Я проснулась гораздо раньше, чем мне хотелось бы для субботнего утра. Я не была уверена, что когда-нибудь привыкну к покачиванию автобуса, которое подсказывало мне, что мы снова выезжали в дорогу. Прошлой ночью я не выходила из комнаты даже после того, как Лорен громко и ясно заявил о своем присутствии. Я не хотела позволять ему вымещать свой гнев на мне — даже если это было не совсем неуместно. Чувство вины не означало, что я должна была стать его боксерской грушей.
К этому времени он и Хьюстон, вероятно, уже знали, что я делала с Риком. Я не думала, что Рик сам все расскажет, но что-то их насторожило. Было трудно не вспоминать тот трепет, с которым Рик трахал меня в рот, и ту силу, которую я ощущала, доставляя ему удовольствие.
У некоторых есть природный инстинкт к сексу. Некоторых нужно научить. Остальные же тратят всю свою жизнь трахаясь, но так до конца его и не понимают.
Любой, кто знал бы, на что обращать внимание, увидел бы меня насквозь.
Меня учили, что секс вне брачного ложа — это грех, которому не может быть прощения. Это противоречило учению милосердного Бога, но мои родители были непреклонны. Я бы горела в аду целую вечность.
Шлюха.
Грешница.
Обреченная.
Как еще я могла объяснить, что упала на колени перед Риком меньше чем через день после того, как раздвинула ноги перед Хьюстоном?
Я наслаждалась каждым мгновением.
Пребывание с Хьюстоном и Риком обнажило не только мое тело. Я не чувствовала себя свободной, пока не позволила им прикасаться ко мне, обнимать меня… использовать меня. У меня был план действий, когда я согласилась на этот тур, и теперь в нем было что-то для меня.
Если у меня действительно была болезнь, я надеялась, что никогда не найду лекарства.
На этот раз меня бы не оставили в покое. Три рок-звезды, спящие по другую сторону двери, не стали бы пользоваться моим телом, а потом обвинять меня в том, что я их соблазнила. Они не побежали бы навстречу свету и не молили бы о спасении. Хьюстон, Лорен и Джерико не были заинтересованы в том, чтобы их спасали. Именно в темноте они процветали.
Мои мысли были слишком хаотичны, чтобы снова убаюкать меня, поэтому я с трудом поднялась с кровати и облегчила свой мочевой пузырь. Едва приоткрыв один глаз, я выскользнула из спальни так тихо, как только могла. Последнее, чего я хотела — разбудить королей выпускного. В двухъярусной комнате без окон было все еще темно, несмотря на то, что было утро, и доносился громкий храп спящего медведя.
Рик.
Теперь, когда я вернулась в наш автобус, я планировала финансировать деньги в пару наушников с шумоподавлением. В противном случае у меня впереди был год бессонных ночей.
Я сделала еще три шага, прежде чем меня остановила мускулистая рука, покрытая толстыми венами, которая выпятилась и преградила мне путь. Проход был узким, а рука достаточно длинной, чтобы сильные, талантливые пальцы могли дотянуться до моей пустой койки. В ответ на меня смотрели такие темные глаза, что в тени его койки я могла только чувствовать, как Лорен наблюдает за мной.
Он был последним человеком, которого я ожидала застать бодрствующим до рассвета.
Хьюстон обычно рано вставал. Моя теория заключалась в том, что он использовал тихое время в одиночестве, чтобы придумать, как превратить оставшуюся часть нашей жизни в ад.
Наклонившись вперед, я увидела в слабом свете светодиодов, включенных в темноте, усталые глаза Лорена. Интересно, не спал ли он всю ночь и было ли это по тем же причинам, которые мучили меня?
Мне так жаль.
Однако я не могла сказать ему этого, потому что Лорен слишком привык добиваться своего. Я ничего ему не должна.
— Ты собираешься пропустить меня? Еще слишком раннее утро для твоего дерьма, Ло.
Лорен смотрел на меня несколько мгновений, прежде чем убрать руку. Я думала, что вышла сухой из воды, когда та же самая рука обхватила меня за талию и доказала, что я ошиблась.
