Герцог отпил вина из своего бокала и продолжал:
– Я пил шампанское, но, как бывает всегда, когда находишься в эмоциональном расстройстве, оно не давало мне веселья, наоборот, я становился все более угрюмым. Я смотрел на мир желчным взглядом – девушки, которые интересовали меня всего шесть месяцев назад, теперь казались скучными и даже жалкими. Я пригласил троих из них присесть со мной скорее потому, что больше боялся своей собственной компании, чем оттого, что жаждал их общества.
Прилагая все усилия, Корнелия старалась не допустить, чтобы выражение облегчения проступило на ее лице; она боялась этих привлекательных девушек, особенно той, голубоглазой блондинки, похожей на тетю Лили.
– Вскоре я заметил, что появилась Рене де Вальме, – продолжал свой рассказ герцог, – и был рад этому, потому что мы с Рене старые знакомые и она человек серьезный, с ней можно поговорить по душам как с понимающим и очень умным другом. Я сказал себе: «Здесь Рене. Хорошо!» Но в этот момент я увидел тебя! Я не могу объяснить, что случилось со мной. Словно что-то щелкнуло в моем мозгу, и я сказал себе: «Здесь она – та, которую ты искал всю свою жизнь».
И депрессия покинула меня, и я неожиданно почувствовал себя веселым, свободным и полным сил.
Сначала я подумал, что, должно быть, шампанское ударило мне в голову, и, когда танцевал, незаметно наблюдал за тобой. И танцуя, я подумал, что просто теряю время, и подошел к вашему столику. Я не могу объяснить тебе, что случилось со мной, Дезире, но я просто знал, что хочу быть рядом с тобой, хочу говорить с тобой, сидеть рядом… а в конце вечера этого мне было уже недостаточно, я хотел большего!
– И тогда вы решили, что можете купить меня? – поинтересовалась Корнелия.
– Нет! Это не так! – запротестовал герцог. – Ты должна поверить мне. Браслет был подарком от полноты моих чувств.
– Подарок, который вы никогда не осмелились бы преподнести женщине одного с вами круга.
Брови герцога приподнялись, как если бы он услышал бестактность.
– Тут ты права, но я бы и не сидел здесь наедине с той, кого ты называешь «женщиной моего круга».
Корнелия пришла в замешательство:
– Я полагаю, нет.
– Но какие же различия могут быть между нами? – спросил герцог, наклонившись к девушке так, что его губы оказались недалеко от ее белоснежных обнаженных плеч.
– Все различно, – ответила она. – Вы живете в одном мире, я – в другом. И, как вам уже сказала Рене, я люблю другого.
– Почему ты должна постоянно напоминать мне об этом? – сердито спросил герцог. – Ты знаешь, что я даже слышать не желаю об этом человеке. Для меня пытка говорить о нем. Он что, собирается жениться на тебе?
– Какое право вы имеете задавать мне такой вопрос? – спросила Корнелия. – Я же не задаю вопросов про вашу личную жизнь.
– Дезире, что происходит? Мы ссоримся? – воскликнул герцог. – Я знаю, что был не прав, расспрашивая тебя. Но я хочу защищать тебя, я хочу заботиться о тебе. Я хочу много больше, чем решаюсь сказать тебе. Я хочу… Ах! Один бог знает, чего я действительно хочу!
Герцог на секунду прикрыл глаза рукой.
– Знаете, все это очень глупо, – холодно произнесла Корнелия. – И помимо всего прочего, вы ничего обо мне не знаете.
– Кроме того, что я люблю тебя.
Сердце Корнелии затрепетало от этих слов.
Он был влюблен в нее совершенно так же, как и она была влюблена в него с того самого момента, как увидела его на Аппер-Тросвенор-стрит! Но с осмотрительностью тех, кто испытал любовные страдания и должен охранять себя от повторной боли, Корнелия сдержанно произнесла:
– Мне было бы жаль вас, если бы я смогла поверить в то, что это правда.
– Но это правда!
– Раз вы так думаете, то я предлагаю сказать друг другу «до свидания»и после сегодняшнего вечера никогда больше не встречаться впредь.
– Но почему? Как ты можешь предлагать это? – спросил герцог.
– Потому что я не желаю быть несчастной, – ответила Корнелия. – Потому что любовь герцога Роухэмптона к Дезире Сент-Клауд может иметь лишь несчастливый конец. И вы это знаете так же хорошо, как и я.
– Как ты не можешь понять, что я не позволю тебе уйти от меня сейчас? Со мной происходит что-то, что никогда не случалось прежде. Я любил многих женщин – или думал, что любил. Я не скрываю от тебя, что в моей жизни было немало женщин, но всякий раз они заставляли меня разочаровываться. Я не знаю, почему так получалось, но знаю, что со всеми кончалось одинаково. Я хотел обладать ими, я считал себя влюбленным, но в глубине сердца я знал, что это только иллюзия любви.
Герцог сделал паузу, и глаза его наполнились горечью.
– Я уверовал в то, что так и должно быть в жизни, что невозможно никогда найти что-то другое, и смирился с этим. Я буду откровенен до конца с тобой, Дезире, и скажу тебе, что совсем недавно я предлагал замужней женщине бежать со мной.
Я решил, что если я сумею овладеть ее несравненной красотой и сделать ее своей, то почувствую себя удовлетворенным.
Я умолял ее бежать со мной, но в это же самое время трезвая, рассудочная часть моего мозга как бы стояла в стороне и наблюдала за моими действиями. И она цинично насмехалась надо мной, когда я шептал, что влюблен, и говорила мне, что я веду себя глупо. Я клянусь тебе, Дезире, что с того момента, как я встретил тебя, впервые в моей жизни моя рассудочная половина молчит.
– Это происходит оттого, что мы практически не знаем друг друга, месье, – сказала Корнелия. – Я новенькая, загадочная – вы ничего обо мне не знаете, и вам представляется что-то необыкновенное, чего, возможно, не существует. Если бы мы были знакомы давно, то вы нашли бы, что я, подобно остальным женщинам, начинаю надоедать вам, вам становится скучно со мной, и тогда вы бы отправились вновь к «Максиму»в поисках чего-то нового.
– Это не так! – Герцог стукнул кулаком по столу с такой силой, что звякнули тарелки и бокалы. – Это то, чего не случалось со мной прежде, и это то, почему ты не можешь, не должна убегать от меня. Я хочу тебя, Дезире!
– Вы опоздали. Я люблю другого.
Губы герцога сжались. Затем с улыбкой, которую она нашла неотразимой, он произнес:
– Послушай меня, Дезире. Я сделаю все, чтобы ты полюбила меня, и это клятва, которую я даю тебе со всей серьезностью. Это также вызов тебе – сопротивляйся мне как можешь, сражайся, если желаешь, но я завоюю тебя в конце концов!
Корнелия издала глубокий вздох и спросила:
– И что тогда?
Он повернул голову и взглянул прямо в глубину ее бездонных глаз.
– Когда ты полюбишь меня так, как люблю тебя я, – сказал он веско, – я дам ответ на твой вопрос.
Ее глаза опустились под его взглядом. Она знала, что герцог пристально разглядывает ее. Темные ресницы затрепетали на ее щеках. Словно безжалостный водоворот подхватил ее, и она ощущала себя совершенно беспомощной в буйстве этой стихии. То, что звучало в ее сердце, не могло более противиться напору его страсти. Корнелия позволила себе слушать слова герцога о любви, и ночные часы промелькнули незаметно.