Сашка была уже дома. Отчитался Сергей, да и сама она звонила несколько раз.
По-хорошему нужно было бросить все и ехать к ней — после таких встрясок присутствие близкого человека выглядело не лишним, но ситуация менялась едва ли не ежесекундно, требуя находиться там, где он мог максимально полно влиять на происходящее.
Ну а крестница…
В том, что с собственным душевным раздраем Александра справится, Андрей не сомневался — так ее воспитывали. А на крайний случай имелись Юля с Сергеем.
У старшей дочери профессора особый талант — способность к чуткости и пониманию. Бывший же Сашкин пациент, сам прошедший через огонь, воду и медные трубы, знал, как не позволить другим поддаться ненужным эмоциям.
И все равно нутро грызло. Не беспокойством — желанием самому убедиться, что с крестницей все в порядке. Своих детей у него не было, но…
Сашка была столь же его, сколь и Игната с Ревазом.
— Ну, рассказывай, — дождавшись, когда Стрельников вслед за ним войдет в кабинет, «накрыл» он помещение куполом.
Особой нужды в подобной предосторожности не было — системы безопасности проверялись каждый час, но такие ситуации, как эта, требовали особых мер.
— Проявились Ушаковы, — не стал испытывать его терпение Стас.
Андрей резко развернулся, с напряжением посмотрел на зама.
Про вчерашний разговор он помнил. И даже поделился сомнениями Стрельникова с Трубецким. И нашел аргументы, чтобы убедить князя глубже заняться связями рода.
Верил ли он сам в участие главы Ушаковых или его сына в том, что творилось сейчас?
Объективных причин, кроме активного распространения наркотиков в клубах, которые принадлежали им, да засветившихся в них же завлекал из «Валите в свою провинцию», не было. Для соответствующих выводов откровенно мало.
Вот только…
У Стрельникова звериное чутье.
Впрочем, у всех у них было звериное чутье, когда речь заходила о собственной шкуре.
— Данные предварительные, — обойдя его, прошел к рабочему столу Стас. Сел на стоявший сбоку стул, закинул ногу на ногу.
До недавнего времени их отношения можно было назвать нормально-рабочими. Стас контролировал внутреннюю кухню, успевая заниматься собственной безопасностью, разработкой операций и их реализацией. Андрей контактировал с внешними службами, обеспечивая стрелковому клубу устойчивость в мире подковерных игр.
Так они и взаимодействовали, играя каждый свою роль.
С некоторых пор ситуация изменилась.
Косвенно Сашка отметилась и здесь. До ее появления в Москве они работали в довольно спокойном ритме, что позволяло держать определенную дистанцию. Теперь…
Судя по Стасу, цейтнот ему нравился.
Стоило признать, что Андрей тоже чувствовал себя живым. И будь повод другим…
— Давай свои предварительные данные, — усаживаясь за столом, буркнул он.
Не умели они жить мирно. Не получалось, когда все по заранее установленному расписанию.
Для полного счастья не хватало кружки с кофе и пары бутербродов.
Тот самый прожиточный минимум, на котором он вполне мог существовать месяцами.
— Аналитики покопались в списках пострадавших… — вернул его на грешную землю Стас.
Поймав себя на том, что переход к реальности оказался слишком резким, Андрей даже рыкнул:
— Что?!
«Сдулся» он так же быстро. Ярость хоть и обдала жаром — вот это… покопались, кощунственно звучало в контексте теракта, но способность мыслить рационально не задела.
— Дальше, — глухо произнес он, вновь устраиваясь в кресле.
Стрельников его понял. Изменил позу, перестав «давить» вызовом:
— Наибольшее количество погибших и тяжело пострадавших во втором общежитии, — уже без внутренней экспрессии, произнес он. Всего лишь констатация факта. Не более.
Андрей, вспомнив схему разводки горячего водоснабжения, дернул головой:
— Неожиданно!
Схема была не последовательной, а параллельной. От своей котельной отдельные ветки на здание Университета, стадион и общежития.
