– Кто?
Темный лорд сверкнул зеленоватым сиянием, видимо попытавшись сбежать, и остался с расквашенным носом – Риан бил зло, уверенно и четко, не позволяя собраться, призвать магию, дать отпор. А затем избитого, окровавленного лорда швырнул в открытый дверной проем храма и шагнул следом, прорычав мне:
– Жди здесь.
И я осталась ждать, вздрагивая каждый раз, когда в святилище Яреня что-то громыхало, разрушаясь, или слышались страшные хрипы. Жрецы тоже вздрагивали, но даже не пытались встать или шевельнуться. Без движения стояла и волхвица… Присмотревшись, я поняла, что они все скованы магией.
А потом произошло нечто совсем неожиданное.
– Козлобороды непуганые! – заорала кронпринцесса. – Открыть немедленно!
И ворота содрогнулись от удара. Содрогнулись, но устояли.
– За какой Бездной здесь творится?! – Визг вызывал желание уши закрыть. – Открыть! – взревела принцесса.
Я стою, ворота стоят, жрецы глазами ворочают, а шевельнуться не могут… Одинокая чайка медленно пролетела над храмом…
– Откройте ворота! – повторно завизжала кронпринцесса.
В ответ тишина.
– Ндоран! – очередной вопль.
Я молчу, и все молчат.
– Бездна! – взревела монаршая особа, и в следующее мгновение по воротам ударило магией…
Кромка, та самая, огненная, наложенная магистром, сверкнула, и… ворота устояли.
И вот тогда стало тихо. Действительно очень тихо…
А затем раздался испуганный голос Алитерры:
– Риан?! – Она будто сама себе не верила.
Словно услышав ее зов, лорд-директор вышел на порог храма, вытирая окровавленные руки. Движение, всего одно, и ворота распахнулись, открывая нашему взору растерянную кронпринцессу и коленопреклоненных жрецов.
– Риан… – Алитерра испуганно отступила.
Лицо ее стремительно белело, глаза и те стали почти розовыми от ужаса, впрочем, такого магистра я и сама боялась, а уж если вспомнить, как он в Ардаме с небес спускался…
– Дрянь! – В одном этом слове было столько ярости, что вздрогнули разом и я, и принцесса, но один взгляд на меня – и остальное магистр озвучивать не стал, просто мягко скомандовал: – Счастье мое, бери волхвицу, ступай вокруг храма по тропинке, там служительница Забытого сама разберется.
Я молча спустилась по ступеням, оглянулась – Риан и не смотрел на меня, прожигая полным ярости взглядом кронпринцессу.
А я… я вдруг подумала вот о чем…
– Риан, – взглянула на него через плечо. – Это, получается, она из твоего второго круга, кто все действия наперед просчитывает?
Да, слова властителя Миров Хаоса подтвердились.
– Дэя, – Риан с такой нежностью произнес мое имя и добавил: – родная, иди.
Но я стояла, смотрела на него и понимала – заговорщики не ожидали появления магистра здесь. Император ведь ему четко сказал, что случившееся на острове морских ведьм не относится к проблемам Темной империи. Вот и сейчас в ситуацию со жрецами Яреня и волхвицами Забытого он не должен был вмешиваться, но Риан не такой, он мимо чужой беды никогда не пройдет. И я смотрела на него – огромного, мрачного и грозного, и понимала, что, возможно, даже пожалею, но мне уже было все равно.
– Риан, если до заката ты достанешь мне книгу, мой ответ – да, – беззаботно сообщила я, улыбаясь почему-то кронпринцессе.
– Да? – последовал удивленный вопрос. – А если я не сумею достать книгу?
– Тогда ты очень плохой муж, – весело ответила я и направилась к волхвице.
Магистр молчал, пока я пересекала двор, молчал и когда одним движением освободил женщину от чар, но вот когда мы уходили, вслед мне раздалось:
– Я достану книгу.
– Люблю тебя, – прошептала я.
И даже не подозревала, что буду услышана, пока ветер не принес в ответ тихое:
– А я тебя…
Счастье – это когда паришь над землей, невзирая на все обстоятельства.
* * *
За недавно отстроенным храмом в честь Яреня открывался вид на огороженную территорию святилища Забытого. Причем территория была полностью целая и даже с боков не подгоревшая. Увидев это, волхвица упала на колени и просто зарыдала. А еще тут были жрецы – много и без толку, потому как видеть они нас видели, а шевельнуться не могли. Силен магистр Темного Искусства лорд Риан Тьер, очень даже силен. Впрочем, если я правильно поняла, то жрецы магией вовсе не обладают, так что ситуация с полным и абсолютным поражением закономерна.
– Мм-м… – промычал ближайший ко мне чернобородый.
