– Оливье! С тебя салат! – не теряюсь я.
Уставшие после горок дети быстро выходят из строя и им требуется срочно домой и спать. Собираемся к себе, Дашка вручает нам с собой домашний пирог с вишней. Я по пути домой уже предвкушаю, как уложив детей по кроватям, налью горячего чая и съем кусочек лакомства.
Все мои планы рушат двое мужчин, встречающих нас на входе в подъезд.
– Маркелов Платон Максимович? – интересуется один из них.
– Это я, – без промедления отвечает муж, когда я напрягаюсь.
– Следователь Никаноров, – представляется один из них и показывает мужу удостоверение, – вы можете сейчас проехать с нами?
– Это срочно? А что случилось?
– Не хотелось бы здесь при вашей супруге и детях обсуждать. Давайте в отдел проедем.
– Уля, веди детей домой, я скоро буду, – муж отдаёт мне пустые термосы, целует и уходит с этими мужчинами.
Я провожаю их троих взглядом и нерешительно захожу в подъезд с детьми. В голове полнейший сумбур, от волнения снова тошнит, хорошо хоть дети, вымотанные горками, не способны сейчас на вопросы. Зато у меня от этой цвета этой бордовой корки, вставшей перед глазами, всю усталость снимает как рукой.
Белов объявился, а теперь ещё и следователь какой-то. Даже не сомневаюсь, что это дело рук моего бывшего.
31
Я не могу уснуть, я даже с кухни уйти не могу, пока Платон не возвращается домой. Только слышу, как ключ проворачивается в замочной скважине и сразу бегу встречать мужа.
– Что случилось? – спрашиваю встревоженно, а на муже и лица нет.
– Ерунда какая-то, – огорчённо усмехается Платон. – Пропал прокурор, тот, что проверкой по капремонту занимается.
– И? Ты здесь причём? У нас же всё хорошо, мы предоставили им всё, пусть проверяют, – тараторю я, даже ещё не понимая масштаб всей надвигающейся на нас беды.
– Следователь считает, что я чуть ли не похитил Левашова, потому что мне какая-то с этого выгода. Затянуть проверку и прочий бред, – быстро рассказывает, даже возмущается Платон.
– Тебе же ничего не будет? Они же разберутся и всё, – в последнем я не уверенна сама и пытаюсь убедить себя и мужа. Успокоить хотя бы словами.
– Понимаешь, там всё так странно. Он эти дни последние звонил мне несколько раз, я отвечал на звонок, алло, алло ему, а в ответ – тишина. Следователи считают, что я общался с ним в те разы, что встречался с ним. У нас и биллинги совпадают по району, а потом Левашов пропал и судя по тому же биллингу в районе застройки «Зевса». Не знаю даже, что за чертовщина.
– Они разберутся, – говорю я и обнимаю мужа.
У нас двоих сердца колотятся бешено и не разобрать кому из нас двоих больше страшно.
– Ну да, – вздыхает Платон, крепко меня обнимая в ответ.
Ночью если я ещё сплю, то Платон совсем нет и утром я сама вызываюсь проводить детей до школы.
– Мы не на машине поедем? – расстраивается Саша.
– Вы вообще уже большие и сами можете в школу ходить, – строго замечает Платон.
– Вызывать такси ради пятисот метров? – уточняю у сына, и он, кивнув соглашается, что это действительно глупо. – Я вас провожу.
Платон так переживает и уйдя с кухни, даже не выходит из своего кабинета, чтобы проводить детей в школу. И я не трогаю его. Самой тошно, и сама бы никуда не пошла, но не могу отправить детей в школу самих. Они же всегда доезжали туда на машине, а сейчас я хочу проследить, как они перейдут дорогу по пешеходному переходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ася справляется с задачей на отлично, чего не сказать про Сашу. Он просто топает по зебре, опустив глаза вниз.
– А налево и направо посмотреть? – спрашиваю требовательно.
– Я же по зебре! – буркает в воротник сын.
