Неуловимый для глаза взмах копья оборвал мысли и жизнь Церебрейта.
Голова с застывшей гримасой удивления, отделилась от тела.
- Суд окончен. – Возвестил бывший игрок, телепортировавшись прочь.
- Я хотел сам… воздать ему за содеянные зверства… - Прошептал сенешаль, смотря на мертвеца уже без прежнего гнева.
Руки рыцаря уже не подрагивали в нетерпении, желание отомстить извергу тоже развеялось, оставив после неприятный осадок, однако вместе с тем пришло какое-то внутреннее удовлетворение.
- Твое сердце должно оставаться чистым. – Изурегас положил руку на плечо сенешаля в знак поддержки. – Ты – самый незапятнанный из нас. Благочестивый и праведный. Не как глупец, но как достойный муж. Принципы не замутняют твой взгляд. Таким и оставайся. Ты защитник, маяк, на который мы все ориентируемся, следуя заповедям Обугленный Стражей, но не палач. Оставь эту роль нам.
Договорив, придворный маг безмолвным Скачком переместился к Марнусу, и уже вместе с ним телепортировался в неизвестность, оставив Рейнхарта.
- …маяк? – Растерянно пробормотал старый рыцарь, озираясь по сторонам.
Тауриссан что-то втолковывал взвинченному Грамдару, пытаясь успокоить разгневанного драконида.
Королева с ничего не выражающим лицом смотрела на труп, однако глаза ее застилал туман размышлений.
Ирель, приобняв Камилу за плечи, что-то шептала смертельно бледной воительнице.
Тиамат, промолчавшая весь суд, куда-то исчезла.
- Во мне видят пример? – Продолжал бормотать Рейнхарт. – Какая… ирония. Я ведь сам, был словно слепой котенок, скитающийся во мраке, пока не встретил Стражей… Даже сейчас, почти три сотни лет спустя, я продолжаю ориентироваться на первого из них…
Глава 18
Возникнув на крыше собственной твердыни, Страж снял шлем, подставив лицо и волосы своенравным порывам ветра, прищурив глаза, всматриваясь вдаль.
«Имел ли я право судить его? Убивать? А имел ли мерзавец право насиловать, мучать и убивать невинных девочек? Покупать их, будто животных? Думаю… я поступил справедливо, забрав его жизнь.» - Бывший игрок кивнул сам себе и ощутил за спиной “пламя” с отблесками тьмы. – «Сколько еще в Драконьем королевстве зверей в человеческом обличии? Во всем мире? А ведь есть и работорговцы, с огромной радостью поставляющие им “товар” для утоления самых отвратительных страстей.» - Эльф презрительно скривился. – «Они ничем не лучше мучителей, а порой и хуже. Даже в моем родном мире сохранилась эта порочная практика, продвигаемая Корпорациями, обретя иное лицо. Рабочие контракты… позволяющие лишь кое-как сводить концы с концами, не более. Высасывающие из людей все соки. Саму жизнь. Пока не останется пустышка, способная только исполнять возложенные обязанности, утратившая всякую инициативу в реальном мире. Идеальный работник в понимании корпоратов.» - Руки легли на плечи Стража, поверх доспехов.
- Почему сразу не подошла?
Чешуя исчезла, сменившись обычной одежной.
- Не хотела мешать. – Драконица плотнее прижалась к спине супруга, обняв его за грудь.
- Ты никогда мне не помешаешь.
Эльфийка отстранилась, и, обойдя Первого Стража, встала по левую руку, посмотрев ему в лицо.
- О чем размышлял?
- О неискоренимой мерзости человеческой души. – Протяжно выдохнув, Алголон перевел взгляд с горизонта на драконицу. – Могут меняться миры, но люди, похоже, везде одинаковы.
- Люди тебе не нравятся? – Глаза эльфийки наполнились удивлением. – Я считала иначе. Ты так привечал королеву и ее спутников…
- Нет, не пойми неправильно. – Алголон отрицательно покачал головой. – Среди них хватает достойных уважения личностей. Просто… встречаются и такие, что хуже многих темных тварей. Они умело скрываются за масками, выдавая себя за тех, кем не являются на самом деле, чтобы выжить или сохранить свои мерзкие секреты в тайне. Самые отвратительные из них – садисты, получающие истинное наслаждение от причинения вреда другим. Они упиваются чужими страданиями, словно наркотиком. Жить без этого не могут. – Страж до дрожи сжал правый кулак. – В моем родном мире таких оказалось больше, чем можно представить. Особенно на самой верхушке власти. Не единожды меня испытывали на прочность, пытаясь сломить, превратить в винтик, как поступали с прочими. И… я бы поддался. Не выдержал. Однако, мне повезло на пути жизни. – Кулак разжался, а голос владыки Цитадели наполнился отголосками тоски. – Я встретил товарищей, первых из Обугленных Стражей, которые помогли мне решить многие проблемы. С ними же я отправился исследовать просторы иных миров. – Глаза Стража вновь обратились к горизонту, однако взгляд его блуждал, не задерживаясь ни на чем. – Одну тварь, я сегодня лишил жизни. Мерзавец опять стоял на вершине, прикрывался маской благородного авантюриста, истязая бедных детей, когда никто не видит.
- Цитадель достаточно сильна, чтобы диктовать свои условия внешнему миру. Ну, мне так кажется… - Смущенно ответила Тиамат. – Я пока только учусь основам у Рейнхарта, но разве мы уже не можем менять мир на свое усмотрение? – Драконица вопросительно уставилась на супруга. – Искоренить рабство к примеру. Кажется, им промышляет Теократия.
- Думаешь, у нас получится? – Мягко улыбнувшись, спросил эльф.
«Ее наивность в некоторых вопросах так умилительна. Невозможно устранить рабство, не избавившись от первопричины – спроса. Ведь, если есть спрос, будет и предложение.»
- Ничего не мешает попробовать. – Пожала плечами Хранительница.
- Действительно. – Все так же улыбаясь, Алголон обнял драконицу за талию. – Правда с вершины Цитадели открывается завораживающий вид?
- Да… - Тиамат довольно прищурилась, нежась в объятиях супруга.
С каждым днем