шкура исчерчена ритуальными письменами и портретами разных демонов — но вроде они, как пристало работникам идейного фронта, на передок топорами махать не рвутся.
- Известное дело, - поддакнул Хастред с пониманием. - Зачем некромансеру в баталиях жопою рисковать, когда готовый материал для его нечестивых опытов и в своих краях ничуть не хуже, да еще отбиваться не посмеет.
Чумп покивал, прошелся вдоль ряда лошадей, выстроившихся под навесом у коновязи. Лошади были, естественно, распряжены, так что определить по ним, кому принадлежат, не удалось. Крайняя покосилась на гоблина недоброжелательно и переступила с ноги на ногу, явно готовясь его лягнуть, но это не приблизило искателя истины к разгадке — по не вполне очевидным (ему) причинам так на него реагировали слишком многие.
- Будем делать вид, что нам свои все, кто ни встретится, - предложил ущельник и ловко отступил от агрессивной лошади, оставив ее наедине с разочарованием. - Язык у них общий, имперский, если не брать отдельный боковинский диалект. Если вдруг до него дойдет, ты не тушуйся, кивай будто все уразумел и придумывай какие ни есть слова в ответ. Морду держи кирпичом и, ежели не поймут, говори надменно что тьфу, мол, на плебеев попал, а это самый что ни на есть высокий боковинский, от копателей акиянов.
- Может, проще сразу в жбан? Или там перейти на эльфийский?
- Вот на эльфийский... - Чумп замялся. - Не знаю как и сказать, чтоб смертельно не обидеть, но чет за все годы попыток ты на эльфа стал похож еще меньше, чем вначале был, так что, я думаю, на эльфийский переходить — пустые хлопоты.
- Это доспех полнит, - оскорбился Хастред. - И шкура зеленая, над чем я не властен, и волоса повылезли, потому что в башке от знаний тесно.
- Так и радовался бы, что с эльфом не спутают! С тремя разве что. Это, кстати, сильно нам облегчит жизнь, если попадем на уссурийцев. К эльфам и эльфским прихвостням они ныне относятся настороженно.
Избыток планирования никогда еще не шел впрок ни одному гоблину, так что Хастред дернул плечом, пресекая созидательную беседу, и вторгся в двери основного здания — того самого, над которым вился заманчивый дымок. На нескольких лошадках, возможно крепких и выносливых, но никак не богатырских, не могло съехаться что-то непреодолимое. К тому же этикет постоялого двора, эдакой нейтральной зоны в миниатюре, обязывал посетителей быть друг к другу терпимее. Конечно, редкий корчмарь содержал персонала достаточно, чтоб растаскивать впившиеся друг другу в глотки компании путников, зато вполне мог позволить им друг друга поистребить, потом доколотить оставшихся потрепанных, а головы повесить на стену в назидание следующим. Может, и самому стоит попробовать, когда отпадет нужда нестись сломя голову по чумповой разметке. Хастред не зря прочитал трактат по китонскому фен-шую и сумел бы не просто немудряще приколачивать головы нарушителей к стене, а составить из них элегантную композицию-икебану у входа, дабы сразу внушать гостям надлежащую модель поведения.
Здесь, однако, голов по стенам не было, было с полдюжины столов в общем зале и дружелюбный потреск раскаленного камина. За одним столом увлеченно кропал что-то в толстой походной тетради бородач в берете. За другим двое очевидных по усталым глазам и выставленным на стол казенным шишакам войсковых уминали из мисок густой красный суп. А еще двое, которых определить книжник затруднился, разместились на могучей лавке из распиленного вдоль древесного ствола под стеной, рассупонились, сняв пояса, и уткнули носы в большой лист бумаги, очень напоминающий карту.
Что ж, это удачно зашли, будет кому Чумпа сориентировать на местности.
- Вечер в хату, - гулко брякнул книжник, припомнив сей затейливый оборот из славных времен путешествия по Уссуре.
- Часик в радость, - заученно откликнулся сбоку крепкий немолодой мужичина с густой бородой-лопатой, в длинной безрукавке и мягких чувяках, для путника непригодных, стало быть — здешний хозяин. Посетители откликнулись нестройным бубнежом, кроме писателя в берете — тот вовсе вскочил во фрунт и высокоразвито поклонился, не так чтоб глубоко или раболепно, а в самый аккурат. Ну вот, а говорили — далеко от цивилизации, дикие края, едят с топора и хорошо начищенные сковороды принимают за зеркало. Так и знал, что клевета и неправда, да уже по одной чернильнице-непроливайке можно судить, что сударь культурнее иного городского совета со всеми приданными секретарями и распорядителями.
- Обедать, ночевать? - буднично предложил хозяин, очевидно тоже составивший свое впечатление о вторженце и нимало не стушевавшийся, обнаружив в нем гоблина.
- Всего и побольше, - Хастред кивком обозначил камин, занимающий добрую половину задней стены зала. - Сапоги на просушку бы примостить до кучи.
- Дело понятное, - хозяин широким жестом дал добро. - Лошадей сами пристроили, или выслать паренька?
Хастред оглянулся на захлопнувшуюся за ним дверь. Отдать бы бразды беседы в лапы Чумпу, который мастер вести разговоры, но ущельник застрял где-то снаружи. Конечно, там ведь пара повозок, которые в отличие от лошади не лягнут копытом.
- Мы с другом пешком путешествуем, - признался книжник. - В лучших традициях обмена опытом с лесными кланами, мы это... из лесу вышли — был сильный мороз. Не такой уж сильный, вообще-то, но для заплутавших и с пути сбившихся все не сильно в радость.
Что-то, видимо, не то ляпнул, потому что взгляды окружающих вдруг проросли колючей подозрительностью. Хозяин чуть заметно приподнял бровь, обвел глазами гостей.
- Скажи-ка, мил человек, а Грам чей? - подал голос один из войсковых, нарочито мягко и безмятежно, но Хастред подобные подначки сам практиковал и мог бы поспорить, что руки служивых, невзначай сползшие под стол, уже тихонько подбираются к эфесам коротких мечей. Двое расхристанных с картой даже дыхание затаили, у них оружия заметно не было, но в кабацкой драке армейские дрыны только в тягость.
К счастью, ответ у Хастреда был, и только потом ему пришло в голову, что испрошали у него не истину, а сугубо его сторону. Но это потом, а в тот момент он проявил себя истинным апологетом и защитником фактологии, нимало не отвлекаясь на потенциальную выгоду, кою мог бы извлечь из искажения правды.
- История полуострова Грам долга и причудлива, побывал он в составе многих царств, ныне бесследно исчезнувших с лица Дримланда. Был и Пихалией, и Укурцией потоптан в свое время. В составе Империи был уссурийской волостью, император Китон Задоголовый его подарил Боковине, из коей сам родом был... при Железном бы