— Перебить тхеремцев? — вырвалось у девушки.
Серый усмехнулся:
— Тхеремцев?.. О нет. На это у нас сил не хватит. Будь я один… — Он внезапно осекся, но вроде бы не оттого, что сказал лишнего, а сам удивившись собственным словам.
— Но что ж тогда? — почти простонала Эовин.
— Увидишь, — угрюмо бросил Серый. — Я знаю, что идти надо не на север, а на юг. Спасение — только там. Спасение… и месть.
Пожалуй, это был самый длинный разговор Эовин и Серого.
АВГУСТ, 11, ГРАНИЦА ЛЕСА И СТЕПИ, ЮЖНЫЙ ХАРАД
— Эх, и красотища же тут! — простодушно восхитился Малыш, глядя на расстилавшуюся перед путниками картину.
Полюбоваться и впрямь было чем. С востока на запад протянулся исполинский хребет. Меж гор лежали широкие зеленые долины. С розоватых от солнца вечных снегов вниз, на равнину, сбегали бесчисленные речки и речушки. Среди разбросанных тут и там холмов кое-где поблескивала синяя озерная гладь. Благословенный край.
Выбегая из леса, харадская дорога тотчас начинала ветвиться. Повсюду виднелись селения, возделанные поля и огороды. На равнине паслись стада.
— Теперь осторожнее, — не забыл предупредить Рагнур. — Место открытое, мы — как на ладони… Ловчие соколы у харадримов преотличные.
— Чему наковальня молот научит? — не слишком церемонясь, огрызнулся Малыш. — Будто сами не знаем! — Кхандец дернул щекой, но смолчал.
— Хватит, Строри! — поморщился Торин. — Рагнур дело говорит. Недоглядим — враз нас тут и схарчат.
Малыш с силой потер лицо ладонями.
— Сам не знаю, что на меня находит, — чуть смущенно признался он. — Слова, каких и сам не хочу, так прямо с языка и прыгают!
— Так понятно ведь почему, — буркнул Торин, но Маленький Гном отчего-то взъярился еще больше.
— Не верю я! — заорал он, выхватывая меч и одним ударом снося ни в чем не повинное деревцо. — Не верю, чтобы мной вот так вертели! Даже когда с Олмером… не так все это было! Что я им — кукла?!
— Ты — не кукла. — Фолко дружески положил ему руку на плечо. — Ты — не кукла, и мы все — тоже… Но коли этот костерок не загасим — неминуемо друг дружке в горло вцепимся… если только не хватит сил покончить с собой раньше.
— Веселенькая история! — Малыш тяжело дышал, понемногу успокаиваясь. — Э-гей, Рагнур! Ты, это… не серчай, значит. Веди нас лучше.
— А куда вести? — откликнулся кхандец. — Фолко должен дать направление!
Хоббит угрюмо потупился. Направление! Не так-то просто…
— Надо взять «языка» и как следует порасспросить его, — подал голос Торин. — Где воинские лагеря и все такое прочее… Тогда сможем действовать вернее…
— Смотрите! — Малыш прервал друга, резко вытянув руку.
Из недальних лесных ворот на простор зеленой степи медленно выползала исполинская серая «змея». По харадской дороге шли серые колонны людей — никак не воинские отряды. Фолко пригляделся.
— Рабы, — уверенно произнес хоббит. — Идут в кандалах, по бокам — тхеремская охрана. Ого, сколько ж их там!.
Колонна и впрямь казалась бесконечной.
— Вот и ответ, — заметил кхандец. — Идем за ними! Я там вижу кого-то в золоченой броне…
Перебежками, кое-как укрываясь по редким зарослям, Фолко и его спутники следовали за колонной невольников. Было все это донельзя неудобно и опасно; но ничего не поделаешь, приходилось мириться. Протянуть незамеченными до вечера, а в темноте… Удача улыбается смелым!
