Не без труда выпрямив спину, еще раз прошлась взглядом по развернутой над лежавшим парнем контрольной диагностической магемой.
В нашей палатке находились те, кто на грани между зеленым и желтым. С теми, кто посерьезнее, работали более опытные целители.
— Вроде все отлично. — Кир встал рядом со мной.
— Мне тоже так кажется, — вздохнув, кивнула я. — Значит, на выписку, — свернув магему и «вложив» ее в карточку, поставила я соответствующую отметку. — Ты со своими уже закончил? — направляясь к следующей кровати, поинтересовалась я у последовавшего за мной Кира.
Палатка широким проходом разделена на две части. В той, что справа от входа, работали Анна и Петр. Мы с Киром в той, что слева.
Вместо коек — специальные надувные матрацы, с приподнятым краем, заложенным в их форме вместо подушки. Верхняя поверхность шершавая, чтобы не скатывалось постельное белье. Несколько магем, обеспечивающих очистку, температурный режим и уровень поднятия того самого края.
Рядом стул, на котором была аккуратной стопкой сложена одежда — стандартный набор из штанов, футболки и тапок, чтобы только дойти до выписного пункта. И стойка, на которой висела медицинская карта.
Для самого пациента все выглядело вполне удобно. Для целителей — не очень. Чтобы наложить или скорректировать магему, требовалось наклоняться.
В палатках для более тяжелых пострадавших, стояли походные кровати. Нашу оборудовать так же смысла не имело. Всего лишь перевалочный пункт.
— Да, — подтвердил Кир, пристраиваясь за спиной.
Хотела я сказать, что завидую, но не стала. Из сорока шести человек, находившихся в палатке, Кир с братом взяли на себя большую часть. Да и с теми, что остались, успевали помогать.
Мы с Анной, конечно, были перспективными целительницами, но… Мало знать магемы и иметь сильные способности. Все это требовалось уметь применять на практике. Так что разница в два курса с этой точки зрения выглядела весьма существенно.
Магема развернулась под аккомпанемент этих мыслей. Зависла над спящим пациентом.
Спали они все. И нам удобнее — меньше сбивали эмоциями, и им хорошо. Все-таки целительский сон он и сам по себе стабилизирует состояние организма.
Но спокойно спали не все. Стонали, кряхтели. Вскидывались, вновь переживая произошедшее, но лишь для того, чтобы избавиться от этого страха. Исторгнуть его из себя.
— А вот этому господину придется еще задержаться… — прокомментировала я увиденное.
Граница между зеленым и желтым только называлась границей, а так…
Для одних это был уже конец процесса, когда все, что нам оставалось, откатить его назад. Для других — его начало или середина, что требовало и большего времени для восстановления, и особого внимания со стороны целителей.
Этот парень был как раз из последних. Вроде и доза, которую получил, не самая большая, но, похоже, сам он не из крепких, так что работать было с чем.
— Переводим в пятую? — Кир передвинулся, встал рядом.
В пятой палате работали студенты нашей Академии, но с последнего, четвертого курса.
То же разница, но уже между братьями и ними. Тот самый разрыв в умениях. Когда не только знаешь, что и как делать, а совершаешь нужные действия едва ли не на автомате.
Очень хотелось сказать, что и сами справимся, но…
Справиться, конечно, справились бы, однако неизвестно, с какими последствиями. Но это с одной стороны. С другой…
В пятой на троих было больше семидесяти пациентов. Очень серьезная нагрузка.
— Переводим, — сворачивая магему и «вкладывая» ее в карточку, решительно произнесла я.
Гонор не для целителей. Наша задача — максимально возможно помочь пациенту, а не тешить собственное самолюбие.
Еще раз посмотрев на спящего парня — был он на пару лет старше меня, нажала кнопку на браслете. Функционал перенастроили уже в мобильном госпитале, эта в новой раскладке отвечала за вызов медбрата.
Сорок шесть пациентов. Столько было в начале. Пятерых мы уже передали. Теперь еще один…
Главное, что ни одного не потеряли. И хотя таких предпосылок и не было…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потерять пациента, как рассказывал отец, можно и при вполне благоприятных обстоятельствах.
