— Например?
— Я знаю, что ты любишь драться, — он напрягся. — Но, если ты не хочешь пачкать руки, ты мог бы отравить его, бросить тело в заброшенный колодец и вместе с ним бросить туда серную кислоту, чтобы растворить тело. Это займет немного больше времени, чем щелочь, но она разжижает кости и зубы, а также мягкие ткани.
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Я широко улыбаюсь.
— Я знаю, как замести следы.
Я говорю то же самое, что сказала ему в ту ночь, когда он пытался меня шантажировать. В первый раз.
И впервые за те три недели, что я знаю Коула Рейнольдса, он выглядит совершенно впечатленным и потерявшим дар речи. Это потрясающе.
ГЛАВА 27
КОУЛ
Она больная.
Она извращенка.
Она чертовски совершенна.
Я сижу рядом с ней в кабинке, пока она говорит через стол с Бекки, и все, о чем я могу думать это о том, что она сказала мне в машине. Как она могла бы убить кого-то. Как она заметает следы. И как она спасла наши задницы, сжигая тело Джеффа. Неужели мы были настолько небрежны? Неужели мы недостаточно хорошо замели следы? Мне бы не хотелось думать, что Джерольд пошел туда, где закопал тело Эйми, и решил посмотреть рядом с ней. Что он нашел бы его и увидел, что он весь в нашей крови. Он бы сразу заподозрил нас? Если бы Илай был жив, я бы без раздумий ответил «да», но это не так.
Но заподозрить нас? Это невозможно. Мы были осторожны. Мы с Диком подобрали его возле его любимого бара той ночью. Закинули его в мой багажник и встретили парней из поместья Лоусов, чтобы они отнесли его на кладбище. В бар он приехал на такси, так что нам не пришлось возиться с его машиной. Насколько известно полиции, он заблудился или был ограблен по дороге домой. Даже в этом городе есть улицы, по которым не стоит ходить в одиночку после захода солнца.
— Коул? — Дик окликает меня по имени.
Я поднимаю на него глаза.
— Что?
— Ты в порядке? — спрашивает он тихо, чтобы девочки его не услышали. Они в своем собственном мире, обсуждая всякое дерьмо, о котором говорят только девушки.
Я провожу рукой по волосам.
— Мы вернемся, — говорю я Остину и Бекки и выскальзываю. Дик без раздумий следует за мной.
— В чем дело, чувак? — спрашивает он, когда мы выходим на улицу.
Я останавливаюсь перед своей машиной и поворачиваюсь к нему лицом на тротуаре.
— Как ты думаешь, мы достаточно хорошо замели следы с Джеффом? — спрашиваю я.
Он фыркает.
— Не позволяй Шейну довести тебя, парень. Все то дерьмо, которое он говорил прошлой ночью, не имело никакого смысла. Он просто напуган…
— Шейн тут ни при чем.
Он нахмурился.
— Тогда с чем это связано?
— Я разговаривал с Остин…
— Остин? — перебивает он меня. — Какое отношение она имеет к этому? Ты думаешь, она пойдет в полицию? — спрашивает он.
Я качаю головой и делаю шаг назад от него, проводя рукой по по волосам. Затем я начинаю вышагивать по тротуару.
— Коул.
Я останавливаюсь и смотрю на него.
На его лице хитрая улыбка.
— Она тебя достала.
— Нет, не достала, — говорю я, как будто он задал мне вопрос.
Он фыркает и скрещивает руки на груди.
— Бекки была права.
Я сжимаю зубы.
— Нет…
— Она сказала, что это больше, чем ты думаешь.
Я закатываю глаза.
— Дик, перестань…
Он делает шаг ко мне.
— Это нормально — не хотеть использовать ее.
Я качаю головой.
— Она не более чем часть игры.
— Ты не в игре, — говорит он без обиняков.
— Ты смотришь на Остин все свое время, и, хотя у меня нет проблем с этим, это ослепляет тебя.
— Что, черт возьми, это значит? — прорычал я.
— Это значит, что ты не видишь общей картины, Коул, — он тяжело вздыхает. — Киллан что-то замышляет. Той ночью в клубе я подманивал его, чтобы посмотреть, что он будет делать, зная, что ты будешь проверять его. И ты проверил. Даже если он не трахнул ее прямо там и тогда, он все равно провалился.
Мое тело напрягается при мысли о том, что Киллан может хотеть ее в любом виде.
— Я знаю!