Невольники (по самым скромным подсчетам Фолко, их в колонне не меньше пяти тысяч) двигались по тракту до самого вечера. И лишь когда сгустились непроглядные южные сумерки, дорога окончилась у ворот громадного укрепленного лагеря.
— Молот Дьюрина! — почти простонал Торин, глядя, как распахнутая пасть ворот поглощает шеренгу за шеренгой. Охрана, как оказалось, тоже не собиралась проводить ночь на открытом месте — несмотря на то, что войско еще не перешло границ Великого Тхерема.
Лагерь располагался в некотором отдалении от деревень. Малыш и Рагнур затеяли было обойти его кругом — и вернулись, лишь когда миновала добрая половина ночи. Торин и Фолко вконец извелись от беспокойства.
— Лиг пять отмахали, не меньше, уф! — Малыш плюхнулся прямо на землю. — Дадут здесь что-нибудь голодному гному или нет?
— Дадут, дадут, — проворчал Фолко, исполнявший, как в старые добрые времена, обязанности кашевара. Леса изобиловали дичью — хоть и весьма странной, на вкус хоббита. Но, проведя десять лет в скитаниях, поневоле научишься есть все, что бегает, летает, плавает или ползает. Вот и теперь — ужин путников состоял из отловленной накануне Рагнуром толстенной серой змеи. Малыша чуть не вывернуло наизнанку при виде такой добычи — но ничего лучшего не сыскалось, и Маленький Гном, крепко зажмурившись и ругаясь шепотом, ел вместе со всеми, на ощупь запуская ложку в общий котелок.
Потом, правда, зажмуриваться уже перестал и ругаться тоже. Мясо есть мясо.
— Лагерь просто громадный, — кивнул Рагнур. — Никогда такого не видел.
Больше полутора лиг сторона! Сколько ж согнано туда народа? И зачем, вот вопрос?
— Завтра узнаем. — Малыш с явным сожалением облизывал ложку — поздний ужин оказался, увы, весьма скудным. — Встретим новую колонну… и уж тут ничего не упустим.
Лагерь замер темным холмом — лишь на сторожевых башнях горели сигнальные огни. Фолко и его спутники устроились на ночлег невдалеке, с подветренной стороны — что, если у харадримов наготове свора ищеек?
— И не забудьте про Тубалу! — предупредил остальных хоббит. — Рано или поздно она до нас доберется…
— Вразуми меня Дьюрин, кто же она такая? — проворчал Малыш. — Уж больно лихо дерется!
— И что ей от нас надо? Чего она на нас взъелась? — Торин невольно подтянул повыше топор.
— Может, вы ее кровники? — подал голос Рагнур.
— Кровники? — в один голос удивились Фолко, Торин и Малыш.
— Ну да. Убили ее дружка… или там отца, или брата — вот она и мстит, — охотно пояснил кхандец. — Что, мало от вашей руки народу полегло? А Тубала это и узнала… больше мне ничего в голову не лезет.
— Ну, может, и так, — проворчал Малыш. — Но вот только не похожа она на южанку… Я бы сказал — она с Севера… может, из Королевства Лучников…
— Во владениях бардингов нет обычая кровной мести, — покачал головой Торин.
— Ну, может, она особенная какая-то… — предположил Рагнур.
— Ладно. — Фолко зевнул. — Давайте-ка на боковую. Завтра с рассветом — на охоту…
АВГУСТ, 11, ВЕЛИКИЕ СТЕПИ, СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ МОРДОРА
Санделло стоял на коленях. Рядом безмятежно щипали траву лошади. Перед горбуном на расстеленной тряпице лежал обнаженный клинок — тот самый, что былой соратник Олмера обычно нес за спиной. Горбун неотрывно взирал на меч; руки Санделло были сцеплены перед грудью. Старый мечник что-то шептал — истово, горячо, самозабвенно; взоры его впивались в клинок, словно копья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});