– Ничего не поняла, – честно сообщила я и поспешила к волхвице.
Поднять ее удалось не сразу, а успокаиваться она не желала категорически, плакала – и от радости, и от надежды, и от счастья, и оттого, что глазам своим не верила. Не поверила и ушам, когда из-за ворот, расписанных обережными знаками, послышалось:
– Мама?!
И мне стали понятны ее слезы. В итоге, пока открывались ворота, служительница культа Забытого и адептка Академии Проклятий рыдали вместе. Изможденные, исхудавшие и пошатывающиеся волхвицы вскоре к нам присоединились, правда, они с опаской рыдали за воротами, но слезы нам не помешали к ним войти. И вот там я осознала, насколько плачевным было положение волхвиц, которые практически год продержались в осаде. Дальнейшие мои действия можно объяснить только состоянием аффекта.
– А жрецы упитанные, – разглядывая бледные лица и впалые щеки, заметила я, имея в виду, что у них явно имеются полные еды кладовые. – Кто идет со мной?
Реакцией на мои слова стал робкий вопрос от худенькой девочки лет двенадцати:
– За жрецами?
Я не сразу поняла, о чем она, а когда дошло, было поздно – обозленным, изголодавшимся женщинам идея понравилась:
– На вертел их!
– И засолить!
– Мясо вяленое впрок заготовим!
Так как стояла я в воротах, имела возможность оглянуться и взглянуть на жрецов – двигаться-то они не могли, но слышали все! И по вмиг побелевшим лицам потекли капли выступившего от ужаса пота. Жалко мне их, кстати, совсем не было, а вот несчастных женщин – да, жаль до слез, и потому я внесла иное предложение:
– Мясо готовить долго, а жрецы в основном старые, но тут должны кладовые быть. Кто идет со мной?
Волхвицы оказались народом подозрительным и за ворота выйти согласились, лишь когда служительница сообщила, что бояться им нечего и жрецы пошевелиться не могут, и то со мной вызвались идти лишь трое. Остальные остались на защищенной территории.
Для начала волхвицы всласть исполосовали ногтями рожи застывших жрецов, тех, кто свалился – вдоволь избили ногами, ибо женщины лежащих бьют, да еще как. И лишь спустя двадцать семь поверженных жрецов мы добрались до местной кухни и кладовой. Назад я тащила кастрюлю с супом, волхвицы взяли по ножу, а также по мешку со снедью – в основном хлеб, сыры да колбасы с вяленым мясом. Зачем им ножи, я не понимала ровно до той минуты, пока волхвицы не передали за ворота благополучно уворованное. А вот после, жуя хлеб на ходу, они вернулись… Их возвращения не пережили бороды избитых жрецов.
Уподобившись жнецам в страдную пору, обозленные женщины принялись косить направо и налево всех под руку попавшихся. Я, как лицо ответственное, почему-то пошла за ними. В результате мы добрели до дворика перед храмом Яреня, несколько отвлекая своим появлением лорда Риана Тьера от беседы с бледной и дрожащей кронпринцессой.
– Дэя, что происходит? – узрев меня, стоящую позади обозленных женщин с ножами в руках, полюбопытствовал магистр.
Я молча пожала плечами, волхвицы оглянулись на меня, пришлось разъяснять ситуацию.
– Он свой, – сообщила я служительницам Забытого, а магистру ответила, чуть повысив голос: – У нас сезон жатвы наметился.
После моих слов женщины с рычанием бросились ко все еще коленопреклоненным жрецам.
– И кто чего пожинает? – не удержался от вопроса Риан.
– Жрецы пожинают плоды своих деяний, – улыбаясь, ответила я.
И стояла, просто глядя на него, а магистр смотрел на меня ровно до слов:
– Пошли, мы закончили.
Мы и пошли обратно… в кладовую. Там еще вкусный компот остался, а также конфеты – жрецы Яреня оказались сладкоежками, оттого и упитанные были.
* * *
Всего служительниц культа Забытого оказалось примерно двести – двести пятьдесят. К пиршеству под огромным раскидистым дубом не все присоединились, те, что старенькие, в кельях лежали, так как были совсем обессилены от голода.
– Первое время на припасах держались, – рассказывала мне Герата, которая здесь за главную считалась, пока старшая из служительниц болела. – Потом желуди, коренья… Детям тяжелее всех пришлось, ну да все выжили, всех сберегли.
Мне у волхвиц понравилось – на еду никто не набрасывался, все разделили, всем выдали понемногу, чтобы плохо никому не стало. Конфет хватило только детям, но никто не жаловался – наоборот, нет-нет да и вытирали искренние слезы радости. А еще поверить не могли, что все закончилось.