— Может, он и хочет ее трахнуть, но еще больше он хочет, чтобы она ушла. И когда он поймет, — он улыбается, и мне хочется смахнуть эту улыбку с его лица, — что она много для тебя значит. Он примет твое предложение трахнуть ее, и когда ты скажешь ему — нет… он все равно сделает шаг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мои руки сжались в кулаки.
— Шейн не может решить, по какую сторону забора он хочет быть, когда дело касается ее. А Беннетт… просто, Беннетт. В своем собственном мире. Он не представляет для нее угрозы. Пока. Но мы оба знаем, что он уберет ее без раздумий, если почувствует, что она подвергает опасности…
— Я все это знаю, — огрызнулась я, прерывая его.
Он смотрит на меня.
— Тогда тебе нужно решить, что она для тебя значит. Потому что я вижу, что все это, блядь, идет к развязке. Не скоро, но рано или поздно тебе придется выбирать. Спасти ее. Или убить ее, пока это не сделали другие.
— А ты? — требую я. — Как та относишься к ней?
Он разжимает руки и кладет их в карманы.
— Она лучшая подруга моей возлюбленной и девушка моего брата, — он смотрит мне в глаза. — Я сделаю то, что ты мне скажешь. Что это значит — защитить ее или убить, чтобы ее кровь не была на твоих руках, — решать только тебе.
И с этим он поворачивается и идет обратно в ресторан.
ОСТИН
— Так что вы, ребята, делаете сегодня вечером? — спрашивает меня Бекки.
— Ничего…
— Мы идем в кино, — прерывает меня Коул, садясь рядом со мной.
— Правда? — взволнованно спрашивает она.
Я скептически смотрю на него.
Он кладет руку мне на плечи и притягивает к себе. Мне не нравится, что мое тело мгновенно становится мягким и податливым.
— Правда, — говорит он, глядя на нее.
Я уже собираюсь открыть рот и сказать «нет», когда он продолжает.
— Мы ведем Лилли на новый диснеевский фильм. Она все никак не оставляет меня в покое по этому поводу.
Мое сердце немного тает при упоминании Лилли.
— Ребята, вы хотите пойти? — спрашивает он.
Бекки смотрит на Дика. Он пожимает плечами.
— Если это то, чего ты хочешь…
— Да. Мы пойдем, — перебивает она его.
Дик смотрит на Коула и улыбается.
— Я могу повести машину, если хочешь, — предлагает он.
Обед прошел хорошо, хотя большую его часть я была в напряжении. Коул ведет себя по-другому, и я не могу этого понять. А Дик продолжал смотреть на меня с ухмылкой на лице, словно узнал какой-то секрет. Это заставило меня насторожиться.
— Что случилось? — спрашивает Коул, пока везет меня домой.
— Ничего, — лгу я.
Он смотрит на меня и фыркает.
— Твои колени не перестают трястись с тех пор, как мы вышли из ресторана.
Я шлепаю ладонями по бедрам, чтобы усмирить их.
— Почему я иду в кино с тобой? — промурлыкала я.
Он хмурится.
— Почему бы и нет?
— Мы так не делаем…
Когда он хмурится еще больше, я добавляю.
— Встречаемся.
У нас даже не настоящие отношения. Он сказал мне, что я его, и никто другой не будет со мной встречаться. У меня вроде как нет других вариантов.
— Я вчера обещал Лилли сводить ее в кино сегодня вечером, и я подумал, что ты захочешь пойти. Какие-то проблемы?
Я открываю рот, но тут же закрываю его. Не зная даже, что и сказать.
— Нет, — говорю я, не придумав ничего.
— Мне нравится проводить время с Лилли.
Он улыбается.
— Но не со мной.
Он прикалывается?
Я ничего не говорю на это, потому что не уверена, о чем я думаю в данный момент. Он запутал мои мысли. Он убийца. Он был просто козлом по отношению ко мне. Но потом я узнаю, что у него такое большое сердце, что он предпочел бы, чтобы весь город ненавидел его, чем запятнать репутацию своего друга. Потом, конечно, Лилли. Он думает о ней все время. Воспитывает ее. А потом еще и секс. Блядь! Секс. Это потрясающе. Секс с Мартином был медленным и мягким. Он всегда был под кайфом, а я всегда была сверху, пока он играл медленную блюзовую музыку. Секс с Коулом — сумасшедший и животный. Мне хочется играть металкор, и чтобы его рука обвилась вокруг моей шеи.