Мирелла тяжело вздохнула и погрузилась в горячую ванну. Растерев себя ароматным гелем, она закрыла глаза и задремала. Какое наслаждение хоть немного побыть в тишине и одиночестве! Она только что вернулась с заседания в конторе Бриндли, где встречалась с ведущими консультантами его фирмы. Если бы кто-нибудь сказал ей раньше, что ее могут увлечь финансовые проблемы, она рассмеялась бы ему в лицо. Однако опыт последних дней показал, что мнения профессиональных юристов и бизнесменов, предлагающих ей разные варианты вложения капиталов, вызывают у нее неподдельный интерес. Только теперь Мирелла почувствовала, насколько привлекательна власть денег. Это дало ей возможность искренне посочувствовать матери, которая всю жизнь мечтала о богатстве и теперь страдала от несправедливости судьбы.
Мирелла готова была прийти к Лили и честно признаться, что смогла понять ее амбициозные требования лишь тогда, когда рухнула ее многолетняя связь с любовником и когда она по воле судьбы стала наследницей огромного состояния. Оказывается, они во многом похожи с матерью, а различия в их характерах поверхностны. Более того, Мирелла поняла, что в отличие от матери смогла добиться успеха в жизни потому, что никогда не отказывалась от себя во имя любви к сильному и могущественному человеку. Жаль, что сейчас у нее не было возможности ей об этом сказать. Лили была глуха к любым словам, кроме своих собственных.
Отец и Маркус, напротив, порадовались за нее и проявили готовность оказать поддержку. Каждый на свой лад, они советовали ей, как лучше держаться в данной ситуации. Маркуса больше интересовала финансовая сторона дела, а также коллекции драгоценностей и антиквариата, которые оказались теперь в ее распоряжении. Отец расспрашивал ее в основном об исторической подоплеке состояния и огорчился, когда узнал, что она еще не успела ознакомиться с семейными архивами. Отец и брат единодушно заявили, что она сама должна поставить в известность Лили. Максим дал ей совет бывалого моряка: «Нужно задраить все люки и отдаться на волю стихии – только так можно выдержать бурю». После чего отправился звать к телефону мать.
Разговор начался вполне мирно.
– Привет, мама, ты как?
– Привет, Мирр, все хорошо. Выбиваюсь из сил, стараясь уговорить твоего отца и Маркуса превратить Уингфилд-Парк в новый Тэнглвуд. Они упорствуют и не хотят ничего делать с этим убогим, разваливающимся на глазах домом. Они так яростно защищают его от меня, что становится тошно. Палец о палец не ударят, чтобы вытащить всех нас из нищеты!
– Может быть, мне это удастся.
– Тебе? – рассмеялась Лили. – Ты шутишь? Ты живешь на жалованье госслужащей. Ты никогда не умела распоряжаться деньгами, как и твой отец, который понятия не имеет, ни сколько стоит доллар, ни во что его вложить. Если бы не добрый, верный Маркус, мы давно бы пошли по миру. Но когда мне в голову приходит идея, как сделать деньги, она тут же разбивается о ваше упорное нежелание заняться каким-либо делом. Я имею в виду твоего отца и вас с братом. Для вас я всего лишь мать; для остальных – очаровательная жена известного философа, которая оставила сцену и отказалась от всемирной популярности ради того, чтобы исполнять прихоти мужа. Что ж, я еще могла бы добиться успеха в жизни, если бы у меня был собственный Тэнглвуд.
– Мама, я куплю тебе Тэнглвуд, если ты этого действительно хочешь. Только он будет находиться не в Уингфилд-Парке.
– Перестань говорить глупости! Вы все меня с ума сведете своими дурацкими шутками. Ты ведь знаешь, я всегда готова расстаться со своими мечтами ради вашего счастья и спокойствия. Хотелось бы мне посмотреть, на что каждый из вас способен во имя блага семьи. Ладно, зачем ты звонишь? Что тебе нужно?
– Мама, помнишь, несколько дней назад я говорила тебе, что отправляюсь в Лондон, чтобы получить прабабушкино наследство?
– Ах да, эта сказочная история о сорока миллионах долларов! Дорогая, не огорчайся, каждый хоть раз в жизни оказывается в положении одураченного. Хорошо, что ты послушалась меня и не приняла это близко к сердцу.
Мирелла тут же почувствовала перемену в ее тоне: раздражение сменилось умильной слащавостью, голос стал мягче и тише. Мирелла вышла из себя и сделала худшее, что могла придумать: она сообщила новость матери напрямик, без околичностей, уверенным и спокойным тоном. Лили общалась со своими домашними именно так, но не терпела подобного тона в обращении к себе.
– Лили, успокойся и послушай. Я в Лондоне, в отеле «Клэридж». Рядом со мной находится мой поверенный. Наследство реально существует. Я унаследовала состояние, которое дает доход более сорока миллионов в год. Это значит, что ты больше не будешь жить в обстановке аристократической нищеты. Так что можешь навсегда забыть само это выражение, которое ты так любишь повторять.
В ответ Лили с такой силой швырнула трубку на рычаг, что у Миреллы потом еще долго звенело в ушах. Затем на нее хлынул ураган телефонных звонков, и первый из них состоялся через двадцать минут после того, как мать повесила трубку.
– Мирелла, нас разъединили, – проговорила Лили сухим, натянутым тоном. – Я приказываю тебе отказаться от этих денег! Они не твои. Если ты их возьмешь, то станешь воровкой.
– Мама, это просто смешно. Уверяю тебя, все совершенно законно. Послушай, ты всегда хотела быть богатой. Теперь у тебя есть такая возможность.
– Нет! У меня нет такой возможности! Она есть у тебя. А это несправедливо, потому что наследство должно было перейти к моей матери, а затем ко мне. Я не позволю тебе пальцем прикоснуться к этим деньгам. Как ты можешь спокойно относиться к тому, что меня обкрадывают?
– Но я готова поделиться.
– Этого недостаточно. – И Лили снова хлопнула трубку на рычаг.
Лежа в ванне, Мирелла вспомнила еще несколько отрывков из своих разговоров с матерью.
– Поскольку ты решила присвоить деньги, принадлежащие моей семье, возвращаться в Уингфилд-Парк тебе незачем. Я прикажу сжечь все твои вещи. Купишь себе новые. Зачем тебе старье при таком состоянии!
Последний звонок от Лили был в пять утра на следующий день, и после него Мирелла решила, что ей удалось пережить бурю.
– Я прощаю тебя, – со слезами в голосе вымолвила Лили и повесила трубку.
Рашид, который был в тот момент рядом, заявил, что, если ее мать еще раз разбудит их в такой час, они переедут в его апартаменты. Он не понимал, почему Мирелла не попросит портье не соединять ее с матерью.
Мирелла протянула руку к столику и взяла с него зеркало. Она оглядела себя и осталась довольна своим отражением. Нитка жемчуга переливалась у нее на шее, и Мирелла, проведя по ней кончиками пальцев, с улыбкой подумала о Рашиде, о его потрясающей щедрости и о незабываемых минутах их близости. Приходилось признать, что ее тянуло к нему все сильнее. Этот человек интриговал ее, ей хотелось узнать, что кроется в тайниках его души, проникнуть за таинственную завесу его прошлого.