Читать интересную книгу Малиновый пеликан - Владимир Войнович

Я, конечно, спорить с ним не могу. Потому что кто я и кто он. Однако ж я помню, что я гражданин и должен, если уж выпала такая возможность, вспомнить Гавриила Державина, который истину царям с улыбкой говорил. Вот и я улыбнулся и говорю:

– Ваше, – говорю, – Высочайшее Восходительство, дорогой наш вождь и отец нации, Иван Иванович. Совершенно и полностью с вами согласен, животный мир у нас не такой, как нужно, да и народец, если прямо говорить, ленив и нелюбопытен. Неспособен на что-то такое эдакое. Хотя в случае чего всегда готов отдать свою жизнь за что-нибудь такое, хотя бы за вас. За неимением ничего другого чего-то стоящего. Но какой уж есть, и вы, его отец, должны не только о пеликанах, но и о народе позаботиться. Вот вы, когда будет минутка, поднимитесь из своего гнезда и с высоты птичьего полета оглядите, что происходит у нас. Коррупция ужасная, взятки и воровство, политические убийства и убийства просто по пьяни. Женщины в пьяном виде зачинают детей, а потом хорошо, если оставляют в роддоме. А бывают случаи, не поверите, в мусоропровод выбрасывают. Больше того. Людоеды встречаются. Я читал про одного, он женщин насиловал, убивал, а потом варил, жарил, готовил разные блюда и угощал гостей. А какое у нас неравенство! Одни ворочают миллиардами, другие в кармане мелочишку перебирают. Пьянство, наркомания, низкая рождаемость, высокая смертность. Законов нет. Укравший мешок картошки сидит в тюрьме, а присвоивший миллиарды строит дворцы.

Он помрачнел и похрустел клювом.

– Присвоивший миллиарды… Это вы на меня намекаете?

– Ни в коем случае, Иван Иванович. Не намекаю. Правда, читал в Интернете, что у вас сорок или сто сорок миллиардов долларов.

– И вы в это верите?

– Я бы мог в это поверить, если бы мог вообразить.

– А вы не можете?

– Никак нет.

– Странно, – сказал он. – А мне говорили, что вы писатель и даже отчасти фантаст, а такое скромное воображение. Неужели не можете досчитать хотя бы до триллиона?

Своей учтивостью он меня так расположил к себе, что я осмелел и решил открыть ему глаза на то, что до первых лиц государств не всегда доходит.

– Дорогой Иван Иванович, – сказал я ему, – мудрый, великий и любимый наш Перлигос…

…Я видел, что начало ему понравилось, и продолжил:

