– Ну, что, – криво усмехнулся мужчина, – приехали?
– Приехали, – ответил он Пашиным голосом, и я в очередной раз проснулся.
– Петр Ильич, поторопитесь, – засуетилась Зинуля, – мы уже вышли из графика.
– Петя, не спеши, – остерегла меня Варвара и, выскочив из машины, подала мне руку.
Я вышел, огляделся и увидел, что мы стоим перед стеклянной дверью, в которую только что ломилась очередь граждан, готовых к черенкованию. Но теперь никакой очереди не было. Куда она делась? Я хотел спросить об этом Варвару, но, с трудом сообразив, что, очевидно, у меня было очередное видение, промолчал. В дверях, обе половинки которых, кстати, были распахнуты настежь, курили мужчина и женщина, оба лет сорока, в зеленых робах, я подумал – маляры. Они удивленно на нас посмотрели, и мужчина спросил:
– А у вас что?
Я подумал: маляр не маляр, но раз интересуется, отвечу. И сказал, как есть, что был в лесу, подхватил клеща… Он не стал интересоваться подробностями и перебил:
– Из какого района?
Я начал:
– Я из…
Он опять не дал договорить:
– Не вы, а клещ из какого района?
Я сказал:
– Точно не знаю, но, по-моему, из Наро-Фоминского.
– Тогда зря приехали, – сказала женщина и, бросив окурок под ноги, затоптала.
А напарник ее объяснил: энцефалитные клещи на юге области не водятся. Они попадаются только в северных районах – Талдомском и Дмитровском, а на юге и юго-западе клещи есть, но вполне безобидные. Из их объяснений я понял, что они не маляры, а врачи, и спросил, что же мне все-таки делать с моим безобидным клещом.
– Ничего, – пожал плечами врач. – Сдохнет, загноится и вместе с гноем выйдет.
Мне стало обидно: сюда с такими переживаниями, видениями и приключениями! – а дело, оказывается, проще можно представить. Я повернулся к Зинуле, хотел ее обругать за то, что она меня сюда привезла, но она уже куда-то исчезла.
– А все-таки, – сказал я, – раз уж меня сюда привезли, может быть, вы этого клеща как-нибудь вынете?
– Можем и вынуть, – небрежно ответил врач и, заплевав окурок, бросил его в угол. – Идемте в процедурную, – пригласил он, и они оба двинулись по коридору, а мы с Варварой поплелись следом. Вошли в процедурную, где он сел за стол и стал листать какую-то тетрадь, а она попросила меня поднять рубашку, бегло взглянула и выковыряла насекомое каким-то инструментом вроде вязальной спицы, даже и не подумав ее как-то стерилизовать. Место, где теперь уже не сидел клещ, небрежно мазнула зеленкой и обыденно попрощалась:
– Все! Будьте здоровы.
Когда мы с Варварой покидали клинику, уже светало. Я испытывал двойственное чувство. Мне было неловко перед врачами, что я приехал с такой ерундой на «Скорой помощи», которая могла бы везти кого-то, кто в этом реально нуждался. Естественно, я злился на эту дуру Зинулю, которая запугала меня и заставила предпринять это дурацкое путешествие. Но, конечно, я был и рад тому, что освободился от той тревоги, которую так или иначе испытывал по пути в «Склиф».
Врачи оказались к нам очень любезны и даже предложили машину для поездки обратно, но мы решили добираться своим ходом и сначала пошли пешком. Выбрались на Сухаревку, и там по Садовому кольцу бодро зашагали в сторону Красных Ворот.
Был чудесный рассвет бабьего лета. Солнце не вышло еще из-за домов, но лучи его уже позолотили шпили высоток и купола церквей. Держа жену за руку, я шел навстречу восходящему солнцу и улыбался. Почему-то вспоминалась строка из песни: «Холодок бежит за ворот…» А навстречу мне и попутно со мной двигалось огромное количество людей, молодых, свежих, полных сил, жизнерадостных и улыбающихся так же, как я. Они шли, каждый по своим делам, расправив плечи и выпрямив спины. У них была такая стать, как будто у всех у них изнутри их осанку держал какой-то невидимый стержень. Я чувствовал себя счастливым человеком, может быть, оттого, что мой клещ оказался не энцефалитным, и оттого, что вообще его больше нет. А впрочем, дело было даже не в клеще, а в тех фантастических видениях, косвенной причиной которых он был. Видениях, которые терзали меня всю ночь, в тех снах, которые мне приснились, в том бреде, который прибредился, и в той реальности, что путалась между бредом и сном. Я шел и думал, какая странная вещь человеческое сознание, какие только картины его не посещают. Они бывают настолько осязаемы физически, что даже совсем нормальному человеку, без каких бы то ни было психических отклонений, бывает трудно и почти невозможно отличить то, что приснилось, привиделось, вообразилось, от того, что было на самом деле.
Мои размышления были неожиданно прерваны тем, что я услышал вверху какой-то стрекот. Я запрокинул голову и увидел, что в бледном рассветном небе, прямо надо мной, вытянув длинный клюв и лениво взмахивая крыльями, держал курс на восток крупный малиновый пеликан, сопровождаемый по бокам двумя вертолетами «Ка-52» Военно-воздушных сил Российской Федерации. А сзади кильватерной колонной, не сильно отставая один от другого, тянулись вертолеты охраны, санитарный, ветеринарный и инкассаторский.