Полог палатки распахнулся буквально через пару минут после вызова. Дохнуло свежим предутренним воздухом…
— Ну и что тут у вас? — раздался от выхода знакомый голос.
Я развернулась…
— Вот это встреча! — как-то… довольно протянул один из двух мужчин, вошедших в палатку. — Госпожа Салтыкова!
И ведь не хотела, но улыбка сама вылезла на лицо:
— Роман Сергеевич! — машинально сделала я шаг вперед. — Не ожидала увидеть вас в таком качестве.
Роман Сергеевич Углев. Мещанин. Талантливый хирург, работавший в больнице, в которой я сдавала зачеты по подготовке младшего и среднего медперсонала.
Бабник, не пропускавший, по словам знавших его, ни одной юбки. Не обошел он вниманием и меня, но…
Каким бы талантливым он ни был, но будучи дворянкой и целительницей, я выступала совершенно в другой весовой категории.
Правда, без Игоря и Сашки Трубецкого тогда не обошлось, но это была только поддержка, а не полноценная помощь.
— Я знал, что ты далеко пойдешь, — намекая, что сейчас мы с ним поменялись ролями, пройдя между рядами, подошел Роман Сергеевич к нам.
Кивнул Киру, «вытащил» из карты контрольную диагностику. Развернул.
Вердикт был ожидаемым:
— В пятую? — посмотрел он на меня.
Я перевела взгляд на Кира. И ведь не искала поддержки…
Ощущать себя на равных с человеком, уже не раз державшим жизнь других в собственных руках, было непривычно. И странно. Когда одна часть меня стала вдруг старше и увереннее, а вторая — та, что соответствовала не только возрасту, но и жизненному опыту, продолжала сомневаться.
Кир в ответ ободряюще улыбнулся. И даже отступил, словно оставляя нас с хирургом один на один.
— Да, в пятую, — не позволив себе колебаться, твердо произнесла я. И не удержалась, чтобы не уточнить насмешливо: — Вас разжаловали?
— Поставили надзирать за салажатами, — мгновенно нашелся он и, не дав мне вставить ни слова, крикнул, обращаясь к напарнику: — Степа, носилки.
Утро было немного зябким. Но, что утешало, сухим.
На чистом небе радостно висел ярко-желтый круг солнца. Прохладный, но легкий, ненавязчивый ветерок трепал кроны кленов, осин и берез, осыпавших листву на дорожки парка.
В такое утро хорошо просыпаться в задорном настроении, стоять с чашкой кофе у окна и строить планы на день.
С планами на день было туго. Впрочем, как и с кофе.
Я оглянулась на стадион, на поле которого разместился мобильный госпиталь. Анна повторила за мной. Остановился Петр, за руку которого она держалась. Кир…
Бригады медиков и целителей ехали в Москву не только с близлежащих городов, но и со всех концов Империи.
Такая трагедия…
Трагедия, это когда стихийное бедствие. Да и в таком случае нужно поинтересоваться у тех, кто отслеживал погодные явления или движения коры земли, куда смотрели. А это — преступление. Страшное, безжалостное.
И это хорошо, что равнодушными оно не оставило, но…
Тех, кто погиб, не вернуть. Как не вернуть и уверенность в завтрашнем дне, ставшую частью нашей жизни.
Мрачные мысли для такого утра, но других не было. Не потому что устала, потому что столкнулась с тем, что не может не изменить, оставив прежней.
Тяжелый опыт. Отрезвляющий.
— Ты сейчас домой? — Кир вернул меня в реальность.
Отведя взгляд от стен стадиона, кивнула. Пока были с той стороны, усталость была другой. Податливой и покладистой, легко уступавшей слову «надо». С этой стороны она стала въедливой и неуступчивой.
— За нами прислали машину. Если ты хочешь…
— А Анну? — спросила я, не дав ему закончить.
— И Анну — тоже, — вроде как, тяжело вздохнув, согласился Кир.
Я ему не поверила. Трудно сказать, что будет завтра, но сегодня, как бы пафосно это ни звучало, мы были командой.