– Я обращаюсь к вам как старый человек, много чего повидавший и в конце жизни к пониманию кое-чего пришедший. Мне кажется, вы недооцениваете своих возможностей. Судьба подняла вас на высшее место в большом государстве. Оказавшись на столь высоком посту, я уверен, вы не могли не задуматься, почему наша страна такая бедная, если она такая богатая. Судьба, поднявши вас на этот высокий пост, дала вам шанс вывести страну из тупика, в который ее загнали ваши предшественники, и войти в историю великим реформатором. Я знаю, перед вами много соблазнов, и среди них соблазн упоения властью и доступ ко всем богатствам страны. То и другое позволяет вам жить в роскоши и неге, пить дорогие вина и вкушать изысканные яства. Вы можете получать любое доступное человеку удовольствие, плавая на океанских яхтах, летая на сверхзвуковых самолетах, гарцуя на лучших скакунах, катаясь на трехколесных мотоциклах, спускаясь на дно морское в глубоководных батискафах, поднимая на поверхность древние амфоры, которые дожидались вашего погружения тысячи лет. С тех пор как вы заняли свой высокий пост, вы обнаружили в себе много талантов, которых раньше сами в себе не замечали. Вы с первого раза овладели искусством вождения стратегического бомбардировщика и истребителя последнего поколения. Когда вы выходите на лед против команды лучших хоккеистов страны, ни одному вратарю не удается спасти ворота от пущенных вами шайб, а если бы вы взялись за шахматы, ни один гроссмейстер не избежал бы быстрого мата. Недавно я был свидетелем того, как мировые музыкальные светила были в восторге от того, как здорово вы исполнили на рояле одним пальцем мелодию, на которую им порой и десяти пальцев мало. Занимая высшую должность в государстве, вы получили возможность управлять миллионами людей, осуществлять грандиозные планы строительства мостов, зимних курортов, олимпийских игр, футбольных чемпионатов и масштабных военных маневров. Вы можете начать и победоносно закончить войну с каким-нибудь небольшим государством, присоединить к нам какие-нибудь территории, которые никому не нужны, и заставить наш большой и музыкальный народ петь старый гимн на новый лад. Я понимаю, какое удовольствие вы получаете, когда едете в Кремль или куда-то еще и ради вас одного останавливается все движение, тысячи автомобилей, не исключая машин «Скорой помощи», полицейских, пожарных и аварийных, замирают в бессмысленных пробках. И еще очень важное: с тех пор как вы взошли на эту вершину, на которой сейчас находитесь, многие люди нашли в вас такие достоинства, которые бывают несовместимы в пределах одной человеческой личности. Женщины считают вас красивым и сексапильным, они восхищены вашей походкой, осанкой, вашим взглядом и тембром вашего голоса. Мужчины уважают вас за присущую вам государственную мудрость, бескомпромиссность, открытость и мужество. Поэты посвящают вам велеречивые оды. И, наконец, молва гласит, что вы проявили себя как гениальный бизнесмен, за короткое время став самым богатым человеком в мире. Но все эти возможности и привилегии, легкие спортивные победы, обожание женщин, лесть мужчин, восторги поэтов и даже накопленная вами, по слухам, большая денежная масса, поверьте мне, не стоят одного плевка по сравнению с тем, что вы могли бы приобрести, будь вы по-настоящему честолюбивым, готовым употребить свои сегодняшние возможности во благо своей страны и для прославления на века собственного имени. Прошу вас ради России, ее народа и себя самого, откажитесь от этих соблазнов, плюньте на эти виллы, дворцы и яхты, отвернитесь от окружающих вас льстецов и лжецов, отдайте ваши миллиарды, если они у вас есть, на лечение детей, больных раком, на лечение взрослых от алкоголизма, цирроза печени и Альцгеймера, на строительство дорог, с которыми у нас беда даже хуже, чем с дураками, распустите этот чертов парламент, отстраните от власти людей, уличенных в коррупции, хотя бы тех, кого вы лично знаете (а вы знаете многих), предайте их суду, не жестокому, но строгому и справедливому, не выгораживайте своих дружков. На самом деле они ваши злейшие враги. Они вас потопят, а потопив, отвернутся и сделают вид, что незнакомы. Проведите честные выборы всех уровней. Сделайте Россию нормальной, цивилизованной европейской страной, чтобы ее граждане не стыдились, но и не слишком гордились, что они ее граждане. Сделайте все это, и вы прославитесь на все времена как мудрый, гуманный, бескорыстный правитель, народ будет вас уважать, ваши потомки и потомки всех ныне живущих россиян будут вами гордиться и говорить о вас лестные слова, когда от них не будет никакой выгоды, но именно тогда и стоить они будут гораздо выше, чем сейчас. Сделайте это. Не дожидайтесь революции снизу, сами проведите ее.

Я говорил сбивчиво, быстро, захлебываясь, боясь, что он меня перебьет и не даст договорить до конца.

Но он проявил терпение. Даже когда я закончил, он еще подождал, давая мне возможность добавить то, что я, может быть, упустил.

А потом спросил:

– Это вы чье мнение высказываете? Не американского ли госдепартамента?

Это его предположение меня обидело и покоробило.

– Иван Иванович, – сказал я, – побойтесь бога. Неужели вы и ваши приближенные не можете себе представить, что обыкновенный гражданин нашей страны может сам, без всякого госдепа и совершенно бескорыстно, переживать за судьбу своей родины и народа, который достаточно настрадался и желает жить в мире, покое, без всяких катаклизмов и войн.

– А что говорит об этом сам народ?

– Народ, – говорю, – ничего не говорит. Он, как всегда, безмолвствует.

– Вот именно, – сказал он, – народ безмолвствует. А с безмолвствующим народом разве можно построить что-нибудь стоящее? Пытались с ним коммунизм построить, не получилось. Капитализм – тем более. Он только на то и способен, чтобы работать спустя рукава, воровать, пьянствовать, дебоширить, устраивать поножовщину. Право выбора его тяготит, он ждет всегда подсказки, за кого именно голосовать, и надеется, что за то, что нужным образом проголосует, ему что-нибудь дадут. А деньги, вы не поверите, я готов от них, сколько у меня их есть, отказаться и отдать народу, но он же их все равно пропьет, и опять у нас не будет ни больниц, ни дорог, и количество дураков не уменьшится. Нет, милостивый государь, с таким народом ничего путного не сделаешь, а как его сделать другим, я не знаю.

– А я знаю, – сказал я, сам удивляясь своему нахальству.

Он повернул ко мне клюв:

– Подскажите.

Я на всякий случай спросил:

– А вы не рассердитесь?

Он сказал «нет», и я, решив, что пусть будет, что будет, сказал главное: