«Не сияет весна моя…»
Не сияет весна моя.Холодна, как луна, она.Не звенит волна у ручья, —У ручья не звенит волна.
Не цветут на полях цветы, —По стеблям только яд течёт.Ожидает лес темноты,Из-за гор он колдунью ждёт.
И плывёт по реке ладья, —И сидит в той ладье она,Чародейка злая моя,Как луна, холодна, бледна.
«Моя усталость выше гор…»
Моя усталость выше гор,Во рву лежит моя любовь,И потускневший ищет взор,Где слёзы катятся и кровь.
Моя усталость выше гор,Не для земли её труды,И смотрит потускневший взорНа злые, страшные плоды!
«Что говорить, что жизнь изжита…»
Что говорить, что жизнь изжита, Истощена!Могильной сенью не прикрыта Ещё она.
И даже тёмный сон могилы Не так глубок, —У бледной смерти кратки силы, Блеснёт восток.
И всё, что жило и дышало И отцвело,В иной стране взойдёт сначала Свежо, светло.
«Обрыв из глины…»
Обрыв из глины,Вверху — берёза да сосна.Река мелка, но гул стремниныЗвучит, как мощная волна.
На камнях пена,У берега — водоворот,А выше — в воду по коленаЗабрался мальчик, рыбы ждёт.
Везде — смертельные обманы,Но разве страшно умереть!Уж если храбры мальчуганы,Так нам-то, взрослым, что робеть?
«Змий, царящий над вселенною…»
Змий, царящий над вселенною,Весь в огне, безумно-злой,Я хвалю Тебя смиренною,Дерзновенною хулой.
Из болотной топкой сыростиПовелел, Великий, ТыДеревам и травам вырасти,Вывел листья и цветы.
И ползущих и летающихТы воззвал на краткий срок.Сознающих и желающихТяжкой жизни Ты обрёк.
Тучи зыблешь Ты летучие,Ветры гонишь вдоль земли,Чтоб Твои лобзанья жгучиеРаньше срока не сожгли.
Неотменны повеления,Нет пощады у Тебя.Ты царишь, презрев моления,Не любя и не губя.
«Мгновенное явленье красоты…»
Мгновенное явленье красоты,Взволнован я тобою, —Чуть различимые черты,Уже похищенные тьмою.
Прошла перед моим окном,И на меня не поглядела, —За скучным я сидел трудом,И я уйти не смел от дела.
И как уйти, куда идти?Нигде нельзя найтиРуководительные знаки, —Бесчисленны пути,Следы повсюду одинаки.
«Мечи отчаянья свергаются с небес…»
Мечи отчаянья свергаются с небес,Наряжены чарующим сияньем,И говорят, что древний Змий воскрес,Что он царит и жжёт своим дыханьем.
Он сотворил, чтоб поглотить,Он равнодушно беспощаден, —Равно любить, равно губитьПревозносящихся и гадин.
Мечи отчаянья! Стремительное зло!Весь свет похитивши от мира,Ты царствуешь спокойно и светло,И говоришь: «Не сотвори кумира!»
«Никто не узнает моей глубины…»
Никто не узнает моей глубины, Какие в ней тёмные сны, О чём.
О, если бы кто-нибудь тайну открыл, И ярким её озарил Лучом!
Не я эту долю притворства избрал, Скрываться и лгать я устал Давно.
Но что же мне делать с безумством моим? Я чужд и своим и чужим Равно.
Готов я склониться пред волей иной, Любою дорогой земной Идти.
Но строги веления творческих сил. Начертаны вплоть до могил Пути.
«Всю жизнь меня медлительно томила…»
Всю жизнь меня медлительно томила Любовь к иному бытию.Я скоро к вам, жемчужные светила, Направлю алую ладью.
И говорит мне тёмный голос ныне, Что надо жизнь перенести,Что нет иных путей к святыне, Что я на истинном пути.
«В душе моей затхлая мгла…»
В душе моей затхлая мгла.В ней древо соблазна сокрыто.Цветенье его ядовито,Отравлена злая смола.
Колышатся ветви, как тени,И листья на них не шумят,И льётся больной ароматПечали, истомы и лени.
И если восходит лунаНад мёртвой моею пустыней,На ветвях повиснувший инейОсветит печально она.
Внизу же, где шепчутся воды,Где всходит таинственный ствол,Сидит, безобразен и гол,Растленный хулитель природы.
«Пойми, что гибель неизбежна…»
Пойми, что гибель неизбежна, Доверься мне,И успокойся безмятежно В последнем сне.
В безумстве дни твои сгорели, — Но что тужить!Вся жизнь, весь мир — игра без цели! Не надо жить.
Не надо счастия земного, Да нет и сил,И сам ты таинства иного Уже вкусил!
«Привиденья нас боятся…»
Привиденья нас боятсяИль стыдятся, может быть,И порою к нам стремятся,Но не могут с нами жить.
Мы ли бешены и злобныИль на них печать суда?Мы же им во всём подобны,Кроме знака: «Никогда».
«Веришь в грани? хочешь знать?…»
Веришь в грани? хочешь знать?Полюбил Её, — святую девственную Мать?Боль желаний утоли.Не узнаешь, не достигнешь здесь, во мгле земли.
Надо верить и дрематьИ хвалить в молитвах тихих девственную Мать.Все дороги на землеВеют близкой смертью, веют вечным злом во мгле.
«Грешник, пойми, что Творца…»
Грешник, пойми, что Творца Ты прогневил:Ты не дошёл до конца, Ты не убил.
Дан был тебе талисман Вечного зла,Но в повседневный туман Робость влекла.
Пламенем гордых страстей Жечь ты не смел, —На перёкрестке путей Тлея истлел.
Пеплом рассыплешься ты, Пеплом в золе.О, для чего же мечты Шепчут о зле!
«Не смейся над моим нарядом…»
Не смейся над моим нарядом,Не говори, что для него я стар, —Я зачарую властным взглядом,И ты познаешь силу чар.
Я набекрень надвину шляпу,Я плащ надену на плечо, —Ты на плече увидишь лапу, —Химеры дышат горячо.
С моим лицом лицо химерыУвидишь рядом ты.Ты слышишь, слышишь запах серы?И на груди моей цветы.
Кинжал. Смеёшься? Стары ножны?Но он увёртлив, как змея.Дрожишь? Вы все неосторожны.Я не смешон. Убью. Безумен я.
«О, жалобы на множество лучей…»
О, жалобы на множество лучей,И на неслитность их!И не искать бы мне во тьме ключейОт кладезей моих!
Ключи нашёл я, и вошёл в чертог,И слил я все лучи.Во мне лучи. Я — весь. Я — только бог.Слова мои — мечи.
Я — только бог. Но я и мал, и слаб.Причины создал я.В путях моих причин я вечный раб,И пленник бытия.
«О, злая жизнь, твои дары…»