оставаться в тонусе, на нерве, в предвкушении?
Зазевавшись, Хастред упустил из виду чумповы маневры, а когда вынул окрашенный свеклой нос из миски — ущельник уже сидел за столом чернильного сударя и азартно с тем обсуждал что-то чрезвычайно животрепещущее. Сударь даже тетрадку свою с записями листал и какие-то фрагменты оттуда зачитывал, несомненно радуясь вниманию. На его месте Хастред бы кошелек перепрятал поглубже, но во-первых не кричать же через весь зал, снова пробуждая беспокойство, во-вторых не поможет, а в-третьих, если уж стал на исконный путь гоблинизма, нечего играть в альтруиста.
Дошла очередь и до гречневой каши с достойно протушенным, распадающимся на волокна мясом. Острых китонских соусов тут не водилось, но в походе не до перебора, книжник щедро осыпал содержимое миски солью и перцем и налег добросовестно, как в последний раз. В доспехе стало уже ощутимо жарко, но снять его даже с чужой помощью было бы не быстро, к тому же по напряжению в районе живота становилась понятна степень загруженности хранилища, так что Хастред предпочел потерпеть. В порядке развлечения глянул на тех двоих с картой, попытался представить, кто такие. Одеты в плотные стеганки, способные защитить от случайной стрелы на излете или неуклюжего взмаха ножом, в городе такие сочли бы за моветон, а в боевых рядах подняли бы на смех. Короткие кинжалы на снятых поясах — скорее элемент костюма, чем самоценное оружие. Оба немолодые, но еще крепкие, могли бы и в поле воевать, но сапоги слишком вольного фасона, кольца и цепочки неуставные, а пояса слишком толстые и тяжелые, чтобы быть просто поясами. Маркитанты, постановил Хастред. Едут вслед за армией, что-то привозят на продажу, а что-то, например трофеи, выкупают по бросовым ценам и отвозят в города, где уже за разумные деньги сбывают торговцам. Войны отлично стимулируют и производство, хотя и только военное, и торговлю, и передел власти хорошо прикрывают. Неудивительно, что за бессчетное число веков, после смены нескольких цивилизаций, они по прежнему являются излюбленным времяпрепровождением сильных мира сего, от которого плачут только проигравшие.
Контрольная миска каши заполнила хастредов желудок до отказа, даже избытки воздуха пошли на аварийный выход через все предусмотренные лазейки. На запивку ему выставили слабенькое пивко, и в гоблине произошла битва рассудительности: с одной стороны, чтоб считать, что пиво пил, пришлось бы выпить не менее кега, с другой же — выпив кег, потом толком спать не сможешь, бесконечно мотаясь до ветру. Как обычно, на помощь пришел опыт: Хастред испросил у хозяина чарочку крепчайшей браги, ухнул ее в кружку с пивом, вызвав мощное бурление, и полученную дозу лекарства принял по-мужски, одним энергичным залпом. Жить стало хорошо настолько, что даже подраться ни с кем не восхотелось, и хорошо, а то бы все могло кончиться как всегда, и ночевать пришлось бы в стылом и недружелюбном лесу с этими его фейскими друидами.
Взяв еще кружечку чисто для порядка, Хастред, кажется, слегка задремал, потому что упустил происходящее из виду, а когда Чумп его пихнул в плечо — обнаружил, что зал уже опустел, за окнами потемнело, пара чадящих факелов и горнило печи с трудом выхватывают красноватые области из сгустившегося сумрака.
- Ночевать пошли, - пригласил ущельник. - Завтра с утра выезжаем в расположение Капеллы. Не то чтобы я туда стремился, но оттуда я по крайней мере дорогу к могильнику помню, да и с анаралом поздороваемся. Может, он передумал ерундой трясти и составит нам компанию.
Хастред с сомнением помотал головой.
- По его-то мнению, это мы с тобой ерундой трясем. А он как приступил к своему делу задолго до нашего рождения, так его и практикует. С кем биться — понятно, зачем биться — неважно, сторону выбрать несложно, учитывая что у них там и гном, и некроманты, а у этих как минимум борщ достойный.
- У тех тоже борщ.
- Да, но разве может гном в борщ не плюнуть?
Хастред поднялся, попытался на дорожку выпить свое пиво, но после пары глотков обнаружил, что хранилища заполнены, да и шлюзы пора бы открыть на слив. Чумп проявил себя как настоящий товарищ — не дал пропасть продукту, отобрал кружку и старательно ее содержимое выглотал. Гоблины собрали свое вооружение, сапоги и подсохшие на печи портянки, прошлепали босыми ногами мимо хозяина, в темноте метущего пол, и выбрели в синеватый сумрак позднего вечера.
- Сюда, - указал Чумп и повел, скрипя по инею пятками, вокруг здания. Оно оказалось куда больше, нежели один общий зал, и быстро стало ясно, почему — в задней его части, обогреваемой тыльной частью печи, нашлись несколько тесных каморок для постоя. Ущельник бесцеремонно пихнул первую, вторую дверь, не преуспел, но третья подалась и открылась. Не эльфийский отель, клетушка без окон, с парой лежаков и столом из трех плохо ошкуренных досок, но избыточный комфорт сильно переоценен.
- Что там сударь сказал хорошего? - полюбопытствовал Хастред, приступая наконец к распаковке из доспеха (и надеясь, что поспеет до того, как станет совсем уж невтерпеж. Тут только познал, что не так уж дурковаты были гоблинские оружейники, делавшие кольчуги вопреки общей моде куда выше колена).
- Сударь аккордеонирован популярным новостным изданием...
- Аккредитован?
- Поумничай мне, сам будешь пряжки отстегивать, - Чумп раздраженно потянул один из ременных хлястиков. - Короче, денег ему на траты дали и подорожную в стольном граде справили, чтоб везде пропускали и не били слишком уж, когда заиграется. Никогда не верил, что бумажка такую силу имеет, а впрочем вот и проверим. Если у него сработает и нас через посты с нею пропустят, то надо и себе такую завести. Я даже знаю где ее возьму — она у него в тетрадке заложена.
Хастред, вопреки ему, в силу бумажек верил — иной раз литературный опус выбивал у него прочувственную слезу, а еще существовало вполне серьезное магическое направление, позволяющее любое заклинание запечатлеть на пергаменте; при зачтении же со свитка магия срабатывала, словно была сотворена вживую. Конечно, тут не обошлось и без дежурной засады, свойственной всякому замечательному явлению: для написания свитков годился только драконий язык, являющийся воплощением волшебной силы сам по себе, а длина записи увеличивалась пропорционально сложности заклинания. Так что, дабы использовать свиток за авторством великого мага, помимо самого свитка вам бы понадобились минимум три года изучения драконика и несколько часов, а то и дней, поддержания концентрации при зачтении длиннющего пергаментного полотнища.
Однако в неоспоримую силу бумажного документа верилось