Читать интересную книгу Россия при смерти? Прямые и явные угрозы - Сергей Кара-Мурза

Сам же он признает: «Если 15–20 лет назад по многим научным направлениям Россия стояла вровень с лидерами, то сейчас существенно отстает. Такой вывод сделали около 3500 авторитетных и независимых экспертов, которые готовили доклад». Но заместитель министра по науке вряд ли признает, что это отставание — результат вполне определенных решений и действий правительства, которое он представляет. Если спросить прямо, он, наверное, опять сошлется на уникальность России: как только к власти пришло хорошее правительство, наука в ней увяла. Ну что за страна-урод!

Здесь нет возможности разбирать частные вопросы, но рассуждения г-на Хлунова о науке показывают, что в МИФИ «этого не проходили», а после вуза читать книжки о том, что такое наука, у него не было времени. Заведовать научной политикой России — муторное дело, ни на что времени не остается.

Этот эпизод отражает совершенно типичную ситуацию, которая является нормой для нынешней системы управления. Это — частная, третьестепенная угроза для России, но уже и одна она может привести к катастрофе.

К несчастью, само научное сообщество России настолько утратило способность к рефлексии, что не может выделить группу авторитетных ученых, которые смогли бы без надрыва объяснить власти, в чем стратегическая необходимость для страны сохранить и восстановить отечественную науку, несмотря на ее нынешнюю неэффективность в терминах тупого рынка. В течение целого столетия российское научное сообщество могло эту свою обязательную функцию выполнять. Академики — монархисты и кадеты — могли объяснить это Ленину в обстоятельных личных беседах и докладах. Академики Иоффе, Капица и Курчатов могли в личных беседах и записках объяснить это Сталину. Академик Келдыш мог объяснить это Хрущеву, академик А.П. Александров — Черненко. Почему сегодня В.В. Путин говорит языком Фурсенко, совершенно неадекватным ни состоянию России, ни состоянию науки?

Главные ошибки в оценке полезности науки, особенно в период кризиса, порождены не отсутствием хороших методик «измерения эффективности», а структурными причинами — тем, что из поля зрения выпадают многие важные функции науки, которых просто не замечают, когда наука функционирует. Мы обычно не думаем о счастье дышать, а утопленники нам уже не могут растолковать.

Среди тех «продуктов науки», которые невозможно купить или позаимствовать за рубежом ни за какие деньги, есть и такие, что необходимы для обеспечения политической, культурной и экономической независимости страны. Но даже если не считать независимость существенной ценностью, то надо учесть, что Россия долгое время не сможет жить без своей науки даже как сателлит США. Она слишком велика и сложна.

Наука — не только одна из полезных отраслей хозяйства и духовной деятельности, это системообразующий фактор России, один из ее корней. Через многие воздействия, которые нельзя получить извне, отечественная наука участвует в создании, скреплении и развитии России и ее современного народа (нации). Вот главное значение той части науки, которая не может быть заменена импортом знания, технологий и экспертов.

Перечислим кратко те функции, через которые отечественная наука участвует в «воспроизводстве» России. На период кризиса, то есть когда под угрозу поставлено именно воспроизводство страны, эти функции и есть главный предмет оценки полезности науки.

— Наука через систему образования, средства массовой информации и личные контакты значительной прослойки ученых формирует рационально мыслящего человека с современным взглядом на мир, природу и общество.

Не располагая крупным научным сообществом, выросшим на почве национальной культуры, Россия не смогла бы произвести эту работу, т. к. для восприятия научного знания и метода и включения их в интеллектуальное оснащение народа необходимо, чтобы они были «переведены» на язык родной культуры. Исключительная устойчивость советского народа в войне 1941–1945 гг. и народа России в условиях тяжелого кризиса в 90-е годы — в большой степени результат длительного «воспитания наукой».