Мои ноги оторвались от земли прежде, чем я успела сказать ему, чтобы он отпустил меня. Затем меня затащили внутрь койки, в окружающую его темноту.
Я не сопротивлялась ему, когда он положил меня на матрас рядом с собой. Даже со всеми переделками, которые они сделали на заказ, койки были узкими, и Лорен занимал много места.
Мне некуда было отодвинуться.
Обхватив меня сзади, Лорен зажал меня между своим обнаженным телом и стеной. Кто, черт возьми, спал обнаженным, когда другие люди спали менее чем в пяти футах от него? Все, что на нем было надето — это его медальон.
— Прости, ты куда-то собиралась? — наконец заговорил саркастичный осел.
Поскольку сон добавил дополнительную дозу грубости в его голос, моя реакция была такой же, как если бы я выпила хорошего ликера. В животе у меня потеплело, и я мгновенно опьянела. Если бы я сейчас стояла, я бы покачивалась на ногах, а потом солгала о причине, чтобы сохранить свое достоинство.
— Ага, — прежде чем я успела оттолкнуть его руку, он крепче обнял меня, и я поняла, что это не рефлекс. К этому времени он уже знал, что моим естественным инстинктом было бороться, даже когда я этого не хотела. — Ты не возражаешь? — огрызнулась я. Было очевидно, что он не отпустит меня.
— На самом деле, возражаю. Я всю ночь пялился в этот гребаный потолок и слушал храп этой шлюхи, — проворчал он, имея в виду Рика. — Я наконец-то задремал, когда твоя грубая задница протопала сюда, как будто хотела, чтобы тебя заметили.
— Я не топала.
— Но ты хотела, чтобы тебя заметили?
Я не ответила. Что бы я ни сказала, он найдет способ вывернуть это наизнанку. К сожалению, мое молчание говорило еще громче. Я не могла видеть лица Лорена, но знала, что он самодовольно.
— Джерико не шлюха, — прошептала я и тут же почувствовала себя неловко. Это было единственное, что я могла придумать, что сказать, пока его сосиска раздвигала мою задницу, как булочку. Я хотела убедиться, действительно ли он такой длинный и толстый, каким казался на ощупь.
Пожалуйста, Боже, нет. Было бы несправедливо, если Лорен был таким самоуверенным и имел этому основание.
Хьюстон был большим.
Рик был крупнее.
По статистике, хоть у одного из них должен был быть маленький член, верно?
— Защищаешь своего парня, в то время как ты ласкаешь член его лучшего друга? Очень классно, олененок, — я закатила глаза из-за его настойчивости использовать прозвище, которое не имело никакого смысла. Я дюжину раз просила его прекратить, но он был полон решимости заявить на меня права любым доступным ему способом.
Был ли Лорен настолько отчаянно заинтересован во мне или использовал меня, чтобы спровоцировать своих друзей? Хьюстон хотел, чтобы они держали руки подальше от меня, но он никогда не рассчитывал на то, что проблема будет во мне. Мужчины никогда об этом не думают. Вот почему из женщин получались лучшие шпионы и они были в десять раз смертоноснее.
Вместо того чтобы тратить время на объяснения того, что мы с Риком не были вместе, когда он уже знал об этом, я решила добить его, когда он уже лежал. Ум Лорена, может, и острый, но мои когти были еще острее.
— Ревнуешь?
Я все ждала и ждала ответа, который так и не поступил. Неужели он наконец заснул? Я попыталась оглянуться через плечо, но он держал меня слишком крепко.
— Лорен?
— Я не отвечаю на тупые вопросы.
Не бей его головой, Брэкстон.
— Нет. Ты только задаешь их, а потом устраиваешь истерику, когда тебе не нравится ответ.
Лорен уткнулся лицом мне в шею с усталым вздохом, который я почувствовала всем своим существом. Я возненавидела себя еще больше за то, что стала причиной этого.
Словно услышав, как крутятся мои мысли, он сказал:
— Возвращайся ко сну, олененок.
На этот раз я поймала себя на том, что улыбаюсь этому прозвищу. В конце концов, я его не сломала.
— Я думала, что у нас было соглашение?
— Ага. Я тоже так думал.