за восемьдесят, он был даже не сед, а сив от возраста, и сгорблен, словно коромысло. Ходил он, опираясь на сучковатую палку. Память деда Матвея ослабела настолько, что вечером он забывал то, что случилось утром. Однако ума он не утратил. А потому сразу понял, что Илья Семенович ему не рад, и даже более того. Однако это не смутило старика, давно уже привыкшего к тому, что его частые визиты в дом участкового или в полицейский участок вызывают только раздражение.
— Ты погоди гнать-то меня, — прошамкал он беззубым ртом. — Авось пригожусь, еще спасибо за совет скажешь.
— Это ты о чем, дед Матвей? — удивился Илья Семенович. — Или белены объелся с утра пораньше?
— А ты послушай вначале, — обиделся дед Матвей. — А то у самого глазища такие, будто мухоморов наелся. На людей, словно цепной пес, кидаешься. Эх, снять бы с тебя портки да выпороть, Илья Семенович, чтобы научить уму-разуму, да не тот я уже стал, не справлюсь с тобой. А ты и рад, оглоед!
Дед Матвей мог бы еще так долго брюзжать, Илья Семенович хорошо это знал, а потому примиряюще произнес:
— Ладно, дед, говори, с чем пожаловал, а кого и как учить уму-разуму, решим после.
Не сразу, но дед Матвей все-таки остыл и перестал ворчать.
— Слыхал я, что у тебя сын пропал, — сказал он и покачал головой, словно осуждая участкового.
— И от кого же ты это слыхал, дед? — удивился Илья Семенович. — Вроде бы объявления я не давал, и по радио не объявляли. Неужели ворона на хвосте принесла?
— Жена твоя, Полина, так воет со вчерашнего вечера, что слышно на всю округу, — ответил старик, посмотрев на него с укоризной. — Весь поселок уже знает, какая беда в вашем доме приключилась. А то, что ты от людей ее скрываешь, так это не от большого ума. Всем миром легче сына найти, чем одному. Я всегда думал, что умный ты мужик, Илья Семенович, а теперь сдается мне, что я ошибался. Или гордыня тебя обуяла. А это даже хуже. Если человек глуп, то какой с него спрос? А за гордыню ему отвечать придется. Не на этом свете, так на том. Так и знай, Илья Семенович. И не обижайся на мои слова. Стар я уже слишком, чтобы лукавить.
Илья Семенович сокрушенно покрутил головой.
— И что это за поселок такой? — пожаловался он неизвестно кому. — На одном краю чихнут, на другом здравствовать желают. Ничего не скроешь! А тебе-то, дед Матвей, что за беда, если Сема пропал? Только радоваться должен. — Голос Ильи Семеновича предательски дрогнул. — Изводил он тебя почем зря. Сколько раз ты на него жаловался.
— И опять же дурак, — невозмутимо произнес старик. — То, что мальчишка проказничал, это одно. А то, что он пропал и его надо искать, это совсем другое. Места-то у нас глухие, дикие. А что, если он в лес подался? Что с дитяти неразумного взять. Ты об этом подумал, пень стоеросовый?
Слова деда Матвея совпадали с мыслями, которые тревожили самого Илью Семеновича, и он почувствовал себя виноватым уже перед стариком.
— Еще как думал, — признался он, не обидевшись. — Да только людей в Куличках не хватит, чтобы все окрестные леса обойти. Это все равно что иголку в стогу сена искать. А пока из района спасателей дождешься, так столько времени пройдет, что и смысла нет.
— Вот и я то же самое думаю, иначе бы уже все Кулички обежал, народ скликая, — сказал дед Матвей. Он оглянулся вокруг, словно опасаясь, что его могут подслушать, и таинственным шепотом произнес: — К жрецу за помощью идти надобно.
— К кому, ты сказал? — переспросил Илья Семенович, подумав, что ослышался.
— К жрецу Велеса, — спокойно повторил старик. — К тому самому, что живет в Усадьбе волхва. Только он может помочь отыскать мальчишку.
— И как же это? — недоверчиво спросил Илья Семенович. — Обратится к своему языческому богу и замолвит за меня словечко? Так я уже был в храме сегодня. И поставил свечку перед ликом Николая Чудотворца. Спасибо бабке Матрене, надоумила. Теперь, чую, придется мне еще и тебя благодарить. Да только толку-то что? Ни языческий бог, ни православные святые угодники за меня искать Сему не будут. Так что спасибо тебе, дед Матвей, за совет, но…
— А ты не егози, милок, — прервал его старик. — Предки наши были не глупее тебя. А в подобных ситуациях всегда обращались к Велесу. Мне еще мой дед об этом рассказывал, а ему — его дед, и так из поколения в поколение. Велес — он владычествует над всем животным миром. Ему все дикие звери покорны. По приказу Велеса они сделают все, что он пожелает. Скажет отыскать пропавшего в лесу человека — и сыщут его, выведут под белы рученьки из чащи, волоска на голове не тронут.
— Ох, и мастер ты заливать, дед Матвей, — усмехнулся Илья Семенович. — Под белы рученьки… Это дикие-то звери?
— Они самые, — кивнул старик. — Прадед мой только потому и жив остался, что его отец пошел к жрецу Велеса, когда он заблудился. Жрец обратился к своему богу, а тот велел всем лесным зверям найти заблудшего. И дня не прошло, как вернулся прадед домой. Сказал, что из леса вывел его медведь. Он, мол, встретил косолапого в лесу и уже с жизнью начал прощаться, а тот поманил его лапой за собой и привел к тропинке, ведущей из леса. Можешь верить или не верить, это как тебе заблагорассудится. За что купил, за то и продаю. А только дед мой слыл самым честным человеком в Куличках. Не стал бы он мне врать.
Дед Матвей замолчал, глядя на своего собеседника сердитыми глазами. Он был обижен на то, что ему не поверили. А Илья Семенович не знал, что и думать. После того, как он помолился за спасение сына Николаю Чудотворцу, ему уже не казалось абсурдным обратиться за помощью и к Велесу. Тем более, что однажды они с женой уже просили этого языческого бога даровать им ребенка. После того, как много лет ставили свечи в храме, молясь о том же самом. И то ли совпало, то ли еще что, но Полина почти сразу же понесла. Так почему бы не попробовать и сейчас? Права была бабка Матрена — хуже не будет. Хотя она и имела в виду не совсем то, о чем сейчас говорил дед Матвей. Но так ли уж это важно, если в конечном итоге Сема вернется домой живым и невредимым?
И Илья Семенович решился.