— Чем я? — недоверчиво спросила Диана.
Ротгар усмехнулся:
— Ты так легко теряешь нить беседы, любовь моя. Чем леди Джессинем.
— Ну, в качестве жены лучше ее почти любая. Но леди Джессинем красива. Многие мужчины ценят это.
— Многие мужчины… — маркиз подбирал слово, — ее имеют.
— Действительно!
— Включая Иторна до недавнего времени.
— Близкий друг Грандистона, — сказала Диана, скользя рукой по любимому знакомому телу.
— Они названые братья. С десяти лет он жил с Иторном.
— Еще хуже. Ты, конечно же, выяснил все подробности об Иторне, когда Петра вышла замуж за Робина.
— Робин — кузен Иторна и третий в веселой компании гуляк, — согласился Ротгар. — Иторн, Грандистон, Хантерсдаун.
— Боже, помоги нам всем. Брак Каро стал нашим семейным делом.
— Так и было с самого начала. Потому что это тебя заботит, а любая твоя забота — моя забота.
— И любой враг. — Диана повернулась к мужу. — Если Грандистон желает Каро зла, он мой враг.
— И любой враг Грандистона — противник Иторна и Робина.
— И Петра окажется между мужем и отцом.
— Чего нельзя допустить.
— Но что мы можем сделать? — спросила Диана. — Ты не думаешь, что нужно сообщить Каро о наших подозрениях?
— Я хочу сначала выяснить правду об их отношениях.
— Их нет, кроме краткой встречи в Шеффилде.
— Возможно, и так.
— Почему ты подозреваешь иное?
— Я провел с ней больше времени, чем ты, любимая, и кое-что вызывает у меня предположения о более тесной связи. Последовательность событий, которые она изложила, не совсем убедительна.
Диана нахмурилась в темноте:
— Ты хочешь, чтобы я выведала у нее правду?
— Пока нет. У большинства людей правда просачивается наружу в обычной дневной рутине.
Все еще хмурясь, Диана кивнула.
— Если они юридически женаты, нет никакого способа освободить ее.
— Грандистон один из самых очаровательных мужчин в Лондоне.
— И слишком этим наслаждается.
— Ты имеешь что-нибудь против удовольствий? — Ротгар поцеловал ее.
Диана смаковала его поцелуй, потом отстранилась от мужа.
— Я в них умеренна.
— В самом деле?
— Завтра я должна быть в состоянии гулять, и я тревожусь за Каро. Я не уверена, что правильно утаивать от нее информацию.
— Доверяй мне, дорогая.
— Я всегда тебе доверяю, и ты это знаешь. Но Каро заслуживает счастья. Я всегда чувствовала, что она живет скованно, и теперь, больше зная о ее браке, понимаю почему. Она сильная, добрая, щедрая женщина и заслуживает совершенного мужа, а не подобного Грандистону.
— Он герой войны, красивый, умеет доставить удовольствие женщинам и вообще хороший и благородный человек.
— Но неисправимый повеса, — сказала Диана. — Что делает его соблазнительное обаяние особенно опасным. Если Каро заставят жить в браке, она влюбится в Грандистона, а он в конце концов разобьет ей сердце. Я знаю, что разобьет.
— Развод был бы лучше?
— Нет, но… Я хочу для нее счастья. Совершенного, полного счастья.
— Ты неизлечимо романтична.
— А почему нет? Ведь есть же мы.
Глава 23
Кристиан вышел из комнаты и увидел сидящего на полу Джека. Лицо мальчика сияло, он проворно поднялся.
— Я думал, что понадобится проводить тебя в столовую.
Кристиан спрятал улыбку:
— Какой ты заботливый. Спасибо.
Джек засиял еще сильнее.
— Дом огромный! — объявил Джек и с опасной скоростью припустился вниз по лестнице. Если парень руку сломает или еще что похуже, это будет плохим началом вечера. — Мы можем играть в прятки и порой целую вечность друг друга ищем! Тут есть, где спрятаться, и мы еще не все тайники разведали.
— Удача для семьи. — Кристиан был рад, что они с Джеком добрались в холл без происшествий.
— Держу пари, что Кит просто позеленел оттого, что пришлось отправиться в школу. Не знаю, почему ты не живешь здесь, Кристиан. Ты наследник.
Не успев придумать ответ, Кристиан задохнулся: братья мчались вниз по лестнице или съезжали по перилам, с акробатической ловкостью вставая внизу на ноги. Это действительно напоминало забаву. Маргарет спустилась за ними, держа за руку Бена, и нестрого выговаривала за такое поведение. Она здесь за гувернантку? Это несправедливо. Следом появились другие сестры, родители вышли из кабинета отца.
О-хо-хо. Если родители были вместе в этом святилище, значит, они обсуждали серьезные вопросы.
Родственники увлекли Кристиана в столовую ужинать. Огромная комната вместила всех, хотя изначально, конечно, не предназначалась для такого многочисленного собрания.
Отец сел в одном конце стола, мать — напротив, Бена устроили справа от нее, положив на стул обитый мягкой материей ящик. Кристиан знал свое место — по левую руку от отца. Справа от графа дети усаживались по очереди, сегодня вечером это место с гордостью и трепетом занял Лук.
Эта традиция зародилась давно, тогда, кроме Кристиана, было только пять детей и самые младшие были малышами или младенцами. Его очередь приходила часто. Когда привозили сюда Торна, то и тот иногда оказывался по правую руку от сэра Джеймса Хилла, рассказывая о своих недавних приключениях и получая мягкие советы.
Слуги разлили суп, но прежде чем все начали есть, Лук прочел молитву. Он с сознанием долга благодарил Бога за пищу и многочисленные благодеяния, за родителей и семью, а потом добавил:
— И за то, что Кристиан дома.
— Аминь, — хором отозвались все. Смешно, но Кристиан едва не прослезился.
Отец повернулся к Луку, так что Кристиан уделил внимание девятнадцатилетней Энн, оживленной, веселой и из-за этого склонной к глупостям. Выказав восторг по поводу его визита, она добавила:
— Мне так хотелось, чтобы ты привез Иторна. Он должен искать невесту.
— Должен? Почему? — едва не вытаращился Кристиан.
— Для продолжения рода, дуралей, — закатила глаза Энн.
— А если герцогский род Иторнов заглохнет, мир рухнет?
— Да! — объявила Энн и обратилась к сидящим за столом: — Иторн должен жениться и завести наследника, правда?
Мальчишки озадаченно хлопали глазами, но женщины согласно закивали.
— Конечно, ему нужна жена, — сказала мать, — но не приставай к Кристиану, дорогая. Я уверена, он вскоре привезет сюда Иторна. Он, должно быть, несчастен, живя один.
Подали большой пирог с крольчатиной. Это напомнило Кристиану другую трапезу, клыкастых кроликов и гессенскую кошку.
В конце концов отец переключил внимание на Кристиана: