— Каков молодец, — в приступе самоиронии покачал головой Катон. — Мало того что окружен врагами, так еще и обзаводишься ими дополнительно. — От досады он хлопнул себя по бедру и тут же втянул зубами воздух от мгновенного прострела боли: — С-сучье вымя!
Сердито цыкнув, он размашистым шагом вышел из лазарета и отправился к сторожевой башне. Убедившись, что люди там его правильно поняли — сигнал римлянам подается лишь после того, как отвлекающий маневр набирает силу, — Катон вышел к отряду, что выстроился непосредственно у ворот цитадели. Задачу осуществить вылазку командир гарнизона возложил на одну из синтагм дворцовой стражи; сейчас эти люди тихо стояли в прерывистом свете факелов, крепящихся в железных скобах над воротами. Воины были в тяжелых доспехах, а при себе имели те же большие круглые щиты и толстые копья-сариссы, что были когда-то в ходу у их предков в дни Александра Великого. Длинные высокие гребни их шлемов смотрелись как-то чересчур вычурно (во всяком случае, в глазах Катона, привыкшего к практичным шлемам римской армии), но одновременно придавали им стати и грозности — атрибут, от которого тоже не отмахнуться.
— Ба-а! Мой друг из сточной клоаки!
Катон огляделся и увидел, что ему радушно машет стоящий чуть сбоку офицер.
— Архелай, ты?
— Он самый! — улыбчиво отозвался грек. — Присоединяйся к нам — увидишь, каковы в бою настоящие воины.
— Да вот, ни щита со мной, ни шлема.
— Это мы исправим. — Архелай обернулся к кому-то из своих: — А ну-ка, принеси что есть из экипировки нашему римскому другу.
Воин поспешил обратно в казармы выполнять приказание, а Архелай тем временем протянул Катону свою сариссу и щит.
— Давай я объясню тебе, как ими пользоваться.
Сзади посередине щита имелась лямка, через которую рука вначале продевается и уже затем обхватывает ручку возле края щита. В отличие от римского, греческий щит был предназначен исключительно для защиты, а не для того, чтобы наддавать им и теснить врага. Вместе с тем он хорошо прикрывал туловище и бедра; Катон несколько раз оценивающе его приподнял, соизмеряя вес и баланс. Затем он принял от Архелая сариссу. Она оказалась примерно на пару локтей выше его роста, с твердым толстым древком и длинным каплевидным наконечником. Противоположный ее конец увенчивал небольшой железный шип. Катон сомкнул пальцы на кожаной ручке сариссы и попробовал вес — тяжелый; исключительно колющее оружие, в отличие от копий легионеров, которые можно использовать и как пики, и как дротики.
— Держи ее торчком, — пояснил Архелай. — Мы их держим в таком положении, пока приближаемся к врагу. Так ты не ранишь своих товарищей, да к тому же древками можно сбивать стрелы и камни из пращей, которые мечет издали враг. Когда же мы сближаемся и звучит приказ «рази», передний ряд чуть отделяется вперед и переводит копья в наклонное положение. — Он взял сариссу у Катона и ловко сронил ее на согнутую руку, так что острие теперь находилось на уровне глаз. — Из такого положения ты колешь, вот так. — Он с мгновенной силой выбросил острие вперед и отдернул назад, снова взяв сариссу на изготовку. Затем он перехватил древко, нагнул острие и возвратил копье Катону: — На-ка, попробуй.
Катон попытался воспроизвести такой же горизонтальный выпад. С мечом было бы, понятно, привычнее, но у сариссы имелось и неоспоримое преимущество: разить врага с большего расстояния.
Из казармы возвратился посланный Архелаем за снаряжением воин, и Катон возвратил греку щит и копье. Как только он застегнул снизу шлем, надел щит и взял сариссу, командир выкрикнул приказ сомкнуть ряды. Катон обратил внимание, что кое-кто из воинов ближнего ряда несет на себе небольшие заплечные сумки.
— Поджигательный материал, — пояснил тихонько Архелай, видя вопросительный взгляд римлянина. — Мы сейчас идем к тарану, который мятежники сооружают перед храмом на той стороне агоры.[20] Его надо пожечь. И его, и все, что может чем-нибудь пригодиться нечестивцам.
Командир, ступив в передний ряд построения, выкрикнул еще один приказ. Несколько греческих воинов, поднатужась, с кряхтением подняли бревно запора. Высокие, массивные клепаные створки из тяжелого дерева с тугим скрипом подались. Командир поднял над головой сариссу и, оглянувшись, воззвал:
— А ну, покажем им!
Передний ряд синтагмы выдвинулся впереди остальных, за ним через ворота густо двинулась остальная колонна. Катон вышагивал сбоку от Архелая, в нескольких рядах позади передового. На выходе из ворот сердце вторило шагам неистовым стуком. Если недавно насчет своего участия в вылазке он еще сомневался, то теперь ради помощи своему другу, ради всей Второй Иллирийской он чувствовал себя просто обязанным приблизить этот жизненно важный прорыв колонны к цитадели. И вот Катон, пригнув голову и стиснув зубы, шагал с копьем и щитом в составе выкатывающей из ворот колонны; шел на завалы, сооруженные мятежниками с целью перегородить улицы, ведущие от цитадели к агоре.
— Бегом! — рявкнул командир, и все вокруг начали стремительно набирать ход; стучали по мостовой сандалии, клацали о бедра ножны мечей, рвалось наружу тяжелое дыхание. Сквозь беспорядочный шум броска послышались тревожные крики со стороны повстанцев. Впереди спешно разжигались жаровни, вдоль заграждений поднимались черные изломы теней; заблестело оружие, выставленное навстречу бегущей по открытому пространству агоры синтагме дворцовой стражи. Во дворе храма Катон успел мельком заметить дощатый навес недостроенного стенобитного орудия. Край неба над строениями уже осторожно светлел, и грядущий рассвет оставлял все меньше шансов Макрону и его колонне проникнуть в город под покровом ночи.
Командир синтагмы первым подбежал к заграждению из перевернутых повозок и бревен, что было устроено на открытой стороне храмового двора. Пытаясь достать, он ткнул сариссой поверх перевернутого рыночного лотка в ближнего из повстанцев. Тот, однако, успел отпрыгнуть и, нырнув за щит, ударил мечом по древку копья в попытке выбить его из рук нападающего. Со всех сторон к заграждению волной подкатывались греческие наемники, разя повстанцев, и вот уже один из эллинов ловко взобрался и спрыгнул с той стороны завала, укрываясь щитом и держа наготове копье. С дикарскими воплями он стал веером делать выпады, зачищая для своих товарищей место под дальнейшую атаку. Те один за другим перелезали, спеша к нему присоединиться. Катон держался за плечом у Архелая, в то время как впереди несколько воинов занимались частичным разбором завала: выворачивали бревна, ставили и откатывали арбу на тяжелых колесах.