Воспитательная и просветительная функция науки выполнялась в советское время с опорой на исключительно широкую сеть каналов социодинамики знания. Это и общество «Знание», лекционная работа ученых и издание широкого круга научно-популярной литературы, постоянное присутствие ученых на телевидении. Однако в общество поступал и широкий поток продуктов культуры, созданных учеными, но прямо не относящихся к категории научно-популярных. Для его «производства» требовалось многочисленное научное сообщество. Вот пример — «Книга о вкусной и здоровой пище». Она издавалась с 1952 года почти ежегодно, каждое издание по 500–600 тыс. экземпляров, причем тираж расходился в кратчайшие сроки. В этой книге кулинарные рецепты сопровождаются комментариями ученых на тему рационального питания, состава и свойств продовольственных продуктов, процессов консервирования, лечебного питания и пр. Эти замечательные тексты были написаны ведущими учеными и врачами, они содержали очень широкий спектр важного знания. В сочетании с чисто практическими «бытовыми» рекомендациями они оказывали большое влияние на сознание массы людей.

Это воспитание обладает инерцией. Можно показать, что до настоящего времени существующая в России наука в достаточной для кризисных условий мере выполняет эту функцию, и срыва пока что не произошло. Но при сохранении нынешних тенденций культурный срыв в следующем поколении весьма вероятен, такие признаки есть.

При этом не произойдет «возвращения» людей к нормам доиндустриальной, крестьянской культуры. Дерационализация мышления городского населения порождает «цивилизацию трущоб» с массовым антиобщественным поведением, наркоманией и инфекционными заболеваниями. Экономический и социальный ущерб от «одичания» значительной части населения не идет ни в какое сравнение ни с затратами на науку, ни с выгодами от нескольких технологий, которые хотели бы из нее «выжать» реформаторы.

Выполнение научным сообществом функции рационализации массового сознания сегодня затруднено тем, что власть в России, имитируя западные порядки, использует в качестве средства господства не убеждение и принуждение, а внушение и соблазн (манипуляцию сознанием). Для успешной манипуляции необходима достаточно глубокая дерационализация мышления, снижение способности граждан к логическим умозаключениям. Именно этим, а не низким культурным уровнем руководства телевидением объясняется заполнение его программ низкопробной продукцией масс-культуры, фальшивой мистикой и «лабораторно созданными» суевериями — при почти полном устранении просветительского научного слова. Рационализирующая деятельность науки оказалась в оппозиции политике государства.

На восприятие просветительских сообщений ученых влияет их статус в обществе. Этот статус в последние десять лет демонстративно понижался. Например, целенаправленно создавалось мнение, что именно «имперская» наука, это наследие идеократического государства, стала никчемной и неподъемной нагрузкой на государственный бюджет РФ. Вся гласная научная политика строилась исходя из иррациональных утверждений о «неконкурентоспособности» нашей науки, что якобы оправдывало ее демонтаж.

— Наука, охватывая своими наблюдениями, экспедициями и лабораторными исследованиями все пространство страны, дает достоверное знание о той реальной (и изменяющейся) природной среде, в которую вписывается вся жизнь народа.

Этого знания не может заменить ни изучение иностранной литературы, ни приглашение иностранных экспертов. Слишком велик в исследовании био- и геосферы России вес неявного знания, хранящегося в памяти, навыках и личных архивах национального научного сообщества. Еще более сложной и широкой задачей является «объяснение» этого знания политикам и хозяйственникам, широким слоям народа. Это может сделать только авторитетное и достаточно крупное отечественное сообщество ученых и околонаучные культурные круги.

Этот тип знания также обладает значительной инерцией. Оно «работает» какое-то время даже после свертывания («замораживания») экспедиций и наблюдений — если в стране остались производившие это знание ученые, которые ведут обработку материалов и сообщают знание через множество каналов информации. Эта функция до сих пор выполняется российской наукой, и, с учетом ничтожности предоставленных ресурсов, выполняется весьма эффективно. Но по мере ухода из жизни носителей неявного знания и, одновременно, размывания научных оснований массового сознания, этот потенциал угасает.

Исчезло державное государство как главный субъект, заинтересованный в исследовании природной среды России ради получения достоверного знания, которое не может быть оценено рыночными критериями. Еще менее способны рыночные силы поддерживать исследования, результат которых вообще не выражается в терминах экономической эффективности, а подчиняются иным критериям, например, безопасности.