– И что? А вдруг лихач какой-то несётся? Или у машины тормоза отказали? – возмущаюсь я, злясь по большей части на себя.
Возили на машине и вот итог, сын совсем несамостоятельный и отпускать его в школу без сопровождения просто опасно. Довожу детей до дверей школы, по пути объясняя элементарные правила безопасности и не только на дороге, но и про то, что незнакомцев нужно опасаться и прочее.
– Папа нас заберёт? Или домой мы тоже сами? – интересуется Ася.
– Заберём, – обещаю я, целую детей и проводив взглядом их, зашедших в здание школы, сама тороплюсь домой.
Захожу в подъезд, никак не ожидая нарваться здесь на Белова. Смиряю его неверящим взглядом.
Может глюк?
Нет, он реальный. Свет полочоных светильников отражается в золотистой оправе его очков.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю с возмущением, а не с интересом.
Неужели меня караулит?!
– У твоего мужа проблемы, они не рассосутся, – предупреждает Белов, улыбаясь улыбкой мягко сказать нездорового человека.
– Это ты всё подстроил? – спрашиваю, хотя уверена, что он.
Белов улыбается и даже не пытается отрицать своей причастности к исчезновению прокурора.
– Любишь его? – Белов задаёт и вовсе странный вопрос, но в целом здесь и сейчас ничего нормального не происходит.
Белову явно нужен специалист по болезням мозгов. Беды у Белова с этим серым веществом. Большие.
– Я своего мужа люблю, и с тобой никогда не буду! За двенадцать лет-то уже должно было до тебя дойти! – почти кричу я, пытаясь сделать шаг хотя бы к лестнице.
– Тебе явно нужна помощь, я могу тебе её оказать, но у меня одно условие, – лукаво, почти шепчет Белов и наступает.
– Какое? – спрашиваю я и делаю шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами.
– Будешь со мной, – озвучивает с победной улыбкой и прижимает меня к стене, словно я уже согласилась.
– Этого никогда не будет! – чеканю я и вырываюсь, чтобы снова сбежать от этого чудовища, как уже однажды сделала.
– Тогда твой муж сядет, – угрожает мне вслед Белов, но я не ведусь на его угрозы. Бегу быстрей по лестнице и выдыхаю, оказавшись дома, когда спиной опираюсь на закрытую за собой дверь.
32
Я, может быть, и хотела всё скрыть от Платона, хотя бы на один день. Обдумать всё самой, посоветоваться с Дашей, подобрать слова, как всё рассказать так, чтобы муж не кинулся ломать Белова, но вид у меня кричащий, а Платон выходит ко навстречу.
– Уля, что случилось?! – муж лишь берёт меня за плечи, а я начинаю рыдать.
– Это Белов всё подстроил! Это он! Он мне на корпоративе что-то такое сказал, а теперь тебя обвиняют непонятно в чём! Он что-то сделал с тем прокурором! – тараторю я, заливаясь слезами.
– Ничего не понимаю, успокойся и всё по порядку расскажи, – просит Платон, уводя меня из прихожей на кухню.
Лишь выпив поданный стакан с водой, я могу выдохнуть и всё спокойно рассказать севшему передо мной мужу.
– На корпоративе Белов, когда все друг друга поздравляли, он сказал мне, что следующий год для меня будет особенным. Он сошёл с ума. Потом тебя вызывает из-за этого прокурора. И сейчас я столкнулась с ним в подъезде. Он такое сказал... – не успеваю договорить, слёзы меня душат.
– Что Уля, ну что сказал? – требует продолжения Платон, крепче сжимая мои ладони.
Я стараюсь успокоиться хотя бы тем, что он рядом. Он здесь сейчас, и никто его пока не сажает.
– Понимаешь, он угрожал мне сейчас, сказал, что тебя посадят, если я не буду с ним. А я, я, я не хочу с ним! Я буду с тобой! Только с тобой! – почти кричу, бросившись на шею мужа, сжимаю так крепко, что уже самой страшно задушить его.