. Зовут меня виконт де Мармань, и я королевский секретарь. А вот и указ его величества, — прибавил он, поднимая грамоту над головой, — изволившего пожаловать мне часть Большого Нельского замка. Итак, я пришел, дабы отдать распоряжения и обставить по своему вкусу отведенные мне покои, где отныне я буду жить.