У той, что их интересовала, центральный узел находился в техническом блоке, стоявшем у самой границы студенческого городка. Оттуда трассы уходили на каждый корпус.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если токсин попал в систему через центральный узел, что было подтверждено экспертами, то его распределение должно было выглядеть относительно равномерным. Все отклонения только в связи с нюансами использования горячей воды.
— Насколько все… — хмуро посмотрел он на Стрельникова.
— Тридцать восемь процентов, — не дал ему закончить Стас.
— Нихрена себе! — оценил сказанное Андрей.
По предварительным отчетам «просыпались» общежития равномерно. Никаких нулевых пар или иных причин, чтобы студенты одного из корпусов поднялись в это утро раньше остальных. Да, имелись те, кого называли ранними пташками, но это опять же укладывалось в равномерное распределение. Как и спортсмены-любители, начинавшее свое утро с пробежек.
— Вот тебе и нихрена, — мрачно согласился с ним Стрельников. — Аналитики предположили, что в систему второго корпуса токсин был введен дополнительно.
— Запрос передали? — осознав сказанное, тут же подобрался Андрей.
— Обижаешь? — вроде как оскорбился Стас.
Не время и не место…
Сбить градус напряжения Стрельникову вполне удалось.
— Контролирую, — давая понять, что оценил усилия, фыркнул он. — Проверили?
— Ждем ответа, — тут же стал серьезным Стрельников. — Но это еще далеко не все.
— Да уж сообразил, — занимая руки, включил Андрей настольный компьютер.
Уголок губы Стаса дернулся, но это была единственная реакция на его действия. Стрельников и сам предпочитал, чтобы оперативная сводка всегда была визуально доступна.
— Во втором корпусе проживают студенты трех факультетов: химического, биологического и биофармакологического.
— А это что за зверь? — несколько удивился Андрей.
— Хороший вопрос, — криво усмехнулся Стрельников. Рывком поднялся, отошел к окну. Встал, заложив руки за спину.
Андрей проследил за ним взглядом.
Утро выдалось холодным, но ясным.
Осень…
Метеорологи утверждали, что ненастье долго не продлится, сменившись пусть и умеренно, но теплой погодой, однако в это тяжело верилось.
Настроение было не то.
— Биофарм открыли три года назад, — продолжил между тем Стрельников. — Не выпустили еще никого, но направление считается перспективным и все студенты уже расписаны — поступали под патронажем родов, занимающихся фармакологией. А некоторые и перекуплены по два-три раза.
Андрей откинулся на спинку кресла, продолжая взглядом буровить спину Стаса.
Если то, что он пока еще не произнес, было правдой…
— Рогозины, Филипповы, Ромашовы, Булгарины, Гогадзе, Чернышевы, Ушаковы, — развернулся к нему Стрельников. — Рогозины — Урал. Ромашовы и Филипповы — Западная и восточная Сибирь. Чернышевы — Дальний Восток. Гогадзе — юг. Ушаковы — Москва. Для иногородних студентов, заключивших предварительный договор с этим родом, построили доходный дом, в котором они за минимальную стоимость снимают квартиры.
— Одним ударом от всех конкурентов… — сложив руки на груди, нарочито спокойно протянул Андрей. — Что по другим факультетам?
— Масштабы не те, но картина схожая, — подтвердил его предположение Стас. — Если мы правы в своих предположениях, то производства Ушаковых в скором времени окажутся в выгодном положении, получив молодых специалистов. А вот у других…
Андрей, воспользовавшись паузой, поднялся. Подойдя к Стрельникову, встал рядом. Как и Стас, спиной к окну.
В отличие от оперативного зала, где у него имелся свой уголок, кабинет был небольшим, но вполне функциональным. Все, что нужно для работы, под рукой. Стол, удобное кресло, комп, большой экран на стене, узкий, темного дерева, шкаф-пенал с книгами. Не всеми, конечно, тех у него было много, самыми дорогими, читаными — перечитаными. Ну и кофейный аппарат. Едва ли не единственный трофей, оставшийся памятью о Персидском конфликте.
— Тебе не кажется, что все это как-то… слишком, — смягчил Андрей готовую вырваться реплику.